Между нами. На преодоление

— Но ты даже не говорила с ним.

— А надо ли? Разве с такими имеет смысл говорить? — замолкает, взглянув на вернувшуюся Стеллу. — Знаешь, всё же пойду. Не хочу мешать вам. Было очень приятно, спасибо за компанию! Отличного вечера.

— Всего хорошего, — скупо бросает подруга, фальшиво улыбаясь. А потом бурчит, когда остаемся вдвоем: — Давно пора. Прицепилась, блин, пиявка… Ты зачем её пригласила, вообще?!

Я очень стараюсь сохранять спокойствие и не показывать, как расстроена уходом Рады.

Тревожный звоночек — общество Стеллы становится для меня крайне обременительным. Я моментально ощущаю на себе всю усталость, скопившуюся за сутки, и единственное навязчивое желание — поехать домой.

Быть угодной и удобной — это всегда в ущерб собственной личности. А я так и живу, черт возьми… всю свою жизнь!

И даже сейчас не делаю то, чего хочу, а терпеливо выслушиваю очередной рассказ о «тупых мамашах» из школы, просрочивающих внос денег в бюджет класса…

Час ночи. Такси у подъезда. Выхожу на подгибающихся ногах. Головная боль долбит по вискам, от неё тошнит, ведет из стороны в сторону. Жду лифт не шевелясь и с прикрытыми веками. А когда дзиньканье оповещает, что кабина прибыла, складывается впечатление, что этим звуком только что с меня сняли скальп.

Я истощена, выжата до донышка, даже немного зла на себя.

Поэтому равнодушно оцениваю отражение в зеркале, как-то небрежно отмечая, что колоссально отличаюсь от того, что было утром в этом же зеркале. Красное платье поистине волшебное. Давно пылится в шкафу, я не рисковала его носить, считая слишком эффектным для себя. Фасон выгодно подчеркивает талию, вытягивает силуэт, стройнит. Полы идут внахлест полукружьями, посередине — ткани чуть меньше, обзор на ноги такой удачный, что обманчиво удлиняет их. Мой тип фигуры — ярко выраженная груша, и сейчас она бесподобно аппетитна.

Но мне так плевать…

Цепляюсь за бежевый пиджак, чтобы унять легкую дрожь в пальцах. Распущенные волосы-пружинки кажутся неподъемным грузом, шпильки — адским изобретением.

Что-то я окончательно раскисла.

Кое-как дохожу до квартиры и достаю ключи. Не успеваю донести до скважины, когда соседняя дверь отворяется.

Замираю. Медленно поворачиваю голову. Ловлю ошалело-оценивающий взгляд. Он несколько раз скользит по мне туда-сюда, пока наши глаза не встречаются.

— Привет… — хмурится Мирон.

— Привет.

Правила приличия предполагают беседу о том, как прошел день, но оба молчим. Мы уже выяснили опытным путем, что правила приличия — это не про нас.

Мужчина смотрит на мои ноги, я — на дорожную сумку в его руках. Как женщина — даже в таком плачевном состоянии чувствую крохотный всплеск удовольствия от произведенного эффекта. Как уставшая кобыла с притязанием на адекватность — заторможенно моргаю, гадая, можно ли уже отвернуться и отпереть свое жилище?..

— Слушай, извини меня за ночной взлом… — выдает глухо и слегка смущенно, чем изрядно удивляет. — Всё в порядке. Бывает. — Сильно испугалась? — серые глаза сверлят учтивостью. — Нет, я же говорю, всё в порядке… — бросаю грубее, чем следовало бы, вспомнив о брюнетке с первого этажа, потому что этот хам в той же футболке, что и тогда… Фотографичная память — ещё один мой бич.

Мне не нравится, как застывает маской его лицо, а глаза суживаются, поймав посыл — государь в немилости у барышни.

Да, сосед, в этом трио «ты, я, моя злость» ты и есть третий лишний. Целее будешь, поверь.

— Спокойной ночи, — делаю два оборота и толкаю железное полотно.

— Спокойной, — летит с заминкой.

Запираюсь и бесконтрольно приникаю к глазку, наблюдая, как Мирон подходит к лифту, неся свою авоську.

Он оборачивается и смотрит на мою дверь.

Щеки обжигает стыдом, как если бы мужчина видел, что я подглядываю за ним… Будто знает, что я стою и караулю, пусть и сквозь преграду.

Перед тем как войти в кабинку, сосед вдруг странно усмехается, вздернув бровь. Себе на уме. Через секунду этаж пустеет. И я обмякаю, только сейчас осознав, что была натянута струной…

М-да. Аделина, чем ты занята, позволь спросить? Минуту назад слыла умирающим лебедем, а сейчас?

Засыпая, ругаю себя пуще прежнего, вспоминая… …мужчину с холодными глазами и горячей кожей.

17. Бывшие — это вид изощренных пыток

Не узнать бывшего мужа — это хорошая или плохая примета?

Ничто. Ничто не предвещает беды. Как чаще и происходит, это случается внезапно.

Бабье лето подходит к концу, заметно холодает, погода напоминает, что вообще-то на улице осень...

Я смело игнорирую все намеки на дождь и облачаюсь в белое платье-рубашку ниже колен и с длинными рукавами. Обуваю легкие бежевые сникерсы, беру сумку кросс-боди в тон и еду в торговый центр.

Через несколько дней у Стеллы день рождения, нужно купить подарок. Вспоминая, что она отчебучивала неделю назад в караоке-баре, я склоняюсь к оригинальной идее приобрести для нее набор коллекционного успокаивающего чая. Если такой набор бывает коллекционным. Из ромашки, мяты, жасмина, собранных на каких-нибудь эко-плантациях в Тибете или ещё лучше — в садах Тадж-Махала. Дорого-богато-лухари.

Но шальным императрицам принято преподносить драгоценные украшения. Поэтому посещаю несколько ювелирных и останавливаю выбор на кулоне. Дальше брожу по магазинам, зачем-то заглядываю в мебельный салон. Съедаю пасту с морепродуктами. Подавляю порыв сорваться к племянникам, по которым ужасно скучаю. Отрезвляет мысль, что в отчем доме я теперь персона нон грата. Запихиваю горечь подальше и направляюсь к эскалаторам.

Почти у самого выхода из здания меня окликают.

Оборачиваюсь и в недоумении смотрю на приближающегося мужчину.

— Привет, Ада.

Ненавижу это сокращенное обращение. Так меня называли единицы не самых приятных людей в моей жизни.

Например... бывший муж.

— Арсен?

Не узнать бывшего мужа — это хорошая или плохая примета?

Предполагаю, насколько нелепо выгляжу, но дар речи пропадает напрочь. Я просто стою и пялюсь на него во все глаза, не находя слов. Мы с Арсеном не виделись очень давно. Почти десять лет. После развода пару раз случайно пересекались в городе, но потом он уехал покорять столицу. С тех пор и не встречались, я только знала, что он неплохо обосновался.

Арсен стал настоящим красавцем. Возмужал, повзрослел, даже будто ростом вытянулся, хотя и так был высоким.

Уверена, в законах присутствует существенное упущение: после развода бывшим мужьям надо запрещать выглядеть... как молодым арабским шейхам. Черт возьми, это женская прерогатива — сражать наповал изменениями во внешности! Только вот я сама ни капли не изменилась... Даже не похудела ради приличия.

— Как ты? — прерывает он молчание. — Как обычно, — беру себя в руки и отвечаю вполне ровно. — А как твои дела? — Отлично. Рад тебя видеть.