Между нами. На преодоление

Зарываюсь с головой под одеяло и испускаю тихий, на грани беззвучности, стон.

Боже мой… я была готова поклясться, что секс с Мироном мне приснился… Затапливает нещадной паникой. Почему я была так беспечна? Я сошла с ума? У меня была интоксикация ядовитыми каплями дождя? Воспаление мозга? А если он женат? А если он — всё же преступник? А если у него — ЗППП? Господи, он же не предохранялся! Я, что, реально до такой степени долбанутая?! Кто в меня вселился прошлым вечером?!

Но в истеричном кавардаке справедливых доводов невпопад мелькает кое-что несуразное для трагичности ситуации: впервые для меня кто-то готовит завтрак…

20. Содержательные диалоги

Я чувствую себя разбитым бокалом, трещины которого заклеены дешевым пластырем…

Мы сидим за крошечной кухонной стойкой, заменяющей стол в моей квартире. Скольжу невидящим взглядом по поверхности, усеянной едой — мясные нарезки, сырное ассорти, огромные порции омлета, несколько видов круассанов, овощной салат, соки, кофе. Всё яркое, манкое, аппетитное до агрессивного слюноотделения. Только есть не хочется совершенно.

— Может, всё-таки поешь что-нибудь? — Мирон сам начинает трапезу, служа мне примером, но я продолжаю смотреть в одну точку. — Нет, — извиняющимся тоном. — Тогда поговорим? — Нет, — осторожно, но категорично. — Повторим вчерашнее? — Нет! — возмущенно и панически.

Вскидываю голову и наконец-то впервые за это странное утро встречаюсь с ним глазами. Замираю, поймав в них веселье. Да он издевается!

На мой нахмурившийся вмиг взгляд мужчина вдруг выдает задорно: — Твой отягощенный анамнез мне пока неизвестен, но его проявления впечатляют.

Ну хам же, ей-богу.

— Тебе через полтора часа на работу, — продолжает жевать как ни в чем не бывало, — я отвезу. Насупив брови, в потрясении разглядываю его, киша вопросами, которые язык не поворачивается задать. — У тебя на лице сейчас такое кино идет, — улыбается, отпивая кофе. — Аж засмотрелся. — Криминальный триллер? — намекаю далеко не тонко. — Мелодрама, — дразнит открыто. — Индийская.

Фыркаю и отвожу взгляд. Бесит, что мне самой становится смешно, будто его настроение передается воздушно-капельным путем. Это так неуместно!

Хотя, с другой стороны, почему неуместно-то? Если для меня переспать с мужиком — событие века, требующее тщательного анализа с выявлением причинно-следственных связей, то для Мирона — это вообще не событие.

Злость разгоняется в венах с адской скоростью. Следующие несколько минут расходую на то, чтобы утихомирить внутренний бунт при воспоминании о женщинах, которых видела с ним за это время.

Когда замечаю, что сосед закончил завтрак, с приторной интонацией обращаюсь к нему: — Не хочу показаться негостеприимной, — вскидывает брови, поперхнувшись смешком, — но мне надо собираться на работу.

К моему величайшему удивлению, он кивает и встает, без дополнительных подколов направляясь к выходу, у которого оборачивается и роняет серьезно: — Через час жду внизу. И поешь. После вчерашнего стресса организм нуждается в витаминах. Не заболей.

И уходит раньше, чем я придумываю ответ. Точнее, выбираю один из множества не самых лицеприятных вариантов.

Первые полчаса трачу на интенсивную уборку. Распределяю кучу продуктов в холодильник, который за полгода ни разу не был загружен и четвертью данного объема. Я не питаюсь так сбалансированно! Когда только Мирон успел сходить в магазин? Мало того, он ещё посуду прикупил, разведав, что в моих шкафах практически пусто. И я с досадой эту самую посуду перемываю, тратя драгоценные минуты. Следом меняю постельное белье, убираю валяющуюся упаковку шоколада, остатки виски, запрещая себе думать о том, что произошло. Потом. Сеанс самобичевания будет потом.

Душ я приняла практически сразу после пробуждения, когда, пискнув «Доброе утро», замуровалась в халат и прошмыгнула в ванную, сотрясаясь от стыда, поэтому вторые полчаса трачу на легкий макияж и незатейливую прическу, призванную как-то скомпоновать буйство на голове из-за неправильной сушки.

С опаской выхожу из подъезда, мысленно молясь, чтобы меня никто не ждал. Но напрасно уповаю на Высшие силы. Мирон стоит, прислонившись боком к своему «Спортэйджу», и задумчиво рассматривает… качели. Замедляюсь, мгновенно переносясь во вчерашний ливень. Стремительной сменой кадров. Будто вижу себя со стороны и прихожу в ужас.

При свете дня эти переживания кажутся не такими душераздирающими, но это иллюзия — всё ещё хуже. На самом деле, нервный срыв показал моё истинное психическое состояние. Я чувствую себя разбитым бокалом, трещины которого заклеены дешевым пластырем, и который в таком виде продолжают эксплуатировать, притворясь, словно он исправен, пока отовсюду утекают струйки вина.

Сосед оборачивается, прервав поток моих невеселых размышлений. Заметив меня, обходит машину, открывая переднюю пассажирскую дверь. Я прослеживаю за этим действием, не зная, что сказать. Потому что ехать с ним не собираюсь.

— Я отпустил твоё такси, — заявляет спокойно и кивком головы показывает садиться.

Чего?..

Поднимаю телефон и проверяю приложение, где действительно висит отмена заказа.

Какого черта?!

— Сядь, Адель. Или ты любишь опаздывать? Тогда давай закажем ещё одну машину, я опять её отменю. И так по кругу до тех пор, пока не поймешь, что у тебя сегодня только один вариант попасть в ресторан — со мной.

Возмущенно соплю, поджимая губы, и с растущим раздражением усаживаюсь в «Спортэйдж», осознавая, насколько Мирон серьезен.

— Как ты понял, что это мое такси? — интересуюсь досадливо, когда выезжаем со двора. — Это было очевидно. Зная тебя, было бы глупо думать, что ты легко и просто согласишься ехать со мной. — Зная меня? С каких это пор? — вот так новость.

Он только хмыкает в ответ и загадочно улыбается, глядя на дорогу.

Ну как так-то, а? Как? Минуту назад я впала в транс, вспоминая, какой убогой была на проклятых качелях, а теперь невероятно оживилась, испытывая целый спектр эмоций из-за этого несносного мужчины, бессовестно применяющего шантаж!

Едем в молчании, меня разрывает противоречиями, но внутренний голос справедливо замечает, что Мирон помог мне в очередной раз. Если опустить завершение вечера в моей постели, по факту — он оказался рядом, отогрел, поспособствовал тому, чтобы не заболела. А я его не поблагодарила. В том числе и за то, что озаботился завтраком. И теперь ещё и на работу везет, тратя свое время. Стоит признать, что веду себя не совсем правильно. Где-то, может, даже инфантильно.

И это все оттого, что внимание и забота — давно чуждые в моей жизни вещи. Я будто разучилась адекватно реагировать на них.