Мера хаоса. Трилогия
Шрифт:
— Врешь ведь! — без особой уверенности ответил меняла. — Ну ладно, три!
— Девять! — не сдавался шут.
После долгих препирательств, битья себя в грудь и призываний в свидетели Владыки-Порядка и даже Хаоса сделка была заключена. Меняла, отдуваясь и вытирая лицо, спрятал побрякушку, а Хорст забрал со стойки шесть округлых монет с изображением бородатого типа с мечом.
— Теперь — к портному! — сказал Авти, когда они вышли на улицу. — А потом — в баню!
Ближе к закату, когда они вернулись на постоялый двор, служанка их не узнала.
— Приятно ощущать себя человеком, — с чувством
— Куда как приятно, — согласился Хорст, ставя на стол наполовину опорожненную кружку. — Но одного я никак не пойму — почему мы выжили? Ведь Исторжение — это верная смерть, если верить служителям!
— Тише ты, — Авти опасливо поглядел по сторонам. Для вечернего времени зал был почти полон, слышались смех и разговоры, плескало в кружках пиво, а в очаге гудел огонь. — Не стоит болтать о том, что мы больше не верные дети церкви… Что же до твоего вопроса, то я точно знаю, в чем со мной дело — попробуй сжечь пепел, что выйдет?
— Ничего.
— Верно. А вот что касается тебя, — шут сосредоточенно поскреб затылок, — даже не знаю. Ты уцелел, у тебя не отгнили руки-ноги, и даже башка не помутилась — соображаешь лучше прежнего. Особая милость Владыки-Порядка, не иначе.
— На нее можно списать чего угодно! — буркнул Хорст, недовольно хмурясь.
— Не спорю, — согласился Авти. — Но другого ответа все равно нет.
Он допил пиво, сыто рыгнул, с прищуром оглядел таверну. Бубенец на конце сшитого только сегодня колпака из алой материи негромко звякнул. Фигляр торопливо нахлобучил шутовскую шапку на свою лысину.
— Ты чего? — удивился Хорст. — Выступать собрался? Зачем? Да и кинжалов тут нет?..
— Твои деньги почти истрачены, а нам еще много надо купить, — Болван подмигнул ему. — Кроме того, помни, что я должен выступать! А кинжалы — что до них? Пара ножей всегда найдется!
И выскочив на свободное место у очага, он выкрикнул тонким пронзительным голосом:
— Почтенные господа! Крепче держите ваши животы, чтобы не надорвать их!
Засеребрились в свете очага два прихваченных со стола ножа для резки мяса, закрутились, подлетая и опускаясь. Посетители один за другим поворачивались, Их взгляды липли к крошечной подвижной фигурке, которая, жонглируя ножами, ухитрялась выделывать забавные коленца.
Хорст знал, что никто не заметит порезов на руках шута и не обратит внимания на то, что на пальцах у того вздуваются наполненные кровью пузырьки — последствия жестокого обморожения.
Небо было чистым, как огромный сапфир, без единого облачка, а солнце висело в вышине, будто желток огромного яйца. Морозный воздух бодрил, а снег приятно скрипел под ногами.
Хорст шагал широко, размеренно, а рядом топал Авти. Они провели в крошечном городке две недели, и отмороженные конечности у обоих постепенно восстанавливались, кровавые пузыри лопнули, а о пережитом напоминали только глубокие рубцы на коже.
— Зимой путешествовать не хуже, чем летом, — глубокомысленно заметил шут. Мешок за его спиной вновь был наполнен всякой всячиной, необходимой в дороге бродячему паяцу. — Если ты сыт и тепло одет…
— Это точно, — согласился Хорст. — Кстати, я так тебя и не спросил, куда ты отправишься после Карни?
Этого города,
расположенного в верховьях реки Яр, им в любом случае было не миновать. Единственная дорога, ведущая на запад, петляла между горами и заливом Ульдвет и упиралась именно в него.— Сам хотел у тебя поинтересоваться, — ухмыльнулся Авти. — Мне, в общем-то, все равно. Надо только зайти в один храм в окрестностях Карни, а затем я вновь буду свободен, как ветер. А ты?
— Хоть это теперь вроде и не надо, я хочу добраться до Вестарона, — Хорст помолчал, — и плюнуть в лицо Витальфу!
— Тогда я с тобой, без всякого сомнения! — оживился шут. — Никогда не видел, как плюют в рожу магу! А может, и сам тебе помогу… Все же эта сволочь, по большому счету, виновата в том, — лицо Авти на мгновение исказилось, — что погиб Сандир…
Они шли и шли, город скрылся за горизонтом, и во все стороны простерся огромный бело-зеленый мир, заботливо прикрытый чашей небес.
Глава 18. Дорога в тумане.
С вершины холма город казался громадным кораблем, плывущим сквозь туман. Из белых клубов, тянущихся со стороны моря, выступали башни княжеского замка и городские стены, за ними виднелись огражденный порт и уходящая на север тусклая поверхность воды.
— Сыро-то как, — сказал Авти, кашлянув, — для моих старых костей это не очень здорово…
— Многие кости помоложе могут тебе лишь позавидовать, — отозвался Хорст.
— Так что идем…
Ведущая в Cap-Тони дорога была пустынной. Последний месяц зимы, вьюжный и холодный — не самое лучшее время для путешествий, и разумные люди сидят по домам, у теплых печей. Странствуют те, кому некуда деваться, или отъявленные безумцы. Стражники у ворот щеголяли новыми туниками с гербом Восточного княжества — еловой веткой на белом фоне. На шута и его спутника доблестные воины уставились с удивлением — должно быть, не ждали, что из тумана, осадившего город, может выйти кто-нибудь живой.
— Помню я время, когда тут было крохотное селение и замок рядом, — ворчал Авти, неодобрительно скосившись на дома, теснящие друг друга. — Кто бы мог подумать, что все это станет городом, и не просто городом, а столицей княжества!
— Тем не менее местные постоялые дворы должны быть тебе известны, — осторожно предположил Хорст.
— А то как же, — хмыкнул шут, — вот на Морской улице есть одно местечко…
«Местечко» выглядело слегка обветшавшим и заброшенным, но Хорст привык доверять приятелю и бестрепетно отворил покосившуюся дверь, заляпанную подозрительными темными пятнами.
За ней оказалось неожиданно темно. Хорст огляделся и обнаружил, что стоит в густом сером тумане, похожем на дым. Принюхался, но гарью не пахло. Обернулся, но двери на прежнем месте уже не было.
Паника оседлала сердце, словно ледяной обух: оно заколотилось тяжело и глухо. Меньше всего Хорст ожидал, что когда-либо вновь окажется в этом самом туманном пространстве, где не существует ничего, кроме магии…
Вокруг царила тишина, но он знал, как она обманчива. В любой момент могло случиться все, что угодно, — пол обратится болотом, туман наполнится жуткими тварями, на голову рухнет луна или еще что похуже…