Миг бесконечности. Том 2

Прекрасно понимая, что не стоит торопить события и что все известное ей по делу Половинкиной не вынесешь на страницы газеты, по дороге назад Проскурина продумывала статью. Она уже знала, о чем будет писать. О нестерпимой тоске по детям, которая читалась в глазах многих женщин в колонии.

— Давай, Веня, к своему дому. Я оттуда сама доеду, — предложила Катя, когда они приблизились к городу.

Надо сказать, что после вчерашнего обморока Потюня так и не позволил ей сесть за руль. И пусть сознания она больше не теряла, все утро ее снова мутило, подкатывала тошнота, да и голова побаливала.

— Точно доедешь? — засомневался он. — Перепугала ты меня вчера. Сам чуть рядом не грохнулся, когда тебя на дороге увидел. Только что разговаривали и вдруг — бац, лежит! Подумал, сбил кто, а я и не заметил. Второй раз такого не переживу.

— Не будет второго раза, Венечка, не волнуйся.

— Слышь, Кать, а ты часом не беременна? — осенила его догадка. — Здесь одно из двух: или поймала вирус, как я на прошлой неделе, или залет.

— С чего ты взял? — удивилась она.

— Да насмотрелся я на эти штучки! Ты б сходила проверилась на всякий случай. Это я тебе как трижды отец говорю.

— Твои б слова — да Богу в уши. Вень, знал бы ты, сколько у меня с этим делом проблем! — Катя тяжело вздохнула. — Так что или вирус, или что другое. Давление, к примеру. Мама гипертоником была. Говорят, это передается по наследству.

— Час от часу не легче… Но, если честно, мне совсем не хочется потом добираться от тебя на такси. Ты и вправду в норме, голова не кружится?

— Ты меня триста раз за два дня об этом спросил. Доеду, не волнуйся! — успокоила Катя. — Ты же видишь: все нормально. Просто изнежилась за отпуск, расслабилась.

— Похоже на то, — согласился Веня, меняя на светофоре маршрут в сторону своего жилища. — Ладно, уговорила. Только одна просьба: не работай сегодня ночью, спать сразу ложись. Я ж тебя знаю: пока с диктофона все не снимешь — не успокоишься. Трудоголик несчастный!

— Не столько трудоголик, сколько есть одна причина: улечу во Франкфурт, там мне будет не до статьи. А за его время что-то выветрится из памяти, какие-то важные детали могут стереться. Скорее всего, завтра и улечу… Так что надо текст набросать. Можно подумать, ты спать уляжешься, не просмотрев фото на компьютере, — усмехнулась она.

— Я — другое дело, я в обморок не падаю. Вот сейчас позвоню и пожалуюсь твоему кавалеру. Расскажу, что с тобой в дороге приключилось, — недвусмысленно кивнул он на лежавший на панели мобильник Проскуриной.

— Только попробуй! — быстро схватила телефон Катя.

— Запросто! Раза три уже собирался его набрать. Кать, если без шуток… Пообещай, что ляжешь спать, ну пожалуйста! — едва не взмолился он.

— Ну хорошо… Я постараюсь.

— И на том спасибо… Ладно, садись руль, — остановившись у своего подъезда, милостиво разрешил Веня. — Только отзвонись, когда в квартиру войдешь! Иначе я такой тарарам подниму! — пригрозил он, забирая из салона свои вещи.

— Обязательно! Но можно я сначала своему кавалеру позвоню? — обойдя машину, чмокнула его в щеку Катя и уселась на водительское сиденье. — Спасибо!

— А то… — глядя вслед габаритным огням, пробубнил Венечка. — Может, и не беременная, — непонятно почему вздохнул он, поправил на плече рюкзак и скрылся в подъезде.

5

Переступив порог квартиры, Катя сразу же позвонила Вадиму. Выслушав ее краткий отчет об обратной дороге, он, как и Потюня, приказал немедленно ложиться спать. Этого, конечно же, Катя не могла себе позволить. Пришлось до пяти утра просидеть за компьютером. Еще и стихотворение написала. Как всегда, в последнее время: стоило только лечь в кровать, подумать о Вадиме, посчитать дни до встречи — и полилось:

Ты где-то здесь… Я где-то там… Я где-то здесь… Но ты уехал… Все стрелки замерли в часах… И в пик веселья — не до смеха. Ответы — часто невпопад. Все мысли — как ты там, далеко? Как оказалось, у души Для светлой грусти места много. Гораздо больше, чем могла Она грустить о ком-то раньше: Не терпит двойственность она, Не допускает капли фальши. Закрыта крепко на замок: Не отдает и не впускает, С ее желаньем «здесь» и «там», Хоть плачь, увы, не совпадает. Просверлен взглядом циферблат, В календаре поставлен крестик… Скорей бы наступил тот день, Где «здесь» и «там» сольются вместе!

Вскочила Катя в восемь и ровно в девять была у ворот немецкого посольства. Слава Богу, несмотря на явный недосып и насыщенные событиями два предыдущих дня, проблем со здоровьем не ощущалось. Разве что голова туго соображала.

Припарковавшись неподалеку, она переключила телефон в режим «без звука» и направилась к воротам. Но пройти в здание вдоль турникетов оказалось непросто. Угрюмый замерзший люд в очереди и знать ничего не желал о том, что она записана на прием к консулу. Пришлось идти прямо к охраннику.

Демонстративно выдержав довольно долгую паузу, соответствующую должности старшего привратника, тот в конце концов удосужился куда-то позвонить. В отсутствие паспорта страж порядка долго изучал ее документы, наконец нехотя, словно делая великое одолжение, нажал кнопку автоматических дверей.

Спокойно наблюдая за его действиями, Катя размышляла о том, что не мешало бы при случае поднять на страницах газеты и эту тему.

Почему у человека, заполучившего мизерное количество власти, начинаются необъяснимые изменения в психике, и он уже мнит себя столпом человечества? Правда, не гнушается при этом лебезить и пресмыкаться перед тем, у кого этой власти чуть больше. Неужели «столп» не понимает, что лишь демонстрирует собственную ущербность?

Катя вошла в здание, где, в противовес охраннику, ее встретили весьма приветливо, провели в кабинет, предложили присесть, заполнить анкету и подождать. Дожидаться пришлось довольно долго. Но уже по другой причине. Как оказалось, поданные ею ранее документы осложнили дело. В паспорте уже стояла многократная полугодовая виза, открытая грядущим вторником. Поэтому долго совещались, как поступить. В конце концов решили открыть еще одну визу, но с завтрашнего дня. Забрать паспорт можно будет после двух часов дня.

Увы, Вадим оказался прав: реально вылететь во Франкфурт у нее получится лишь в субботу. Покинув посольство. Катя по телефону забронировала через агентство билет на самолет и только тогда заметила информацию о восьми непринятых звонках! Понятное дело: больше часа аппарат работал в режиме «без звука»! Два звонка были от Вадима, один из редакции, один от Потюни, один от Арины Ивановны, один с неизвестного мобильного номера, два — с незнакомого городского.

Первым делом Катя позвонила во Франкфурт. Судя по привычному уже автоответу, номер был вне зоны действия сети. Вздохнув от расстройства, перед тем как связаться с редакцией, она решила набрать Арину Ивановну — исключительно потому, что мачеха с падчерицей редко перезванивались. Относились они друг к другу с уважением, но без особого тепла, поэтому для звонка должна была быть веская причина.