Месть очкарика

Но оказываюсь в его объятиях и забываю обо всем. Меня сводит с ума запах туалетной воды, смешанной с нотками виски. Как зачарованная пялюсь на голубую жилку, бьющуюся на шее. Не могу дышать от возбуждения. Между ногами появляется сладкая боль, ноги слабеют… Мне надо прекратить этот танец, вырваться, уйти… Сказать, что голова болит. Но я не смею. Рука Михаила, едва касающаяся моей талии, вдруг нажимает на нее крепче. Второй рукой он даже не касался меня… даже толком и не скажешь, что это танец… да и музыку не слышу из-за шума в ушах.

Вторая рука касается моего подбородка, вынуждая поднять лицо и встретить внимательный мужской взгляд. Глаза у Миши голубые, ресницы черные, хоть он и блондин. Точнее, темно русый, летом волосы светлее потому что выгорают на солнце, зимой — темные… И оба цвета очень идут красивому волевому лицу… Правильные черты… Неотразимый красавчик. Вот только откуда я столько знаю о мужчине, которым никогда не интересовалась?

— Если бы я не знал тебя, — задумчиво произносит Михаил, внимательно вглядываясь мне в лицо, я бы подумал, что…

Не хочу, чтобы он договаривал, хочу зажмуриться, а еще лучше — оттолкнуть его и убежать. Приходится собрать всю силу воли, чтобы этого не сделать.

— Что волную тебя, — договаривает после паузы.

Я должна рассмеяться, сказать что-то язвительное, иначе моя гордость превратится в грязные ошметки… но я не могу произнести ни слова, сглатываю с трудом, и понимаю, что Миша пялится на мое горло… потом его взгляд скользит на мои губы… Его лицо все ближе, он явно собирается поцеловать меня.

Посреди танцпола! Кучи гостей, среди которых полно журналистов, а также знакомых, друзей, коллег бывшего мужа…

С силой отталкиваю от себя парня, кажется он даже налетает на другую танцующую пару, раздается возмущенный возглас, Михаил начинает извиняться…

Но я уже бегу куда глаза глядят, подальше от народа, от толпы, от своего жалкого падения… Вижу лестницу, и бегу по ней вверх, не соображая куда… только бы скрыться, остаться наедине с собой. И оказываюсь на крыше ресторана. Тут прохладно, начинаю дрожать. Но уйти отсюда мне уже не под силу. Теперь, всю оставшуюся жизнь буду избегать соседа — приняв это решение немного успокаиваюсь… Разглядываю ночной город, панорама открывается красивая, хоть не так уж высоко — пятый этаж… И тут слышу шаги — кто-то поднимается на крышу.

Глава 2

Меня вдруг оглушает тишина вокруг, она абсолютна, за исключением звука падающих капель, и бурного ритма моего дыхания. Зачем Михаил поднялся сюда за мной? Что еще ему от меня нужно? Это какая-то дешевая игра. Захотелось позабавиться со взрослой умудренной опытом женщиной? Мне всегда это казалось отвратительным… Разница в возрасте всегда отпугивала. И главное — никакого толком опыта у меня нет. Муж мой в постели был традиционен, скучен и не особо страстен. Наверное, для нимфеток приберегал.

Вот зачем, зачем я сейчас об этом думаю, когда голубоглазый красавец стоит и пялится на меня пронизывающим взглядом? Почему не могу отбросить все свои предрассудки и просто отдаться эмоциям. Желаниям… Которые пока не в силах осознать, кроме одного… Стоило увидеть его здесь, и как током прошило… между ног стало влажно… Тело заныло от желания мужских прикосновений…

Мишка стоит неподвижно. Освещение откуда-то сверху льется неясным свечением и мужчина кажется огромным и и тёмным на фоне белой стены позади него.

— Чего тебе? — спрашиваю устало. Мне надоело это противостояние. Не успело начаться, а у меня уже зубы ноют от всего этого. Я не в том возрасте чтобы играть в догонялки. И сбежала с танцпола вовсе не потому что хотела, чтобы мой партнер бросился вдогонку…

— Мне не нравится, когда уходят не объяснившись. Что это было?

— Я не обязана объясняться перед тобой!

— Тебе придется.

— С чего это?

— Потому что я так хочу.

Вот ведь урод! Привык что перед ним все бабы пляшут? Ну так вот я — не собираюсь.

— Отойди! Пропусти меня!

Мишка перегораживает выход с крыши, фактически я в ловушке и это бесит меня.

— Слушай, думаешь это весело? Я понимаю, ты не можешь отказать Рите, и так стараешься выслужиться, что готов бегать за мной… по крышам. Но это глупо и не нужно… Рита ошибается, мне не нужна подстраховка. Это как костыль для здорового человека…

— Ты меня только что костылем назвала? — усмехается Михаил.

— Пропусти, иначе я за себя не ручаюсь! — готова уже обматерить его, потому что нахожусь на грани истерики. Иду прямо на него как таран, потом резко в бок — потому что чувствую, он не отступит…

Останавливаюсь, задохнувшись, потому что Мишка хватает меня и притягивает к себе… в объятия.

Меня охватывает смесь страха и гнева, и, что самое унизительное, возбуждения.

— Честное слово, — шипит мне на ухо сосед-доктор, — Это самая невыполнимая миссия, что мне поручали.

От его слов меня охватывает еще больший гнев, я буквально трясусь от бешенства. Вот сволочь! Я, видите-ли, миссия!

— Тогда почему ты все еще здесь? Если тебе это так сложно? Чего ждешь? Разрешения убраться в свою конуру от хозяйки?

Это очень грубо и жестоко. Я точно знаю, что в дружбе Михаила и Риты нет ничего грязного, порочного… Только добрососедство… Мишка одаривает меня ядовито-тяжелым взглядом.

— Жду когда перестанешь изображать из себя суку…

— Не дождешься, с кобелями я всегда такая…

Меня несет. Я это понимаю, но остановить этот поток взаимного яда нам обоим не под силу…

— Отвали и не трахай мне мозги! — кричу в отчаянии и застываю, смущенная смелостью и грубостью собственных слов.

И прежде чем успеваю добавить еще что-то, например извинение, которое вертится на языке, потому что все реально зашло слишком далеко… Мишка целует меня. Я отбиваюсь, отталкиваю его, он что-то рычит мне в волосы, дергает за них, наматывая на кулак, и его губы снова находят мой рот. Его язык проникает в мой рот, жестко, грубо, но в то же время, это настолько восхитительно, что внутри все орет, пульсирует… Меня сотрясает настолько сильная дрожь, что на ногах едва держусь. Дергаюсь, сама не зная, то ли вырваться желая, то ли… просто от страха, что сейчас на парня наброшусь… отчаявшаяся, изголодавшаяся по мужской ласке… Мишка на это сильнее стискивает меня в объятиях, разворачивается и теснит меня к бетонной стене.