Меткий стрелок

— Отличная идея, Калеб! — Я хлопнул его по плечу. — Займись этим немедленно!

— А что насчет второго судна? Искать?

— Обязательно! Но сначала, давай загрузим Деву. Посмотрим, что выйдет по деньгам.

Мы еще некоторое время обсуждали детали переоборудования шхуны, закупки грузов, маршрут. План обретал все более четкие очертания. Но когда Финнеган ушел, а я остался один в тишине пустого офиса, меня снова охватило беспокойство.

Золото. Оно манило, обещало богатство, свободу, новую жизнь. Но оно же несло в себе огромную опасность. Бандиты, грабители, отчаявшиеся старатели, готовые на все ради желтого металла… Защитить груз на шхуне — не так уж и трудно. Я возьму с собой индейцев, докуплю дальнобойных винтовок. Но как обеспечить безопасность здесь, в Портленде? Куда мы будем доставлять золото. Как организовать инкассацию в банки?

И главное — Маргарет. Ей я расскажу свои планы, попрошу помощи с желтым металлом. Но если кто-то прознает, что она связана с перевозкой золота с Клондайка… Маргарет может стать мишенью.

Мне нужна была защита. Не просто пара телохранителей. Требовался начальник отдела безопасности. Со связями в полиции, в мэрии.

Я открыл ящик стола, где хранил свои самые важные бумаги. Достал пожелтевший листок, который нашел когда-то в тайнике шерифа Мак-Кинли в Джексон Хоуле. Список фамилий и адресов. Шерифы, маршалы, влиятельные люди в разных штатах. «Негласный профсоюз», как назвал его маршал Уоррен.

Я пробежал глазами по списку. Орегон… Калифорния… Вашингтон… Здесь, на Западном побережье, тоже были свои люди. В Портленде значился некий Билл Гудвин. Рядом с ним был указан адрес в даунтауне и больше ничего. Кто он? Бывший или действующий полицейский? Может из судей? Мне надо было срочно навести справки про этого «Волшебника из страны Оз».

Глава 24

Планы по «Yukon Transport Trading Co.» обретали реальные черты. Был офис, была лицензия, были деньги на счетах. Появилось и первое судно — «Северная дева», купленная в Астории и теперь стоящая на ремонте и дооборудовании на одной из местных верфей под присмотром капитана Финнегана. Старый морской волк взялся за дело с энтузиазмом — подобрал почти полный экипаж, контролировал установку стальных листов для сейфовой комнаты, проверял паровую машину. Дело двигалось, но медленно. Зима.

А еще были вопросы безопасности. В первую очередь Марго. Я навел справки относительно Билла Гудвина. Осторожно, через Финнегана, через «тезку»-юриста. Информация была скудной и противоречивой. Да, был такой. Бывший заместитель шефа полиции Портленда. Лет десять назад гремел — раскрыл несколько громких дел, считался одним из лучших сыскарей города. При нем мафия, особенно в порту, поджала хвосты. Потом ушел в отставку. Внезапно. По слухам, не сошелся с командой нового мэра — везде интриги. После отставки занялся бизнесом. Оптовой торговлей. Вроде бы поначалу дела шли неплохо, но потом… прогорел. Подробностей никто не знал, но я решил их выяснить «явочным» порядком.

Адрес у меня был. Район не самый фешенебельный, но и не трущобы. Обычный жилой квартал с двухэтажными деревянными домами, где жили клерки, мелкие торговцы, ремесленники.

Нанял кэб, назвал адрес. Погода, как назло, ухудшилась. Дождь перешел в мокрый снег, который тут же таял, превращая тротуары в ледяную кашу. Ветер завывал в трубах. Зябко и неприятно. Если я так мерзну в портлендские минус три, то что со мной будет на Аляске зимой?

Когда кэб остановился у нужного дома, я сразу понял — что-то не так. Возле небольшого, но когда-то явно ухоженного дома с облупившейся зеленой краской толпился народ. Немного — человек десять-пятнадцать. И это была не праздная толпа зевак. Лица были серьезные, некоторые — откровенно злорадные. Над толпой возвышался голос — резкий, скрипучий, монотонный. Голос аукциониста.

Я расплатился с кэбменом, вышел, подошел ближе. Перед домом, прямо на мокром снегу, были выставлены вещи. Мебель — потертое кресло, пара стульев, комод с отбитой ручкой. Какие-то ящики, кухонная утварь, стопка книг, перевязанных бечевкой. Рядом стоял человек в строгом костюме, похожий на судебного пристава или управляющего, и что-то записывал в блокнот. Аукционист, маленький суетливый человечек в котелке, указывал на очередной лот — граммофон с большой трубой.

— … сорок долларов! Кто даст пятьдесят за этот великолепный образец инженерной мысли? Дамы и господа! Кому нужна музыка в вашем доме всего за пятьдесят долларов?!

Я протиснулся сквозь толпу. И увидел их. На крыльце, съежившись от холода и унижения, стояла семья. Мужчина — лет пятидесяти пяти, высокий, когда-то явно крепкий, но сейчас сутулый, с осунувшимся лицом, покрытым серой щетиной. На нем было старое, потертое пальто, явно не по погоде. Рядом — женщина, его ровесница, с заплаканными глазами, кутавшаяся в шаль. Она прижимала к себе двух детей — девочку лет десяти и мальчика лет двенадцати, испуганных, растерянных, не понимающих, что происходит.

Мужчина поднял голову, и наши взгляды встретились. В его глазах — пустота. Полное, беспросветное отчаяние человека, потерявшего все. Я понял, что это Билл Гудвин. Бывший заместитель шефа полиции. А теперь — банкрот, которого вышвыривают на улицу вместе с семьей. Зимой.

Картина была жуткой. Трагедия маленького человека, раздавленного безжалостной машиной долгов и законов.

— Даю пятьдесят долларов! — громко сказал я, перекрывая голос аукциониста.

Все обернулись. Аукционист удивленно посмотрел на меня.

— Отлично, сэр!

— Я покупаю все, — сказал я еще громче, обводя взглядом толпу и жалкие пожитки Гудвина. — Все, что здесь выставлено. Оптом. Сколько?

Наступила тишина. Аукционист растерянно захлопал глазами. Пристав-управляющий подошел ко мне.

— Сэр, так не делается. Идет официальная распродажа имущества банкрота по решению суда…

— Сколько нужно, чтобы покрыть долги этого человека и прекратить распродажу? — перебил я его, глядя на Гудвина. Тот смотрел на меня с недоумением, не веря своим ушам. Его жена снова заплакала, но теперь, кажется, от облегчения.

Управляющий замялся, потом назвал сумму. Что-то около тысячи долларов. Плюс десять тысяч за дом. Судебный клерк даже имел какую-то официальную оценку от банка, но судя по всему, она была занижена.

— Я плачу, — сказал я, доставая чековую книжку. — Плюс ваши комиссионные. И еще пятьсот долларов сверху, чтобы вы прямо сейчас убрались отсюда вместе с этим… — я кивнул на аукциониста, — Крикуном.

Управляющий переглянулся с аукционистом. Глаза у обоих загорелись алчностью. Сумма была явно больше, чем они рассчитывали выручить с этой жалкой распродажи.

— Как скажете, сэр, — управляющий расплылся в подобострастной улыбке. — Оформим все бумаги немедленно.

Я выписал чек. Управляющий торопливо его проверил, кивнул аукционисту. Тот объявил, что торги прекращены. Толпа разочарованно загудела и начала расходиться. Кто-то бросал на меня любопытные взгляды, кто-то — завистливые.

Через десять минут перед домом остались только я и семья Гудвинов. Они стояли на крыльце, все еще не в силах поверить в случившееся.

— Занесите вещи обратно в дом, — сказал я Биллу. Голос прозвучал резче, чем я хотел. — Ваша добрая волшебница в моем лице прилетела вовремя. Идемте, поговорим.