Миля над землей

Я бросаю на маленькую племянницу многозначительный взгляд, пытаясь сдержать улыбку. Я стараюсь поддерживать Логан во всем, что касается воспитания. Но Элла может попросить двух своих других дядей или меня абсолютно о чем угодно, и ни за что на свете никто из нас не скажет «нет».

Она слегка фыркает, исправляясь, на ее губах появляется самая милая улыбка, а на щеках – очаровательные ямочки. Она склоняет голову набок, прижимаясь плечиком к своей розовой щечке.

– Пожалуйста, можно мне подарок? – Она хлопает ресницами.

Моя грудь вздрагивает от смеха. Я устраиваю девчушку у себя на бедре и опускаю руку в карман.

Когда Элле исполнился год, я начал покупать ей по одной вещичке вроде комбинезончика в каждом городе, в котором мы с ее отцом играли, хотя она этого не знала и не помнила. Но это был забавный повод после каждой поездки прийти навестить свою маленькую племянницу. Теперь все эти вещи перешли к ее младшему брату, Эм-Джею.

В прошлом году, когда ей было два года, я переключился на открытки. Ей нравились яркие, красивые картинки, ее легко было порадовать листком бумаги.

В этом году ей исполняется три года, и мы переходим на магнитики.

Я достаю маленький магнит с нарисованным на нем флагом Колорадо, наблюдая, как темно-зеленые глаза Эллы вспыхивают от восторга.

Это всего лишь магнитик, но она сияет так, словно ей только что подарили выигрышный лотерейный билет.

– Ух ты! – восклицает она, и я снова не могу удержаться от смеха.

Возможно, она не самым вежливым образом спросила о подарке, но то, как она бережно держит маленький резиновый магнитик в своих крошечных ручках, искупает это с лихвой.

Она переворачивает его, рассматривая с широкой улыбкой на губах.

– Это на холодильник, – объясняю я. – Я буду покупать тебе по одному в каждом городе, в котором мы играем.

Она взволнованно кивает и начинает вертеться у меня на руках, желая слезть. Я ставлю ее на пол, и она несется к холодильнику, плюхается на коленки и пристраивает магнитик на холодильник, куда может дотянуться, а потом крошечными кулачками подпирает подбородок, любуясь им.

– Что надо сказать, детка? – Логан заходит на кухню с новорожденным Эм-Джеем на руках.

– Спасибо, дядя Зи! – кричит с пола Элла.

– Не за что, малышка.

Я чмокаю в щеку подошедшую ко мне Логан, а она кладет мне на руки своего спящего сына, даже не спрашивая, хочу ли я его подержать. Она и так знает ответ. Иногда (в большинстве случаев) мои доводы в пользу приезда не имеют ничего общего с тем, чтобы провести время с двумя моими самыми близкими друзьями. Я прихожу повидать их детей.

– Как ты себя чувствуешь, Ло? – спрашиваю я свою лучшую подругу, у которой не прошло еще и двух недель после родов.

– Хорошо. – На ее лице сияет улыбка, она садится на диван и поджимает под себя ноги.

Я сажусь на противоположную сторону дивана, стараясь не разбудить лежащего у меня на руках Эм-Джея. Однако ребенок спит как убитый, так что я сомневаюсь, что мне бы это удалось.

– Хорошо выглядишь.

– Зи, веди себя прилично! – доносится веселый голос Мэддисона откуда-то из глубины коридора.

– О-о-очень хорошо! – кричу я просто для того, чтобы его подразнить.

– Если бы ты не держал на руках моего сына, я бы надрал тебе задницу. – Войдя в гостиную, он по пути к дивану подхватывает на руки дочь. – Но она действительно хорошо выглядит, – продолжает Мэддисон. – Элла Джо, разве твоя мама не красавица?

– Очень красавица! – вздыхает Элла и сонно кладет головку на отцовское плечо.

Мэддисон обходит диван за спиной Логан.

– Пожалуй, кое-кому пора вздремнуть. Я сейчас вернусь, детка. – Он быстро целует жену.

Прежде чем унести Эллу в ее комнату, он обходит диван и наклоняется ко мне, вытягивая губы.

– Сейчас вернусь, детка.

– Отвали! – Я со смехом отталкиваю его от себя.

Мой взгляд скользит по панорамным окнам за спиной Логан.

– Черт, иногда я забываю, как много вы, ребята, можете видеть в моей квартире. – Прищурившись, я могу разглядеть отсюда свой мраморный кухонный стол.

Логан оборачивается, смотрит в окна и на другую сторону улицы. Снова поворачивается ко мне и не может сдержать смущенной улыбки, на ее щеках появляются ямочки.

– Поверь, мы об этом не забываем. Знаешь, сколько раз Элай или я заставали тебя с кем-нибудь на твоей кухне? Как думаешь, зачем мы повесили эти шторы? – Она указывает на длинные плотные шторы, которые в данный момент отдернуты к стене, чтобы в комнату проникал солнечный свет. – Удивляюсь, как это я до сих пор не выколола себе глаза.

– Знаешь, сколько женщин пошли бы на убийство ради того, чтобы посмотреть на такого парня? Просто цени это зрелище.

– Ты отвратителен, – хихикает она.

Я смеюсь вместе с ней, прежде чем замечаю перемену в выражении ее лица.

– Элай говорил, что твоя мать связалась с твоей сестрой.

Я тяжело вздыхаю, но в то же время отчасти благодарен ей за смену темы. Логан – что-то вроде моего импровизированного психотерапевта, несмотря на то что у меня есть лицензированный терапевт, к которому я хожу пару раз в неделю. Я рассказываю Логан почти все, и мне нужно выговориться после той ночи в Денвере.

– Да, Линдси сказала, что она безостановочно доставала ее, пытаясь связаться со мной.

– Сочувствую, Зи. Мы можем что-нибудь сделать?

– Не знаю. Пожалуй, мне остается просто надеяться, что она больше не появится и не раздобудет мой номер телефона.

Логан мгновение молчит, бросает на меня быстрый взгляд и снова отводит глаза, уставившись в пол.

– Ты рассказал отцу?

Рассказал ли я отцу? Я почти ничего не рассказывал своему отцу с тех пор, как уехал из его дома в колледж. Он – не самый заботливый и поддерживающий человек. Не думаю, что ему есть дело до того, что я профессиональный спортсмен, зарабатывающий в год миллионы долларов. Что в корне противоречит нынешним намерениям моей матери, желающей пробраться в мою жизнь.

Хотя он не всегда был таким. На самом деле, когда я был ребенком, мы были очень близки. Отец присутствовал на всех моих выездных хоккейных турнирах. Мы днями напролет говорили о спорте, он помогал мне работать над техникой на заднем дворе, и он всегда цеплялся ко мне из-за моих оценок, зная, что мне нужно поддерживать их на высоком уровне, чтобы претендовать на стипендию.

Мой отец вообще-то хороший человек, но как только мать ушла от нас, он с головой окунулся в работу. Может быть, пытался стать тем мужчиной, которого она хотела, или, по крайней мере, зарабатывать те деньги, которые она хотела, надеясь, что она вернется к нему… я не знаю. Но он бросил меня, бросил, как и моя мать, только по-другому.