Междумирие. Тайна о тринадцатой

Но, бабуля права.

Никто, в здравом уме не будет покупать квартиру в нашем подъезде. Никто, кто заинтересуется прошлым этих квартир…

Поэтому, когда в хату Васечкина заявилась Ирина и принялась радостным голосом вещать дивы-дивные, я не сразу поняла, что она несёт.

– Короче, – вкрадчивым голосом продолжила она, разглаживая несуществующие складки на свадебном платье. – Я красивая? – поинтересовалась она.

– Ты мёртвая! Тебя никто не видит! – напомнила я.

– Хамка, – надула губы Ира обидевшись.

– Кто здесь? – прошептал Васечкин, застыв, как суслик.

– Вечная невеста.

– Привет, соседка, – поздоровался Василий дрогнувшим голосом и накатил для храбрости. Клавдия как можно незаметнее перекрестилась на угол с пустыми бутылками.

– С мужчинами его круга не здороваюсь, – заявила Ирина, вообразив себя мадам высшего общества.

– Правильно! Иначе они перестанут впускать тебя в гости! – хмыкнула Настя, перехватив бразды сарказма.

– Злые вы, – обиделась Ира, – я тут с новостью…

– Кто-то умер? – спросила я без интереса.

– Что, опять кто-то умер? – захлопала глазами Клавдия.

– Да нет же, глупая бабка, – нахмурилась Ира. Затем переменилась в лице и томно произнесла: – У нас появился новый сосед!

ГЛАВА 2

Я заела инфу бутербродом.

Васечкин с Клавдией ждали объяснений.

– Живой? – уточнила я на всякий случай.

– Увы, – расстроенно подтвердила Ира.

– Пофиг! – скривилась я.

Какое мне дело до жителей дома?!

– Ау-у! Он въехал в НАШ подъезд, – пояснила Ира.

Моя челюсть прекратила жевать от такой новости.

– Гонишь?

– Ну что я, врать тебе буду?! – обиделась вечная невеста.

Если брать в расчёт, что ложь – её обычная манера общения, стоит ли верить Иркиным словам в принципе?!

Настя исчезла проверить достоверность свежей сплетни и через пару секунд подтвердила, что, вон, вещи таскают.

Я подскочила к окну. Прижалась лбом к холодному стеклу, не обращая внимания, что сбила «забор» из пустых бутылок и те, весело бренча и дребезжа, раскатились по кухне.

– Чего это она? – удивилась бабка.

– Не знаю, – отозвался Васечкин.

Оба оказались рядом, так же выглядывая на улицу.

Трое парней вытянули из минивэна спинку дивана и понесли в сторону нашего подъезда.

– Кто бы это ни был… он правда сюда въезжает, – моргнула я, всё ещё не веря глазам.

– У нас будут замечательные соседи, – радостно захлопала в ладоши Ира.

– Откуда ты знаешь, вдруг они НЕ замечательные? – с сарказмом возразила Настя.

Я немо надкусила бутерброд, прихваченный со стола.

– Кто ж въезжает – то? – пыталась разглядеть баба Клава фигуры с пятого этажа.

– Вероятно, кто-то глупый и не просветлённый, – ответила я с набитым ртом. – Или очень смелый.

– В любом случае, новый жилец надолго не задержится, – ухмыльнулся Васечкин, дыхнув мне в ухо перегаром.

– Думаешь? – покосилась я на него, засовывая в рот бутерброд полностью.

– Да, конечно! Все они не задерживаются.

– Ну да, – согласилась я с набитым ртом, и мы втроём вернулись к столу, потеряв интерес.

Васечкин прав! Новые жильцы в нашем подъезде надолго не задерживаются.

Наша живая компашка переместилась в зал. Мы резались в карты. Я выигрывала, а бабуля, как всегда, принимала это близко к сердцу.

– Так не честно! Тебе призраки твои подсказывают!

– Бабуля, между прочим, я и тебе подсказываю. Я ж не виновата, что ты меня не слышишь, – ответила Настя флегматично, разлёгшись на подоконнике и болтая правой ножкой в воздухе.

– У каждого свои достоинства! Кто-то видит и слышит призраков, а кто-то закатывает вкусные огурцы, – расплылась я в премилой улыбке.

– Подлизываешься, – с подозрением прищурилась Семёновна. Я в ответ села рядом, положила старушке голову на плечо. И вздохнула. – Правильно делаешь! – вздохнула Семёновна. – Кто ж тебя ещё пожалеет, кроме бабули… – Клавдия погладила мою многострадальную головушку. – Сиротинка! Я тебя в обиду не дам. Пусть хоть одна тварюшка на тебя косо посмотрит. Глаза выцарапаю гадюкам этим!

– Бабуля, негоже в твоём возрасте так выражаться, – укорила я.

– Бабуля уже в том возрасте, когда можно ВСЁ!

– Это точно! – проворчал Васечкин. Он валялся на ковре и задумчиво таращился в потолок.

Иногда повадками сосед напоминал собаку. Если бы Вася был псом, наверное, был бы кавказской овчаркой. Милой, лохматой, но если разозлится и гавкнет, можно со страху и «кирпичей» наложить.

Лично мы привыкли к странным привычкам соседа: валяться, где попало. Бабуля могла забыться и потрепать Василия по косматой русой шевелюре или в шутку почесать за ухом. Правда… настроение Клавдии Семёновны менялось со скоростью тока в проводке.

– Что ты там мычишь? – насупилась бабка. – Чтоб до завтрашнего не пил.

– Почему это? – расстроился сосед.

– Потому. У тебя завтра миссия: вынести мусор, сдать бутылки и купить всем еды.

Васечкин сел на ковре, отрапортовал бабуле, гаркнув:

– Слушаюсь, мой генерал.

– Чего орёшь, блаженный? – проворчала она и заторопилась домой, вспомнив, что по графику сериал.

Я же заторопилась в кухню Васечкина, пока он не надумал убирать еду со стола. Вася уселся напротив и принялся сверлить взглядом, как собираю паёк.

– Чего? – поинтересовалась я, покосившись.

– Такая маленькая, а столько влезает!

– Всё, что попадает в желудок, исчезает в «пятом измерении», – пошутила я.

– Ага… попадает в кишечник, проходит долгий путь и продолжает его в канализации.

Я на это поморщилась.

– Васечкин… Твоя туалетная романтика бесподобна! – не сдержалась я.

– Знаю. Я мог бы быть поэтом, – заиграл бровками сосед.

– А стал алкашом, – брезгливо окрестила Ира, проходя сквозь стену кухни.