Между нами тает лед
Шрифт:
– Даша, не бойся. А то голос такой, что сейчас разревешься. Не стану я тебя ругать, взрослая уже. Только вот это свое прекращай – останусь тут одна. Нет, я такого не допущу. Чтобы моя дочь скрывалась от кого-то. Одна так одна, нет мужа, ну и что теперь. Вырастим сами. Это не так страшно, как тебе кажется.
В моих глазах собираются слезы, а когда я моргаю, то они начинают течь по лицу. Я даже сказать ничего толком не могу, а лишь мычу в ответ на слова отца.
– Не плачь.
– Я не плачу.
– Вот и хорошо. Ждем тебя дома.
– Угу.
– Когда ты приедешь?
– Я не знаю, папа. Думаю, что в ноябре только. И на работе я еще никому ничего не говорила.
– Как твое самочувствие?
– Все хорошо.
– Думаю, предупреждать, чтоб берегла себя, не надо?
– Не надо, - соглашаюсь с отцом.
– Ну что ж, надеюсь, мы с тобой все решили.
После разговора с отцом дышать стало в разы легче. Потому что в его голосе я почувствовала поддержку и уверенность в том, что никто не даст меня в обиду. А этого мне в последнее время очень сильно не хватало.
Жизнь с момента, как я узнала о беременности, не сильно изменилась, изменилось лишь мое восприятие всего происходящего. Ну и токсикоз, который стал моим верным спутником, никак не давал мне покоя. Я не выглядела благоухающей и сияющей, под глазами появились синяки, мне все время хотелось спать и есть. Но есть я толком не могла, потому что меня сразу выворачивало в унитаз. Я молила Бога о том, чтобы это все поскорее закончилось.
Теперь мне на постоянной основе раз в неделю звонили подруги, чтобы узнать, как у меня дела. Папа не звонил, а лишь интересовался моими делами через маму, слышала его голос, когда мне звонила мама. А она названивала каждый день.
Лида изводила меня своей настойчивостью, ее идея о том, что Кирилл должен знать, никуда не делась, а с каждым днем ее напор на меня становился сильнее. Я даже один раз, когда не смогла сдержать себя, сказала ей в сердцах «я ему говорить ничего не буду, если так хочешь, то сама и говори», не подумав, во что мне это аукнется. Не думала, что Лида воспримет мои слова буквально. И она сказала. Кириллу. Об этом я узнала не от нее. А от Кирилла, который позвонил мне.
Наверно, говорить о том, что он был последним человеком на Земле, от которого я ожидала телефонного звонка, даже и не стоит. Поэтому когда мне кто-то позвонил с незнакомого номера, я сразу же ответила:
– Алло?
Мой голос звучал глухо, потому что я только что вернулась из ванной комнаты, где меня опять рвало. Была уже вторая половина июня, жару я переносила плохо, а токсикоз так и не отпускал.
– Привет.
Стоило мне только услышать его голос, как меня охватила паника. Зачем он звонит? Он узнал. Это была первая мысль, которая возникла в моей голове.
– Я знаю.
Следующая фраза убила во мне всю надежду о том, что я смогу сохранить все в секрете. Даже не в секрете, а просто не посвящать его в подробности моей личной жизни.
– Откуда?
– Мне сказала Лида, и я ей благодарен. Ты же говорить мне не собиралась, как я понял.
Его обвиняющий тон говорил сам за себя. И моя ответная реакция не заставила себя ждать.
– Да, и сейчас я не хочу говорить. Знаешь – отлично.
Извини, мне некогда.И я отключаюсь. Руки трясутся, и я не могу успокоиться. Кирилл звонит опять. Я не отвечаю. Глупо предполагать, что он оставит меня в покое, потому что он очень настойчив: тому подтверждение 30 пропущенных вызовов. Поговорить мне с ним придется. Но я хотя бы смогу немного подготовить себя морально. А не так, как сегодня.
Глава 18.
Кирилл
Первое время после разговора с Игнатовой я злился. Не знаю, на нее или на себя, но меня не отпускало. Не отпустило и когда я встретился с друзьями в первый раз после того случая. Дэн смотрел на меня волком, а Ромыч и Игорь молчали. Они видели, что я на взводе. Я не собирался долго задерживаться с ними, поэтому решил донести им то, что хотел. И уйти.
– Я предупреждаю каждого из вас, что то, что я вам говорю – это я говорю исключительно для ваших ушей. Не для того, чтобы вы пошли и распиздели об этом всему свету. Ты понял меня, Дэн?
– Если бы ты сказал тогда, что это секрет или что об этом нельзя говорить.
– Я говорю сейчас. Да ты ждал момента, чтобы ее унизить. У тебя какие-то проблемы по отношению к ней?
– Так вот оно что, все-таки она? Тебе взбесило, что я сказал, или что это была она?
– Я не трепло, а ты выставил меня именно в таком свете.
– Ну извини, братан.
Не знаю, понял ли меня Дэн, но теперь я предупредил. Сказать потом, что я не говорил об этом, возможности у него уже не будет. От его извинений мне ни холодно, ни жарко.
– Я хочу, чтобы это все больше никогда не выходило за рамки нашей компании. Этот случай – не обсуждать. Никому не говорить. Если вы такие тупые, то я говорю прямо: это не для посторонних ушей. Даша Игнатова – вне обсуждения.
Я обвожу взглядом каждого из своих друзей, встречаясь с ними взглядами. Хочу, чтобы они поняли, что я не шучу. И когда я вижу в ответ на свой взгляд понимание, то киваю и прощаюсь. Этот вопрос решен. Если такое повторится еще раз, то я вообще говорить не буду. И о дружбе можно будет забыть.
Когда начинается июнь, я почти забываю о том, что произошло. Жизнь входит в обычное русло, Алина звонит каждый день. Она смогла решить свои проблемы с учебой, остался месяц, и она приедет. Июль и август она будет дома. Наконец-то, я смогу в полной мере ощутить, что у меня есть девушка. Я по ней соскучился. А то со всей этой нездоровой темой, я, кажется, и забыл об Алине. Наверно, это меня и настораживало. Сейчас же, я чувствую себя относительно спокойно. Все так, как и должно быть. В моих мыслях МОЯ девушка.
Но музыка играла не долго. Вплоть до того момента, пока однажды в отделе я не столкнулся с Лидкой Филатовой, бывшей Ромыча. Она работает там, и мы часто пересекаемся, но наше общение всегда ограничивалось приветствием. Но не в этот раз. Я, как обычно, прошел мимо, бросив ей «привет», но услышал вслед «Кирилл, подожди».
Меня это удивило, и я не смог скрыть этого удивления в своем взгляде.
Филатова-Ларина стояла передо мной и мялась, как девственница. На нее не похоже.
– Я слушаю.