Милый чудак для вспыльчивой Бурой

— Ты чё не спишь? — спросил Яр, застав её на кухне с ведёрком мороженого. — И это же моё — с протеином!

— А, вот почему такое противное на вкус, — понятливо пробормотала она, отодвигая холодную сладость.

— Ну ни фига себе! — Он заглянул внутрь и подхватил ведёрко, садясь с другого края стола. — Половину сожрала!

— Да не ной ты, потом куплю новое.

— Само собой, купишь, — недовольно буркнул братишка, поковырялся десертной ложкой в ведёрке и вздохнул: — Обслюнявила тут всё… я хотел мороженого поесть, а ты… бесишь.

— Ой, какая большая трагедия. Ладно уж, сделаю вид, что не знаю, что ты уже вовсю с девчонками из школы слюнями обмениваешься.

— Это другое!

— У тебя вообще такого ещё в голове быть не должно! Я впервые поцеловалась, когда поступила в универ — в двадцать восемь лет! Потому что в школьные года у меня в голове была одна учёба. А ты, боюсь представить, чем заниматься будешь через пять лет, если уже сейчас… девочек за попы трогаешь, — сконфуженно проговорила Люца, вспоминая, как ей было стыдно в кабинете у директора. Она больше часа слушала, какой у неё проблемный младший брат: задирает других мальчишек, а к девчонкам пристаёт с не по годам непристойными предложениями. И всё из-за того, что этот негодник прямо посреди коридора сунул руку однокласснице под юбку, что и увидела собственными глазами шокированная директриса.

— Боюсь, чем ты будешь заниматься через пять лет, — передразнил её Яр писклявым голосом. Откинулся на спинку стула и, посмотрев с высокомерной ухмылкой, фыркнул: — Жарить я буду всяких жопастых тёлочек.

— Я тебе, нахрен, пожарю! — Схватив со стола рядом лежащую ложку, которой ела мороженое, Люца хорошенько стукнула его по лбу. Странно, что ничего не зазвенело, ведь в башке там определённо пусто. — О небо, какое бесстыжее хамло растёт, я в ужасе! И главное, в кого такой?!

— В соседа!

— Да как ты смеешь! Даже не умоляй, второй раз если вызовут в школу — не пойду.

— В школу не пойду, — повторил он, отодвигаясь, чтобы ещё не отхватить. Почесал лоб, на котором расцветало красное пятно, и глуховато поинтересовался: — Чё у тебя случилось, психованная?

— Ничего, уродец мелкий.

— Выглядишь так, будто по хахалю какому-то убиваешься. Но ты же с этим чмошником рассталась… месяца два точно. — Они встретились взглядами, и Яр задиристо добавил: — Не, я в курсе, что ты тормоз, но чё-то это даже для тебя перебор!

— Выглядит так, будто мне сердце разбили? — робко спросила она, боясь услышать ответ. Внутри уже сформировалось и созрело понимание происходящего, вот только принимать его категорически не хотелось.

— Ну да.

— Сраный тихушник! — тут же рявкнула она, отчего малой непроизвольно дёрнулся на стуле, а в следующую секунду подался вперёд, смотря на неё огромными глазами.

— У тебя чё, новый хахаль?!

— Ничего подобного!

— Офонареть!

— И что вы тут разорались на пару посреди ночи? — В дверном проёме, ведущем на кухню, появился хмурый Дамир в синей пижаме. — Всем завтра надо рано вставать на работу. У отца конференция, а у меня важная встреча. Люца, ты завалила стажировку и больше не собираешься претендовать на место в мэрии? Яр, у тебя разве нет рано утром тренировки перед уроками? Тренер ясно дал понять: три прогула, и ты не едешь на соревнования в Волкор. Решил бросить спорт?

— Нет, конечно! — крикнули они почти в унисон. Повскакивали со стульев и принялись торопливо прибирать за собой на кухне.

— Разошлись по койкам, и чтобы не слышал от вас больше ни звука до самого утра, — строго велел он и развернулся, чтобы первым возвратиться в собственную комнату. И вот так всегда: придёт, люлей раздаст и свалит, — старший брат во всей красе.

* * *

Ночной трёп с мелким и полученный втык от старшего помогли Люце вернуться в нормальное состояние, поэтому в понедельник она пошла на работу с ясной головой. Перед ней стояла всего одна цель, и никакими хитрыми шурами-мурами её не сбить с намеченной дорожки.

— Всем с добрым утром! — бодро воскликнул Добран, а стоило ему наткнуться на Люцу и Тихона взглядом, как добавил гораздо спокойнее: — О, вижу, ужин не прошёл бесследно. Ну, наверное, это и к лучшему… у меня для вас последнее задание!

Как обычно, он не сразу стал посвящать их в суть, а какое-то время походил вокруг да около, специально нагнетая атмосферу. А потом заметил, что они больше не велись, и перешёл наконец-то к делу:

— Итак, вам необходимо подготовить в течение недели текст для информационных бюллетеней, который в понятной форме объяснит, в чём заключается деятельность Департамента культуры. Оценивать буду не только я, поэтому подлизываться ко мне бесполезно. У вас почти одинаковое количество баллов. Выходит, результаты этого задания будут судьбоносными: одному из вас дадут примерить корону, а второй будет вынужден покинуть нас.

Придумать текст для бюллетеней? Выжарки кошачьи! Да это задание явно специально придумывалось для тихушника с его писательскими наклонностями! Однако пусть и не надеется на лёгкую победу.

Люца скосила на него взгляд. Ну и видок, словно у побитой собаки. Весь из себя такой несчастный и страдающий. Нет, второй раз на его блестящую актёрскую игру она точно не поведётся.

— Хочу. — Тихон подцепил кончиками пальцев её рукав, не давая уйти. — Поговорить.

— Отпусти, если не хочешь зубы по полу собирать, — выплюнула Люца, а у самой аж сердце защемило от этих слов. Не могла спокойно смотреть на его грустную моську, и это безумно раздражало. Почему она такая размазня? Знает же, что этот хитрый гад с ней всего лишь забавляется и сейчас пытается срочно завоевать обратно доверие то ли для того, чтобы выиграть в Королевской схватке, то ли из-за пари со старшим братом.

Не отпускал. Упёртый гад, видимо, тоже решил бороться до победного конца.

Дёрнув рукой, она подхватила вещи и направилась к выходу, поставив всех перед фактом, что поработает сегодня вне офиса. Добран попытался, кажется, возмутиться, но на полуслове сам себя оборвал и в итоге промямлил, что в понедельник в приёмной маленькая загруженность, поэтому он отпускает её.

Всю неделю Люца старательно избегала вражину, что было крайне сложно, поскольку сидела с ним за одним столом. Но она справилась: все подсунутые бумажки безжалостно выкидывала в мусорку, а ещё более неловкие, почти на грани абсурда попытки поговорить спокойно игнорировала. Ну, может, и не совсем спокойно, но не суть!

Главное, теперь Люца чётко видела: чем ближе день сдачи финального задания, тем сильнее нервничал Тихон. Как уж на горячей сковородке извивался. Оттого и речь его деградировала до совсем примитивной формы. Похоже, это что-то нервное. Тем не менее она смотрела только вперёд, не давала себе и шанса проявить слабость.

И её труды не прошли даром!

За неделю она составила порядка двух десятков текстов и каждый протестировала на широком круге знакомых. Отобрала наиболее лёгкий для понимания вариант, но при этом раскрывающий полный спектр тем, за который отвечал Департамент культуры. А вот вариант Тихона оставлял желать лучшего. Нет, он был написан невероятно красивым литературным языком с отсылками к великим произведениям искусства. Но какой в этом смысл, если понять отсылки мог исключительно ему подобный умник? Глупость. Да и сами художественные красивости изобиловали старыми и вычурными словами, половину из которых даже Люца впервые в жизни видела, хотя читала едва ли сильно меньше Тихона: на протяжении четырнадцати лет она тщетно пыталась отвоевать у него первое место в студенческом рейтинге.

Однако хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

Подавляющее большинство работников департамента проголосовали именно за её вариант — более сотни голосов против неполной десятки.

— Не в этот раз, Тихомир. — Люца поправила корону, вставая перед фотографом. — Невозможно всегда выигрывать, защищаясь, в решающий момент необходимо самому идти в атаку.

— Поздравляю, — бесцветно ответил ей Тихон, смотря в объектив камеры.

Она широко улыбнулась. Сегодня лучший день в её жизни: получила работу в месте, о котором мечтала с детства, ещё и одержала победу над старым врагом. Вот только почему тогда грудь продолжало сдавливать от невыносимо тягостного чувства?..