Мертвая зыбь (др. перевод)

– Ничего, ничего…

Фритьоф жмет педаль газа, машина набирает скорость – и они вылетают в альвар под Боргхольмом.

Очень много изменилось за его отсутствие. Стало больше кустов, деревьев, узкий проселок превратился чуть не в автомагистраль – продолжение величественного моста. Железнодорожные пути исчезли. Ряды ветряных мельниц вдоль берега тоже исчезли – только несколько штук, да и те, похоже, оставлены как декорации.

Людей стало меньше, а домов больше, особенно у воды.

– Кто здесь живет?

– Дачники, – коротко отвечает Фритьоф. – Зарабатывают деньги в Стокгольме, а летние дома покупают на Эланде. Удобно – на машине через мост и загорай весь отпуск. А потом поскорее домой – зарабатывать деньги. На зиму не остаются – здесь холодно и тоскливо.

Фритьоф, похоже, полностью разделяет точку зрения этих неведомых Нильсу дачников – зимой на Эланде холодно и тоскливо.

Нильс молчит. Наверное, Фритьоф прав. Пока они ехали на остров, он не видел ни одной попутной машины. Ну, не то чтобы ни одной, ехал за ними какой-то грузовик, но сразу за мостом свернул. Все машины идут навстречу. Лето кончилось, наступила осень.

Развалины боргхольмского замка, слава богу, не снесли. Но и никаких попыток реставрации не делали – замок стоит, как стоял, и смотрит со скалы пустыми глазницами выбитых окон.

На въезде в Боргхольм туман заметно сгустился. Фритьоф снизил скорость и, ничего не объясняя, заехал на маленькую стоянку.

– Вот так, – пробормотал он. – Я, по-моему, говорил, что у нас есть попутчики.

Открыл дверцу и помахал кому-то рукой.

Нильс оглянулся – к машине приближался человек, на вид лет пятидесяти. Серый шерстяной свитер, дорогие габардиновые брюки и начищенные кожаные башмаки, похоже, тоже дорогие. Надвинутая на глаза шляпа.

– Опаздываете, – кивнул он Фритьофу.

У незнакомца нет никакого багажа, только дымящаяся сигарета в руке. Он затягивается последний раз, и прежде чем выбросить окурок, беспокойно озирается.

– Нильс, тебе лучше сесть на заднее сиденье, – говорит Фритьоф. – Чтобы тебя никто не видел. Особенно, когда въедем в Стенвик.

Он выходит из машины и направляется к телефонной будке поодаль. Сует в щель монету и после очень короткого, буквально несколько слов, разговора вешает трубку. Нильс тоже выходит. Незнакомец в дорогих башмаках затаптывает окурок каблуком, смотрит на него и молча садится на переднее сиденье. Мог бы и поздороваться.

А Нильс садится в машину не сразу. Он не может отказать себе в радости пройтись несколько метров по острову. По своему острову… Он вернулся. Наконец-то он вернулся!

По дороге пронеслись две машины и исчезли в тумане – Нильс успел заметить только бледные лица пассажиров, и ему показалось, что они его разглядывали.

– Садись в машину! – Тон у Фритьофа явно раздраженный.

Нильс медленно подходит к машине и слышит, как незнакомец обращается к Фритьофу:

– Все в порядке, Гуннар? – и только тут замечает подходящего Нильса. Быстрый, недовольный и виноватый взгляд на Фритьофа – проговорился.

Фритьоф улыбается.

– Неважно. С таким же успехом можем познакомиться. Меня зовут Гуннар, а это Мартин. А на заднем сиденье – знаменитый Нильс Кант. Мы же доверяем друг другу, правда?

– Еще бы.

Нильс коротко кивает и закрывает за собой дверцу.

Значит, Фритьофа зовут Гуннар. И опять, уже в который раз, Нильсу кажется, что он когда-то его видел, но не может вспомнить, когда и где.

– Ну что ж, поехали в Стенвик, – говорит новоявленный Гуннар.

Они проезжают через Боргхольм – крохотная деревушка по сравнению с Мехико-сити, успевает подумать Нильс и начинает узнавать пейзаж. Но туман все сгущается, он уже не выписывает над альваром призрачные восьмерки, а стоит сплошной седой пеленой.

Гуннар знал, что будет туман. Внимательно смотрел прогнозы, поэтому и выбрал этот день. Предусмотрительный… а что еще он предусмотрел?

К северу от Чёпингсвика пришлось включить противотуманные фары. Из марева тумана выплывали желтые указатели с названиями знакомых деревень. Но важнее всего для Нильса другое – луга, бурьян, низкие каменные изгороди, начинающиеся от дороги и кончающиеся неизвестно где – в тумане.

И альвар, его альвар… он так же красив и бесконечен, та же жженая охра и хаки осенней травы, серо-розовые вросшие в землю валуны, то же огромное небо… Наконец-то он дома.

Они едут молча. Проходит четверть часа, и Нильс видит указатель, который снился ему все эти годы. СТЕНВИК. А под ним стрелка и надпись: КЕМПИНГ. Подумать только, в Стенвике появился кемпинг. Когда?

Они проезжают мимо поворота на Стенвик.

– Заедем с севера, – говорит Гуннар. – Не стоит рисоваться в поселке.

Через несколько минут они сворачивают. На перекрестке стоит полусгнивший деревянный прилавок. Вот-вот развалится. Когда-то здесь шла бойкая торговля, прилавок был уставлен молочными флягами с окрестных ферм.

Почти все изменилось на Эланде за двадцать пять лет, но северный въезд остался таким же, каким был, – узкий, извилистый проселок, небрежно посыпанный щебенкой. Канавы заросли травой.

Гуннар останавливает машину, и они оба, и он и Мартин, поворачиваются к Нильсу.

– Значит, так, – говорит Гуннар. – Мы доставили тебя в Стенвик. А сейчас едем к кургану копать твои сокровища. Или как?

– Сначала я хочу увидеть мать, – твердо говорит Нильс.

– Вера никуда не убежит, Нильс. Ждала столько лет, подождет еще полчаса. К тому же лучше дождаться темноты.

– Но камни поделим. Не все вам.

– Само собой. Но пока нечего делить.

Нильс пристально смотрит на него еще несколько секунд. Туман, похоже, стал еще гуще. Скоро начнет смеркаться.

Ладно. Он отдаст им половину трофея, и они квиты.

– Надо найти что-то, чем копать.

– Само собой, – опять кивает Гуннар. – В багажнике есть лопата и лом.

Нильсу не по себе. Он один, а их двое. Точно так же, как тогда, на берегу Карибского моря, – их было двое, а смоландец один. Разница только в том, что тот верил своим новым друзьям, а Нильс – нет.

Гуннар предусмотрительно не ставит машину на дороге – они сворачивают в узкий прогал в каменной изгороди и попадают в другой мир. В альвар.

Нильс оборачивается – за спиной тоже туман. Дорога к дому в тумане не видна.

30

Куда вез его Гуннар Юнгер, Герлоф не имел ни малейшего представления. Он сидел молча и смотрел в окно. Робкие попытки начать разговор ни к чему не привели – Юнгер просто-напросто не отвечал. Жара в машине тропическая, Герлоф расстегнул пальто и с трудом стащил его с себя. Он мог бы попытаться приструнить пышущий жаром вентилятор сам, но не знал как. Сплошная электроника, а Гуннар и не собирался приходить ему на помощь.