Мертвая зыбь (др. перевод)

Дорога была скверной, каменистой, с бесчисленным количеством мелких ям. Но ехать можно. И потрясающе красивый пейзаж, он всегда был красивым – справа бесконечный альвар, слева, под обрывом – расплавленное олово моря. В сторону каменоломни она после вчерашнего смотреть избегала.

Солнце, ветер в спину – прогулка оказалась замечательной.

Поселок Лонгвик, расположенный в пяти километрах к северу, был побольше, чем Стенвик, но отличался не только размерами. Здесь был оборудованный песчаный пляж, гавань для яхт и катеров – с буйками, мостками, кнехтами, будками для моторов и парусов. В центре в последние годы появились большие дома – люди с материка вскладчину покупали квартиры и в сезон поочередно ими пользовались. И бесчисленные дачи по окраинам – и с севера, и с юга.

Она наткнулась на объявление: «ПРОДАЕТСЯ УЧАСТОК». По всем признакам в Лонгвике шло бурное строительство. Тут и там огорожено, забиты разметочные колышки, стоят поддоны с кирпичом, импрегнированными досками, проложены новые грунтовые дороги.

И, конечно, отель в гавани. А как же! Длиннющее строение, занимающее весь песчаный участок пляжа, три этажа, большой ресторан.

Юлия заказала пасту с пармезаном и грибами и медленно ела, предаваясь ностальгическим воспоминаниям. Когда-то, еще в шестидесятые годы, они с подружками ездили сюда на велосипедах – на танцы. Отель тогда назывался постоялым двором и был намного меньше, но казался огромным и величественным: он как бы предвещал всю роскошь, которую им предстоит вкусить во взрослой жизни. Большая деревянная терраса над водой – танцплощадка. Они танцевали там до поздней ночи. Американский и английский рок гармонично сплетался с ритмичными ударами волн. Пахло потом, лосьонами после бритья, сигаретами. Здесь она выпила свой первый бокал вина. Иногда ее подвозил домой знакомый парень на тарахтящем мотороллере – с максимальной скоростью, которую из него можно было выжать, без шлемов, сквозь волшебную звездную ночь… она была тогда твердо убеждена, что жизнь с каждым днем будет все лучше и лучше.

Той террасы уже нет. Отель перестроили, появились залы для конференций и большой бассейн.

Поев, Юлия открыла взятую у Герлофа книгу. «Преступления на Эланде». В главе под названием «Убийца, избежавший возмездия» речь шла исключительно про Нильса Канта. О преступлении, которое он совершил в альваре весной 1945 года, и дальше вот что:

Кем же были те двое, которых Нильс Кант хладнокровно расстрелял в этот солнечный день?

Возможно, немецкими дезертирами, которым удалось переправиться через Балтику, чтобы избежать кровавых боев в Курляндии на западном берегу Латвии. Красная армия окружила немецкие части, и единственным способом избежать неминуемой гибели было найти какую-нибудь более или менее пригодную посудину и пуститься в плавание. Риск был огромным, но, несмотря на все опасности, довольно много и солдат, и гражданского населения выбирали этот путь.

Но это только предположения. Никаких документов у убитых не нашли, ни солдатских карточек, ни паспортов, ни жетонов – ничего. Их похоронили в безымянной могиле.

Но кое-какие следы они все же оставили. Кант, когда оставил тела убитых им солдат в альваре, не знал, что в то же время нашли маленький, выкрашенный в зеленую краску катер с немецким названием, брошенный у берега в нескольких километрах от Марнеса.

В полузатопленном катере обнаружили солдатские каски, несколько дюжин консервных банок, горшок, сломанное весло и банку порошка против вшей, разработанного личным врачом Гитлера Теодором Мореллем исключительно для вермахта.

Находка, естественно, привлекла к себе внимание. Канту было невдомек, что многие жители Марнеса еще до него знали, что где-то поблизости скрываются чужаки. И кое-кто пустился на поиски. Некоторые даже взяли с собой оружие.

Нильс Кант не позаботился похоронить убитых. Он даже не прикрыл тела. Трупы в альваре немедленно привлекают внимание стервятников, как четвероногих, так и крылатых, и их скопление заметили издалека.

То есть обнаружение трупов солдат было лишь вопросом времени.

Подошла официантка – прибрать стол. Юлия захлопнула книгу и задумчиво посмотрела на море и на пустой песчаный пляж.

Леденящая душу история… но Нильс Кант лежит в могиле, и она не понимала, почему Герлоф так многозначительно вручил ей эту книгу. Почему он посчитал важным, чтобы она все это прочитала?

– Сколько я вам должна?

– Сорок две кроны, спасибо.

Молоденькая девушка, наверное, даже двадцати еще нет. Судя по всему, работа ей нравилась.

– У вас тут круглый год открыто? – спросила Юлия, отсчитывая деньги.

Ее удивило, что в Лонгвике, несмотря на осень, довольно много людей – и в городе, и в отеле.

– С ноября по март открываем только по выходным. У нас тут любят устраивать конференции.

Она приняла деньги и полезла в кошелек за сдачей.

– Спасибо, не надо. – Юлия опять посмотрела на серую воду и продолжила: – Я хотела вас вот о чем спросить… Вы, случайно, не знаете в Лонгвике человека по имени Ламберт? Фамилию я не помню… Свенссон, а может быть, Нильссон или Карлссон. Короче, зовут его Ламберт.

Официантка ненадолго задумалась и покачала головой.

– Ламберт? – переспросила она. – Имя нечастое, я бы запомнила, если бы знала. Но мне кажется, никогда даже не слышала.

Совсем другое поколение… Что она может знать о лонгвикских старожилах? Юлия полушутливо развела руками: что ж, нет – значит, нет. Она уже встала, но официантка ее удержала.

– Спросите Гуннара. Гуннар Юнгер, владелец отеля. Он здесь всех знает. Выйдете через главный вход, налево, обогнете здание. Администрация с торца. Гуннар почти всегда там.

Юлия поблагодарила, задвинула стул и пошла к выходу. Опять вода со льдом… уже входит в привычку. Вышла на улицу и с удовольствием отметила, что голова совершенно ясная. Почти забытое ощущение. Но если она найдет этого Ламберта, стакан вина был бы очень даже уместен.

Свенссон, Нильссон или Карлссон.

Она пригладила волосы. Рядом с массивной деревянной дверью привинчены несколько вывесок с названиями предприятий. Вот оно, то, что ей нужно. На самом верху: АО «Лонгвикский конференц-центр». Она открыла дверь и попала в небольшую приемную с желтым ковровым покрытием на полу и искусственными растениями в кадках.

Прямо как в центре Гётеборга. Звучит тихая, как теперь говорят, психоделическая музыка. За стойкой – молодая, прекрасно одетая женщина, к ней склонился такой же молодой парень в белой сорочке. Оба без удовольствия посмотрели на Юлию – у нас тут важный разговор, а вы мешаете. Женщина первой взяла себя в руки, соорудила доброжелательную улыбку и поздоровалась. Юлия кивнула в ответ – в обществе незнакомых людей она всегда чувствовала себя напряженно – и спросила, где можно найти Гуннара Юнгера.

– Гуннар? А он вернулся с ланча?

– Вернулся, – сказал молодой человек. Тоже сама приветливость. – Пойдемте, я вас провожу.

Они прошли по короткому коридору с полуоткрытой дверью в конце. Молодой человек постучал.

– Папа? К тебе пришли.

– Заходите.

Кабинет невелик, но вид из панорамного окна просто фантастический. Пустой берег, море, пена прибоя. За столом сидел крупный мужчина с седой бородкой и пересчитывал что-то на калькуляторе. Белая сорочка с подтяжками. Коричневый пиджак на спинке стула. Рядом с калькулятором газета. «Эландс Постен». Гуннар, похоже, читал газету и одновременно жал кнопки калькулятора. Разве это возможно?