Мила'я любовь

сына, а затем и от дочери. Слабая, неуравновешенная женщина... Получив то, что

хотела, не нашла в себе сил правильно этим распорядиться. Глупо.

– Хорошо.
– Арсений Валерьевич какое-то время задумчиво на меня смотрел.
– А

если бы выбор стоял перед вами: отпустить неверного супруга, дав ему развод,

или... оставить все, как есть. Что бы вы выбрали?

– Я бы отпустила, - ответила я, не задумываясь.
– Держать кого-либо силой - даже

если это любимый человек - не для меня. Не люблю насилие во всех его

проявлениях.

– Но ведь Каренин поступил именно так. Может быть, даже на зло Анне. А

возможно из страха перемен и нежелания что-либо менять в своей устоявшейся

жизни.

– Он лишь пытался спасти свою семью. Не уверена, что поступила бы также. Но

этот его поступок характеризует его как глубоко нравственного и сильного

человека, чего не скажешь об Анне и Вронском.

– А вы не находите смелым поступок Анны? Ведь она бросила вызов всему

обществу.

– Смелым - нет. Эгоистичным - да.

– Вам сколько лет, Мила?
– улыбнулся учитель.
– Шестнадцать или сорок пять?

– А разве это имеет значение?
– улыбнулась я в ответ.
– Мудрость приходит с

возрастом, но иногда возраст приходит один. Слышали о таком?

– Значит, вы считаете себя мудрой?

– Неглупой - уж точно, - вскинула я голову.
– Не такая уж я и невежда. Или вы

думаете иначе?

– Мила, - захлопнув книгу, Арсений Валерьевич сцепил пальцы в замок, - мы

занимаемся около месяца, и я не устаю поражаться вашему уму... и то, как вы

быстро все схватываете... Я действительно восхищен. Но... тогда к чему все это

упрямство и презрение к учебному процессу? Последние два года вы проявили

себя... скажем так, не с самой хорошей стороны. Но вы ведь можете учиться. В вас

огромный потенциал. Почему?

– Я - подросток, - криво усмехнулась я.

– И вы считаете это оправданием?
– вздернул бровь Арсений Валерьевич.

– Разве я нанимала психолога? - раздраженно поинтересовалась я. - Может

обсудим вашу личную жизнь, а, учитель? Уверена, она будет поинтересней моей.

– Простите, Мила. Я не хотел задеть ваших чувств.

– Оно и видно. - Я запихала учебники в рюкзак и встала. - Всего хорошего,

Арсений Валерьевич.

Учитель поднялся вместе со мной.

– Мы еще не закончили, Мила...

– Не знаю, как вы, но я закончила. Спасибо за помощь.

– Мне завтра ждать вас?

– Не уверена, что смогу, - буркнула я.
– У меня дела.

– Мила, - учитель обогнул стол и встал напротив меня, скрестив руки на груди, -

вы уже не ребенок. И неоднократно мне это доказывали. Так ведите себя

соответственно. Я прошу прощения, если обидел вас или перешел границы. Мне

действительно жаль. Так вы придете завтра?

– Я же сказала, у меня дела.

У двери я обернулась. Учитель по-прежнему смотрел на меня.

– Я приду послезавтра, можно?

Арсений Валерьевич молча кивнул. Я вышла.

Ох, до чего же я ненавидела эти анализы произведений! Арсению Валерьевичу

было интересно узнать, о чем я думаю. А мне было невыносимо тошно. И страшно.

Много еще всякого дерьма накопилось в душе, и эти размышления о человеческих

отношениях, о правильности и неправильности тех или иных решений поднимали

всю эту черноту на поверхность.

Отрицать не буду, мне нравилось анализировать что-то вместе с учителем,

спорить, приходить к каким-то выводам... Но когда речь заходила обо мне самой, я

замыкалась. Я доверяла Арсению Валерьевичу, за этот месяц мы неплохо с ним

поладили. И все же... подпускать его слишком близко я не хотела. Моей целью

было соблазнить его, а не стать другом. Дружба могла только все испортить.

Разбивать сердце учителя я также не собиралась. Поэтому ставку ставила на

физическое влечение. Один страстный поцелуй - и пари выиграно. И граница

дозволенного не нарушена.

В назначенный день я заявилась к Арсению Валерьевичу, задержавшись на пол

часа. Специально. Иллюзий на мой счет у него быть не должно.

Учитель молча следил за мной, пока я входила в класс, закрывала дверь,

скидывала джинсовую куртку. Немного погодя он спросил:

– Что-то случилось, Мила? Раньше вы не опаздывали.

– Я забыла... Вылетело из головы. Простите.

Арсений Валерьевич, прищурившись, посмотрел на меня. Затем отвел взгляд,

стал рыться в каких-то бумагах.

– Ничего. Мы начнем, если вы не возражаете. У меня мало времени.

Я села за парту, достала из ранца учебник, как бы нечаянно выронив упаковку

презервативов. Подняла голову и наткнулась на напряженный взгляд учителя.

– Упс!
– с наигранным смущением хихикнула я и быстро убрала презервативы

обратно в рюкзак.

– Мила, что происходит?
– скрестил учитель на груди руки.

– О чем вы?
– удивленно похлопала я ресницами.

– К чему весь этот цирк? Вы хотите, чтобы у меня сложилось о вас определенное

мнение? Можете не утруждаться. Я уже сделал кое-какие выводы.

– Боюсь, они ошибочны, - нахмурилась я.
– Вы меня совершенно не знаете.

– Такую, как сейчас, да. Но я знаю другую Милу - умную, добрую, отзывчивую,

чуткую к чужим страданиям... безмерно скучающую по отцу.

– Вы. Меня. Не знаете, - повторила я раздельно, вперив в него злой немигающий

взгляд.
– И увольте, черт возьми, этого вашего психолога, который сидит внутри

вас и так и норовит залезть мне в душу. Кто вы такой, чтобы совать нос в мою

личную жизнь? Вы - учитель. Вот и учите. Со своими тараканами я разберусь сама.

– Мила, я всего лишь хочу помочь вам. Чисто по-дружески...