Милый чудак для вспыльчивой Бурой

— Потому что они сутками чаи гоняют, а не делом занимаются, — проворчал теперь мужской голос.

— Вот именно! Весь департамент тянут вниз!

— Так, может, переведётесь к нам на месяц и покажите, как нужно работать? — ласково предложила Алиса. — Нет, вы этого не сделаете. Понимаете, что вам в день всего-то надо отработать десяток обращений, в то время как нам несколько сотен. И каждый год нагрузки лишь увеличивается, а количество работников остаётся тем же.

— У вас целых два стажёра, не прибедняйтесь тут, — ответил ей голос уже из другой части зала. — Начните нормально работать и никаких претензий к вам не будет, Алиса Есеневна.

— Так, попрошу снизить градус дискуссии коллеги, — призвала всех к порядку строгая барыня за трибуной. Она подвела итоги встречи, раздав всем поручения, и в конце объявила: — Все могут быть свободны, кроме работников электронной приёмной. Вас попрошу остаться для дополнительной беседы.

* * *

Беседа надолго не затянулась. Барыня оказалась лаконична в своих претензиях. По сути, приказала им разгрести горы бумажных писем до конца месяца, или в ход пойдут дисциплинарные наказания.

Люца не переставала обалдевать. Ещё и дня не отработала, а уже нагоняй получила, и часть зарплаты собирались отжать. Нет, ей, конечно, до одного места эти стажёрские копейки, на карманные расходы ей давали в три раза больше, чем вся её зарплата, но всё же она заметила, как изменились лица Алисы и Добрана. Им явно не хотелось попасть под действие штрафа.

— Вот же грымза старая! — в сердцах воскликнула Алиса, заходя в кабинет. Резким движением руки сорвала заколку с волос, распуская гульку, и скинула туфли, которые разлетелись в разные стороны. — Видел её надменную морду? Типа она не в курсе, что нам катастрофически не хватает рук. Каждый месяц отчёты ей строчишь, просишь о расширении штата, а она что? Прислала нам двух стажёров!

— А чем стажёры плохи?! — возмутилась уже Люца. — Я и Тихомир, вообще-то, лучшие студенты на потоке: первое и второе место не только на факультете, но и на кафедре. У нас обучаемость далеко выше средней!

— Какая в задницу разница. Будь вы трижды молодцами, толку от этого на работе?

— Как это, какая разница?! Я говорю, что мы сегодня же начнём работу над разбором бумажной корреспонденции. Мы своими силами можем за неделю справиться с этими коробками!

— Да у вас по-любому одна Королевская схватка в голове, — небрежно отмахнулась она. — Эта дурацкая традиция тоже раздражает. Мы тратим время и силы, обучаем стажёров, чтобы потом одного выгнали. Без разницы, хорошо он работал или нет. И мало им одного выгнать, второго потом куда-нибудь в другое место переводят. Что это за издевательство такое?!

— Естественно, мы думаем о Королевской схватке! Но я не понимаю, как одно мешает другому. Наоборот, конкуренция подстёгивает продуктивность труда!

— О, так ты ещё и из тех, кто слышит лишь то, что хочет слышать.

— Ладно, Алиска, не заводись, и стажёров наших не распаляй. Лютица, ты тоже не принимай её слова близко к сердцу. У Алисы последняя неделя выдалась особо жёсткой, устала как собака, вот и кусается, — примиряюще произнёс Добран, пытаясь задушить конфликт раньше, чем он вылился во что-то серьёзное, и хохотнул: — Бодро ты за вас двоих всё решила. Не хочешь спросить мнения Тихомира?

Развернувшись в узком проходе, Люца напряжённо посмотрела на стоявшего у неё за спиной тихушника и требовательно спросила:

— Ты против того, чтобы выложиться и показать им, что мы не пальцем деланные?

— Нет, — равнодушно ответил он и прошёлся оценивающим взглядом по коробкам на тележках, как будто подсчитывая примерное количество писем. — Недели хватит.

— Вот и я думаю, что тут фигня вопрос, — подтвердила она и тоже перевела взгляд на ближайшую коробку, из которой торчал острый уголок письма, подписанный синими чернилами. — Короче, план такой, сейчас получаем инструкцию, узнаем, что конкретно нам надо делать, потом каждый берёт по коробке и засекает, сколько писем в час способен обработать, и когда добьём по коробке, можно будет рассчитать суммарное количество времени, необходимое на обработку всего этого добра. В худшем случае придётся оставаться по вечерам на пару лишних часиков, но лично я не вижу в это проблемы. А для тебя это проблема?

— Нет.

— Ну и зашибись, тогда так и порешаем.

— Кажется, я неправильно понял характер ваших отношений, — подметил Добран со сконфуженным смешком.

— В каком смысле? — Люца обернулась назад к наставнику и вопросительно на него посмотрела.

— Да так, мысли вслух, — уклонился он от прямого ответа и тут же добавил: — Это не всё. Завтра ещё несколько коробок должны привезти. Собственно, в этом и есть вся соль. Новые везут быстрее, чем мы эти успеваем обработать. Вот и копятся тут целые горы. — Добран неожиданно хлопнул в ладони и широко улыбнулся. — Ладно, раз уж вы вызвались добровольцами, то пойду вам навстречу и дам мотивашку. Кто сегодня больше писем обработает, тот заработает первые пять баллов.

Глава 5 Бессонные ночи

Как же глубоко она заблуждалась, когда решила, что разобрать эти горы макулатуры — плёвое дело. Ещё никогда так сильно не заблуждалась. Преддипломную практику Люца проходила в министерстве образования: больше полгода сидела и сортировала документы по папочкам. Там достаточно было посмотреть на название в оглавлении, чтобы понять, куда и что совать. Вот и с письмами она решила, что похожая система. Смотришь, что написано в шапке, регистрируешь в системе на компьютере да раскладываешь по стопочкам, а потом разносишь по другим кабинетам, чтобы те подготовили ответ на обращение.

Однако на деле им было необходимо вчитываться в текст письма, чтобы понять, в чём, собственно претензия, и кому её направлять. На официальном сайте был бланк письма с обязательным полем, где необходимо кратко изложить суть предложения или жалобы. Вот только компьютеры для большинства ирашцев всё ещё в новинку, что не удивительно, потому как в массовое производство их пустили лет пять назад. Обычные граждане и знать не знали, где эти сайты искать и что с ними потом делать, поэтому писали свои обращения на обычных пустых листах в вольной форме.

— О небесная медведица, что за бред, — пробормотала Люца, бегая глазами по разгневанным строчкам какой-то перевозбуждённой барыни. Та посетила в театре спектакль зарубежной труппы из Саларуна и разглядела в представлении пропаганду на установку чуждых им ценностей: человек, играющий вампира, жмёт руку человеку, играющего оборотня после успешного заключения дипломатической сделки. Конечно, представить подобное в жизни невозможно, но с каких пор театральные сценки претендуют на реализм? Тем более, Люца уже проверила, в жанрах спектакля указана социальная фантастика. А ещё стоит высокий возрастной рейтинг, позволяющий посещать его только совершеннолетним оборотням. — Вот некоторым заняться нечем, докапываются до всякой фигни.

На последних строчках письма она не выдержала и засмеялась в голос, а поймав на себе вопросительный взгляд рядом сидящего Тихомира зачитала вслух:

— «Это сейчас они пошли на допустимый, как вам кажется контакт. А дальше что? Вы понимаете, что случится, если наши дети увидят, как вампиры и оборотни общаются, словно приятели? У них может образоваться ошибочное представление и возникнуть мнение, о ужас, мне об этом даже писать сложно… что дружить с этими бесчестными убийцами — нормально. А это вообще ненормально! Вы представляете, какой это удар по истории нашего вида? Столетия кровопролитной войны для вас какая-то забава? Куда смотрит руководство культурными центрами? Как они могли допустить постановку, несущую настолько вредоносную для наших детей пропаганду! Немедленно примите меры, или на департамент культуры будет подано огромное число жалоб, я вам это гарантирую! Во дворце Медведевых узнают, как отвратительно вы работаете!»