Месть Атлантиды

Их губы встретились. Слова мужчины вгрызались в ее сознание с беспощадной настойчивостью, словно стремясь добраться до сути и найти там свое подтверждение.

— Потому что ничего не изменилось... — также хрипло выдохнула Элика, обвивая ногами его бедра, медленно сгорая от неудовлетворенного желания близости. — Ты не стал ждать, что я приду к тебе сама, по своей воле. Ничего...

Она застонала, выгибаясь в его руках, ощутив жаждущее прикосновение пальцев внутри себя. Даже вода не смогла смыть нектара ее чувственного вожделения. Сейчас он был прав во всем. Несмотря на по-прежнему неравные роли, она просто таяла в его объятиях, меньше всего сейчас желая свободы от его рук и поцелуев. Наверное, он знал, о чем говорил. Когда его ладонь привычно скрутила ее мокрые волосы в кулак, последние лучи уходящего солнца отозвались в ее сознании вспышкой тьмы, вспоротой мириадами искр,

— Нееет... — прошептала принцесса, ощутив, как его рука слегка разжалась, намереваясь отпустить. Она не хотела по-иному. Именно так, как в первые разы, с такой болью, демонстрирующей беспрекословную власть мужчины. Тьма не продержалась долго, взрывая желание в потрясающем пламени удовольствия с первым проникновением

Он был прав во всем. Желание подчиниться присутствовало в ней. Элика обессилено прижалась к его плечу, не вполне понимая, какого именно происхождения была влага на ее щеках. Брызгами воды?.. Пусть будет так. Даже невзирая на то, что озеро не было соленым. В отличие от ее слез...

Хвала богам, что он не заметил ее смятения. Элику трясло после пережитого. Она старалась не думать о тех картинах, возникших в ее воображении еще совсем недавно. О том, как неуютно чувствовала себя ее шея от внезапной свободы. О том, что она даже желала в некой мере его приказа, наверное, так бы было гораздо легче оправдать свое желание... Гораздо легче...

Принц, наверное, ничего не заметил. Или просто счел тактичным не показывать свою осведомленность. С дальней поляны доносился аппетитный аромат жареного мяса, но Элика, едва сдерживая чувство голода, осталась на поляне, чтобы увидеть величественный закат этой безжизненной пустыни. Постепенно чувство жгучей обиды на саму себя отступило. Девушка, запрокинув голову, изумленно наблюдала, как еще недавно белые полосы льдистых облаков заливает алым пламенем. Этот священный огонь постепенно проникал повсюду, отливая бронзой на зеленых листьях пальм, наполняя светящейся кровью воду священного озера, даже обволакивая ее кожу, зажигая неистово-нежным безопасным пламенем.

Кассий осторожно, стараясь не спугнуть неподдельное очарование, обнял ее за плечи, протянув кубок с темным эликсиром. Словно жидкая лава отразилась в черной гуще напитка. Элика повернула голову, встретив его взгляд. Как раньше она могла видеть в его глазах лишь лед и холод? Сейчас в них горели отблески заката, согревая ее и обволакивая неизвестной ранее умиротворенностью, настолько влекущие и таинственные, что принцесса недоуменно тряхнула головой, устремив взгляд в алеющее небо.

— О, Касс... Это бесподобно!!!

— Ты еще не так скажешь, когда увидишь рассвет, — усмехнулся принц. — Ты никогда его больше не забудешь. Это невозможно ни с чем сравнить!

— Я бы хотела тут остаться навсегда, наверное... — бездумно изрекла девушка.

— Нет ничего невозможного, — Кассий развернул ее лицо к себе. — Твои глаза... В них огонь. Тот, который будит моего зверя и мою нежность одновременно. Моя атланская девчонка...

Впервые она ответила на поцелуй, не закрывая глаза, любуясь этой игрой пламени и, пожалуй, осознавая, что пламя можно полюбить. Оно захватывает и не отпускает. Ничего красивее представить было невозможно.

Отблески небесного огня погасли, уступая дорогу первым звездам, столь низким и крупным, что, казалось, их можно было сжать в ладонях. Не хотелось уходить от столь первозданной природной красоты к огню костра, который забивал своим светом все это великолепие, но голод диктовал свои правила.

Элика с удовольствием набросилась на сочное мясо пустынного карела, запивая вином. Скучно не было, но когда воины забавы ради устроили показательный поединок на мечах, у принцессы защемило в груди. Она бросила ласковый взгляд на сидящего рядом принца, но тот, правильно истрактовав ее невысказанную просьбу, ответил ледяным тоном, тем самым, от которого она стала уже понемногу отвыкать.

— Нет.

Волна ненависти вместе с раздражением закипела в ее груди. Она вскочила на ноги, но Кассий сильно сжал ее запястье. Воины не должны были наблюдать столь явную демонстрацию неповиновения.

Уже в палатке она получила сполна за свою выходку. Он двигался в ней с такой неистовой страстью, словно пытаясь наказать за протест у костра, что у Элики сбилось дыхание. После такого выматывающего поединка она бы даже удержать в руках меч не смогла, не то, что поднять. Да и сейчас ей хотелось этого меньше всего. Каскады оргазмов сотрясали ее тело, унося рассудок. Ее внезапная капитуляция не осталась для него незамеченной. Он так же накручивал ее волосы на свои руки, заводил в захват ее кисти над головой. Элика проваливалась в пропасть взбесившейся чувственности, в забытьи называя его "хозяин" и умоляя держать крепче и не щадить. Наверное, она больше не боялась. Ведь все равно после каждой такой схватки он нежно целовал ее, снимая губами сладкие слезы, на сей раз от удовольствия, а не страдания, гладил сбившиеся от собственных пальцев волосы, и этот контраст между грубостью и нежностью окончательно добивал бунтующий рассудок девушки.

Проспать им удалось всего несколько мер масла. Элика поспешно оделась и умыла лицо в большой пиале с ключевой водой, опасаясь пропустить начало солнечного восхождения.

Ночь в пустыне всегда несет с собой две крайности, зной и холод. От холодного воздуха зубы Элики начали выбивать дробь. Кассий появился быстро, укутав ее в длинный плащ и, словно этого было мало, обхватив своими руками.

Ночь еще не отдала окончательно свои права новому дню. Непроглядная тьма, не было видно серпа погибшего Фебуса, лишь острые звезды манили к себе, словно обещая уберечь от опасности, а на деле же увлекая в черную бездну, непонятно с какой целью - на погибель или на новые берега жизни... Элика, кутаясь в плащ, проследовала за Кассием к озеру, где открывалась панорама на восточный горизонт. Воины уже были там. На расстеленном ковре лежали подушки для удобства наблюдателей, в пиале ожидали спелые фрукты. Обнаружив темный эликсир, принцесса с удовольствием сделала несколько глотков, прогоняя отголоски сна.

— Мы могли бы выйти дальше, в само сердце пустыни, — сказал Кассий. — Но там у тебя появится желание бежать от иллюзии пламенного потопа. Серьезно. У меня впервые так и было.

— Ты не оставил мне сил для побега, —ответила Элика. Она не могла видеть в темноте, как вспыхнули его глаза от двусмысленности этой фразы. Лишь на миг ей показалось, что принц словно решался начать разговор, но тут что-то отвлекло его внимание.

— Началось! — взволнованно произнес он, прижимая принцессу поближе к себе и указывая рукой вдаль. — Оставьте нас! — велел застывшим воинам.

Элика вгляделась в горизонт, сперва ничего не замечая. Внезапно ее глаза различили посеревшую полоску у кромки дальних барханов, казалось, там клубился густой дым. Вдруг он стал менять свой оттенок, то темнея, то светлея, то загораясь красным огнем... Короткий миг - и вдруг исчез, а горизонт по полукругу вспыхнул алым пламенем.

Огонь. Стена убийственного алого огня, цвета крови и огненной стихии. Его высокие столпы завоевывали горизонт, не оставляя никакого шанса ночной тьме, безжалостно прогоняя ее с неба прочь. Пламя взметнулось ввысь, медленно, поглощая песчаные барханы, неотвратимо двигаясь вперед, заливая песок алым расплавленным золотом. Над головой по-прежнему ярко сверкали холодные звезды, кутаясь в черное покрывало ночи, настороженно наблюдая наступление пламенных легионов дневного светила. Без перехода в предрассветные сумерки, разрезая ночь на две части, день брал свое, даже не пытаясь сгладить агонию погибающей ночи. Расплавленная лава, сметающая все на своем пути, неотвратимо двигалась навстречу

Быстро. Даже молниеносно. За спиной непроглядный мрак, перед глазами багровый огонь.

Сердце Элики готово было выпрыгнуть из груди. Кассий был прав. Хотелось бежать, догнать неприветливую тьму и укрыться в ее спасительном безмолвии, но ноги отказывались шевелиться, а очарование кровавой зари лишало воли. Девушка протянула руки навстречу жестокому, но такому прекрасному рассвету, встречая его приближение, уже не боясь сгореть в этом беспощадном великолепии. Огонь, ее стихия. Ее жизнь. Ее дыхание. И рядом с мужчиной, заключившим ее в оберегающие объятия, страха не могло быть по определению. Она отдалась этим огненным лучам прекрасного рассвета, словно вбирая его мощь и неумолимость. Откинулась на подушки, заворожено отслеживая, как пламя над ее головой поглощает ночную тьму, обесцвечивая звезды, стирая грань одним резким ударом, как покорно капитулирует ночь, чтобы снова на исходе цикла возродиться до следующего рассвета, который снова начнет беспощадно терзать ее, утверждая свою власть снова и снова...