Мир приключений 1981 г.

У Шюта не было еще определенных планов, как использовать этого лаосского лейтенанта. Еще раньше, выполняя задания «агентства» в Северном Лаосе, он познакомился с офицерами королевской армии и хорошо знал, что хотя большинство из них плохо обучено, но в одном они абсолютно надежны — все они заклятые враги Патет Лао. После всего того, что стало известно о лейтенанте Сухате, надо думать, что он знает толк в военном деле. Об этом говорят его дела. Здесь для него найдется работа, тем более что после столь длительного пребывания в тюрьме ему, вероятно, кое-что известно и о положении в Сепоне. Кто знает, думал Шют, может быть, в один прекрасный день мы атакуем этот город. Если мы ударим из долины на юг, оседлаем шоссе и разорвем вражеское кольцо вокруг Кхесани, то наступление будет развиваться дальше в направлении Сепона. И поэтому как раз сейчас любые сведения о городе и расположенных там силах противника — на вес золота. Шют достал из полевой сумки объявление Патет Лао о розыске Сухата. С фотографии смотрел молодой, интеллигентного вида человек, хотя и немного одичавший. Полковник отложил листок и стал с нетерпением ждать. Он проверил, не остыл ли кофе в металлическом кофейнике, затем взял в руки миниатюрную селекторную рацию, связывавшую его с расположенными вокруг лагеря постами.

— Прошел ли разведчик с человеком? — спросил он часового у висячего моста.

— Только что, сэр, — послышался ответ.

— Что значит, «только что»? — загремел Шют. — Я хочу знать, сколько времени прошло с тех пор, как они миновали пост.

— Одна минута, сэр.

— Хорошо, — буркнул Шют.

Эта война в джунглях грозила свести постепенно на нет и без того слабую выучку сайгонских солдат. Рапорт — дело сугубо точное. Ну да ничего, придет время, мы этим еще займемся. Он одернул на себе маскировочную куртку, надел шляпу и тщательно расправил ее поля. Затем принялся нетерпеливо прохаживаться взад и вперед по тесной землянке, пока не явился дежурный и не доложил о прибытии разведчика.

У Лао Йона отлегло от сердца, когда разведчик снова появился на висячем мосту. Он кивнул ему и пошел навстречу. Разведчик был один. Это означало, что полковник согласен, чтобы его доставили в лагерь.

— У него прекрасное настроение, — сказал разведчик. — Только вот…

Разведчик скорчил жалобную мину и замолчал. Лао Йон потребовал, чтобы тот сказал, что его тревожит.

— Я буду опозорен, если полковник узнает, что я пришел сюда со связанными руками.

— Я никому не скажу об этом, — успокоил Лао Йон. — Все останется между нами. Ты меня увидел, узнал и предложил пойти с тобой. Как мы условились, так и будет.

Он почувствовал, как полегчало на душе у разведчика. «Может статься, — сказал себе Лао Йон, — в один прекрасный день здесь очень пригодится человек, который мне обязан».

На приветствия часовых у моста и у самого входа в долину он отвечал небрежным поднятием руки. Когда долина открылась перед ним во всю ширь, он подумал: «Этот полковник умело выбрал место. Так просто, без определенной цели, сюда не забредет никто. Кроме того, здесь ничто не говорит о военном лагере. Ни костров, ни дыма, ни тропинок. Шанти прав, Шюта нельзя недооценивать». Лао Йон кивнул, когда разведчик попросил его ступать только по скалистому грунту. Здесь и в самом деле не была смята ни одна травинка. Лагерь трудно было обнаружить даже с воздуха.

Часовой пригласил его в землянку полковника, и он вошел туда чуть пригнувшись. Внутри было достаточно светло, и он сразу же узнал Шюта. Полковник стоял у столика и приветливо смотрел на пришельца.

«Это его лицо! — подумал Лао Йон. — То самое, что я видел в Бангкоке, в этом нет ни малейших сомнений. Я — у цели. Вот этот человек с продолговатой физиономией и квадратным подбородком, в пятнистом маскировочном костюме и есть Шют. В том самом костюме, что был на нем, наверное, и тогда, когда он убивал моего отца. А там, у него за спиной, стоит короткая автоматическая винтовка, из которой он стрелял».

— Лейтенант Сухат, — медленно произнес он и отдал честь. — Одиннадцатая рота тридцать третьего королевского батальона. Благодарю за приглашение, полковник.

Он сказал все это на хорошем английском языке с легким американским акцентом.

Шют улыбнулся. Этот человек достаточно интеллигентен, к тому жене лишен чувства собственного достоинства.

— Добро пожаловать в Шангри-Ла! — громко сказал Шют и пожал Лао иону руку. — Рад видеть вас у себя. Когда я впервые услышал о вашем побеге из тюрьмы, то сразу же подумал: вот человек, который нам нужен.

— Спасибо, — ответил Лао Йон.

Он осмотрелся. От его внимания не ускользнул приготовленный на стол завтрак. Заметил он и лежавшие рядом цветок и белый шнур. Полковник Шют был в Лаосе не первый день и хорошо знал местные обычаи. Ну да ладно, пусть разыгрывает спектакль.

— Дорогой друг, — снова начал Шют. — В знак того, что ваш приход доставил мне радость, разрешите приветствовать вас.

Он взял кусок парашютной стропы и завязал его на правом запястье Лао иона. Затем, когда тот с улыбкой повернул руку ладонью вверх, Шют торжественно опустил на нее открытую банку персиковых консервов и цветок.

Баси, традиционная форма приветствия жителей Лаоса, предусматривала, чтобы хорошего друга встречали именно так. Ему завязывают на запястье белый шнур и кладут на повернутую кверху ладонь плод и цветок. Этот старинный обычай полковник исполнил на собственный лад.

— Прошу простить, что несколько американизировал приветствие, — сказал он, обращаясь к Лао Йону. — У нас нет свежих фруктов, пришлось заменить консервами. А теперь позвольте предложить вам разделить со мной завтрак.

— Я очень тронут, — сказал Лао Йон. — Быть так тепло принятым в собственной стране иностранцем, после того, как мои земляки обошлись со мной как с преступником… Это для меня нежданная радость. Спасибо, полковник.

Лао Йон последовал приглашению и опустился на бамбуковую табуретку у стола. Свою автоматическую винтовку он прислонил к стене.

Шют снял панаму. «Та же самая коротко стриженная прическа, — подумал Лао Йон. — Он принимает меня с почетом, видимо, я ему нужен. Посмотрим, что у него на уме».

Они принялись за еду. Шют налил кофе, и Лао Йон стал с аппетитом есть поджаренный хлеб, яичницу с ветчиной, джем и, наконец, спокойно опустошил банку персиков, ту самую, что полковник поставил ему на ладонь. Лишь после этого он заговорил.

— У вас здесь база, полковник?

— Да, — ответил Шют. — Временная. Для проведения определенной операции.

— Противник не досаждает?

Шют ухмыльнулся:

— Он о нас ничего не знает. Об этом мы позаботились.

— Место здесь довольно пустынное, — заметил Лао Йон. — По пути сюда я не встретил ни одного человека. Вероятно, Патет Лао всех эвакуировал.

— Почти всех. Об остальных позаботились мы сами.

— Не знал я, что в этом районе есть союзные войска. Наш батальон был последним, сражавшимся так далеко на юге. Под конец осталась только одна моя рота в Фалане. Мы больше не получали ни боеприпасов, ни продовольствия. Видимо, о нас просто забыли. Говорят, королевские войска есть еще и в Аттопы?

— Верно, — сказал Шют. — В Аттопы. Однако вокруг войска Патет Лао. С тех пор, как вы воевали, лейтенант, положение ухудшилось. Коммунисты продвигаются все ближе к долине Меконга.

— Это невероятно, — сокрушенно воскликнул Лао Йон. — Как же можно изменить ход событий, полковник?

Увидев, что гость роется в кармане своей куртки в поисках табака, Шют любезно протянул портсигар. Лао Йон взял одну из протянутых ему американских сигарет, закурил ее от зажигалки полковника и медленно выдохнул струю дыма.