Место под солнцем

Анника стояла на середине лестничного марша, но все видела.

В ее воспоминании доминировал запах – сладковатый, тяжелый и густой. Во фрагментарных зрительных воспоминаниях не было ног в темно-синих полицейских брюках у стены, но только умирающая женщина, кровь на стенах и рука без кисти. Женщина – собственно, это была молоденькая девушка – выползла на лестничную площадку. Из обрубка руки хлестала кровь. Кровь лилась на каменный пол, стекала по ступенькам. Брызги летели на стены. Кровь была ярко-алой, стены – желтыми. Сквозь копну черных волос просвечивали осколки костей черепа. Юлию рвало в нише окна, а Нина приказала Аннике выйти на улицу.

Аннику трясло.

Она вернулась в infotorg, перешла в персональный поиск и набрала по очереди: мужчина, имя: Иоаким Мартинес.

Был один ответ: в Южной Швеции нашелся Мартинес восемнадцати лет от роду, но не Иоаким. Это был не он.

Анника несколько мгновений смотрела на экран.

Это была какая-то ошибка. В этом реестре есть все шведские граждане. Либо Никлас Линде неправильно назвал имя, либо этот Мартинес не был шведским гражданином.

Она набрала просто: «мужчина и Мартинес».

Слишком много ответов (около 820). Точное указание невозможно.

Анника зажмурила глаза. Никлас назвал еще и второе имя, разве нет?

Хокке Имярек Мартинес.

Жаль, что она тогда его не записала.

«Поедем ко мне или к тебе?» – спросил он и поцеловал ее. Как раз в это время он и назвал имя.

Полное имя.

Хокке Зарко Мартинес?

Кажется, так. Как это написать?

Она набрала: «мужчина и Зарко Мартинес».

Два ответа: первый в яблочко.

Юхан Маноло Зарко Мартинес, двадцати шести лет, был зарегистрирован в Шерхольме (Южный Стокгольм), из списка зарегистрированных вычеркнут.

Она подняла голову и задумалась.

Вычеркнут?

Она нажала клавишу полной информации о человеке.

Данный человек выехал или зарегистрирован по неизвестному адресу.

Ясно. Он эмигрировал в Испанию, и зовут его не Иоаким, а Юхан.

В каких-то пыльных закоулках сознания всплыло что-то знакомое. Она снова уставилась в экран.

Зарко Мартинес.

Анника уже видела это имя. Нет, она его не слышала, так как не знала толком, как оно читается – Сарко, Чарко, Харко, но она видела это слово на дисплее, причем именно этого компьютера. Она наклонилась ближе к экрану. Да, теперь она была в этом уверена.

Зарко Мартинес, Зарко Мартинес. Где, когда, как?

Нет, не вспоминается. Анника отключила мысленную картинку.

Как можно связаться с Юханом Маноло Зарко Мартинесом в испанской тюрьме? Через адвоката? Но как его зовут?

Она тяжело вздохнула, но потом улыбнулась.

Она достала мобильный телефон и открыла телефонную книгу.

Никлас Линде, Испания.

Пожав плечами, нажала кнопку «Позвонить».

Он ответил сразу.

– Привет, – произнесла она бодрым голосом. – Это Анника, Анника Бенгтзон, из «Квельспрессен»…

– Привет, Анника, – тягуче ответил он. – Как дела?

– Спасибо, хорошо, а у тебя?

– Светит солнце, я весел и счастлив.

– Ты в Испании?

– В Пуэрто-Банусе, детка.

– Это здорово, потому что мне нужна твоя помощь в одном деле.

– Слушаю тебя. Что случилось?

В трубке слышался смех и звон фарфора. Она явственно представила себе его – загорелого, в спортивном пиджаке и темных очках, с суточной щетиной.

– Тот парень, которого взяли той ночью в Сан-Педро…

– Это когда ты не захотела покататься на велосипеде?

Анника покраснела и опустила голову к клавиатуре.

– Да, верно. Так вот, его зовут Юхан Маноло Зарко Мартинес, так?

– Совершенно верно.

– Мне надо взять у него интервью.

В трубке раздался рев кофемашины. Полицейский дождался, когда стихнет этот адский шум. В трубке слышался шум ветра. Значит, он сидит на улице. Наверное, там жарко, дует сухой и знойный ветер.

– Это будет трудно, – сказал Никлас Линде. – Парень сидит в Малаге, а ты, наверное, в Стокгольме.

– Я приеду завтра утром, – сказала Анника и покраснела еще сильнее, услышав смех Никласа Линде.

– Это уже становится интересным.

– Он сидит на строгом режиме или к нему пускают посетителей?

– Думаю, ограничения сняты. Мальчик поет как канарейка. К сожалению, знает он немного. Он рассказал о тех членах банды, что уже пойманы, но не сообщил ничего нового.

– Как ты думаешь, он согласится дать интервью «Квельс-прессен»?

Анника услышала, как женский голос тихо произнес что-то по-испански почти в трубку. Потом послышалось нечто вроде поцелуя.

Она прикрыла глаза ладонью.

– Думаю, едва ли он захочет выступать в роли стукача, если мы назовем это так, – беззаботно ответил полицейский, когда женщина ушла.

Анника посмотрела на часы. Он, наверное, завтракает. Может быть, он просто заказал кофе? Кто эта женщина? Постоянная или подружка на ночь?

– Я не жду от него долгих излияний, – сказала Анника, усилием воли заставив себя сосредоточиться на профессиональных делах. – Я возьму личное интервью о том, как он попал в эту ситуацию, о его жизни на Солнечном Берегу…

– Я могу поговорить с его адвокатом, если хочешь, – предложил Никлас Линде. – Когда ты появишься здесь? Я могу встретить тебя в аэропорту.

Ей пришлось немало потрудиться, чтобы скрыть радость.

– Спасибо, но не стоит. Я сразу поеду на международный семинар об отмывании денег в Малаге, там в два часа будет пресс-конференция.

– Хорошо, тогда мы увидимся, я тоже там буду.

У Анники в животе появилось странное ощущение.

– Ну хорошо, – сказала она. – Тогда, может быть, ты поможешь мне еще в некоторых делах? Ты не знаешь, есть ли в Гибралтаре шведский адвокат, который может посоветовать, как превратить грязные деньги наркомафии в кристально чистые деньги приличного бизнеса? Есть ли у тебя на примете шведка с силиконовой грудью, которая может рассказать о светской жизни в Пуэрто-Банусе?