Меж молотом и наковальней

А страх вот взял и нашелся… Элиар усмехнулся, медленно стянул перчатки и положил их на сидение рядом с собой, расстегнул верхнюю пуговицу пальто и продолжил:

— Не спросишь, чего именно я хочу взамен?

— Подозреваю, что мне оно не понравится.

— Ты же и не пробовала. Еще не было смертной, которой не понравилось бы.

Нет, все же на самом деле я зря с ним поехала… думала, что у демона мозгов больше… Машина все летела по узкой дороге, пронзала стремительно темнеющий лес, а я уже подумывала, а что будет, если я и на этот раз демону откажу? Наверняка, ничего хорошего не будет.

— А ты всех пробовал?

— Все того не стоят, чтобы их пробовать, — усмехнулся Элиар. — Даже моего времени бессмертного на всех не хватит. Итак, хочешь моей помощи…

— … подари мне ночь? Да ты…

— Одной ночи будет мало. Наиграюсь — верну.

Я опешила. Голова раскалывалась, перед глазами плыло, и я вспоминала, как через сон, как мы разговаривали с Элиаром… о чем? О чем мы тогда разговаривали? Я не помнила…

— Мы же договорились, — развеял мои сомнения Элиар. — Помнишь?

Нет… не помнила… зачем я поехала с ним? Почему так складно отвечала Маше, зачем, а теперь не могла припомнить ни единого нормального довода? А Элиар вновь усмехнулся, положил мне ладонь на колено, скользнул ею выше, сминая дорогую шерстяную ткань. Договорились? Да ни в жизнь!

— Останови машину! — выдохнула я.

— Ну, ну, девочка, не дури.

— Машину останови!

— Катерина, как же вы восхитительно упрямы, — засмеялся Элиар, и вздрогнул, схлопотав пощечину.

— Останови!

— Хорошо, иди, проветрись, — ответил демон. — Передумаешь, мы еще некоторое время будем рядом.

И будто угадав его желание, шофер плавно остановил машину.

Я выбежала в морозную свежесть, ругая собственную глупость и глотая слезы. Зимний лес, увитый инеем, дыхнул в лицо колючим морозом, сапоги быстро набрали снега, ветви цеплялись за пальто, а вслед мне летело тихое:

— Вернись, дура!

Обойдешься! Я бежала и бежала, не зная, каким чудом не переломав себе ноги. И, споткнувшись, наконец, о какую-то корягу, упала коленями в сугроб, не понимая, что делаю и зачем. Дура! Дура! Одна, в лесу, морозной ночью… Дура!

Как я могла ему поверить, как?

— И действительно, — спросил тихий голос, от которого мурашки побежали по коже. — Поверить демону, вылезти из Магистрата, даже от тебя я не ожидал такой глупости. Думал, долго придется тебя оттуда выманивать…

И Элиар с его домогательствами стал вдруг совсем неважен.

— Ты… — прошипела я, узнавая голос. — Это ты… всех моих.

— Я же сказал, они не имеют права жить. И я могу решать, не так ли? Ведь это не только твои потомки, но и… мои.

Его, значит… вот как.

— Убьешь меня? — спросила я, когда он оказался рядом.

Так близко, что я чувствовала его запах: терпкий, горьковатый, и такой знакомый… поплыло перед глазами, какое-то странное воспоминание пыталось вырваться наружу, но застыло, скомканное тяжестью страха. Я боялась. Так сильно боялась, как никогда в жизни… а он наклонился надо мной, и молчал. И его горячее дыхание опаляло мне кожу, а риторический вопрос застыл в воздухе, так и не дождавшись ответа. Или же…

— Нет, — прошептал он. — Зачем же? Это они ошибка… ты — мой шанс на новую жизнь. Ты… будешь такой как я.

— Вампиром? — усмехнулась я, наконец-то, решившись посмотреть ему в глаза. И застыла… узнавая. — Ты?

Он улыбнулся моему удивлению, провел пальцами по моей щеке, стирая замерзающие остатки слез и ответил:

— И? Не ожидала, сладкая девочка?

— Но… но… как?

— Катя, вернитесь, не заставляйте меня идти за вами! — крикнули из леса. — Вам же будет потом хуже.

И я уже обрадовалась такому странному спасению, хотела закричать, но вампир был сильнее.

Он закрыл мне рот обтянутой кожей ладонью, подхватил меня на руки и взмыл вверх, над белоснежной гладью нетронутого снега.

Метель заметала наши следы, швыряла мне в лицо белую пыль. Я пыталась вырваться, позвать на помощь, но куда там! Он держал крепко… слишком крепко. И билась на шее, отравляя ядом проклятая метка. А я звала, звала… и понимала, что, наверное, не смогу дозваться.

Анри, чтоб тебя! Ты же обещал, что меня не бросишь! Элиар, сволочь, где тебя носит!

И это было последней мыслью прежде чем меня догнало беспамятство.

Глава двадцать девять. Прошлое

Я не знаю, как долго я была без памяти, но когда очнулась — пейзаж вокруг был незнакомый. Мы летели достаточно долго, я уже успела замерзнуть. Метель успокоилась, рассыпались по небу яркие звезды. Под нами дремал под снегом еловый лес, вдалеке, меж гирлянды огней, проносились по автостраде машины. И тихой поступью шла над чащей морозная ночь. Где он только такую глухомань нашел?

— Зачем я тебе? — тихо спросила я. — Зачем ты на мне зациклился?

— Ты была первой и последней, кто мне отказал.

— Ой как же выделилась! — дернулась я в его объятиях и едва не застонала: он на миг сжал меня так, что чуть кости не хрустнули. Молча показал, что будет, если я не перестану рыпаться. Впрочем, если вспомнить об Алине…

Запах крови, отказ ее показать, закрытый гроб…

— За что? — тихо выдохнула я. — И почему ты?

— Когда-то я похитил одну юную ведьму, — начал он. — И хорошо с ней повеселился… я был всего лишь разбалованным барином, я получал всегда, что хотел, а тут нашлась милая красотка, которая быть моей отказалась. Даже когда носила моего ребенка.

Он опять усмехнулся, прижимая меня к себе крепче.

— Отец разозлился так, как никогда раньше не злился. И меня выпорол. А потом сослал в Италию, приставил ко мне мужланов, запер в мелком поместье и засадил за науку. И думал, что все так и закончится… мы все думали. Только ведьмочка оказалась талантливой и в сердцах наслала на меня проклятие.

Он засмеялся на миг, горько так, страшно. И спланировал вдруг вниз, к спящему у подножия гор меж сосен маленькому, аккуратному домику. Острые крыши, не удерживающие снег, башенки, резное крыльцо. И все в снегу, не таком, как вокруг Магистрата, настоящем: глубоким и ровным. В котором уже кто-то аккуратно протоптал сеть тонких дорожек. Красотища… сказка. И воздух такой, что пить не напиться. Только я сюда не отдыхать приехала.