Миражи

— Наверно надолго, — ответил Вяземский, а если честно — он и сам не знал. Привычный, с таким трудом уравновешенный мир его снова трещал по швам, рыжие косы и зеленые глаза Ники не давали покоя.

— Так по этому поводу я наливочки достану, в чай хорошо и нервы успокаивает. Спать будешь, как дитя, а то пошел по берегу бродить, еще и стрелить вздумал…а ну как милицию…полицию бы кто вызвал? Вот и потащили бы в участок, а при тебе вон, пистоль.

— Так у меня разрешение есть, а выстрелил случайно, Кусач-то кинулся.

— А ты его быстро приструнил, — одобрила Наталья. — И все же темнишь ты, Виктор, не иначе, как следователь.

— Нет, — засмеялся Вяземский, — но от наливочки не откажусь.

— И варенье я сейчас достану, у меня свежее есть, этого года, вишневое. На работу тебя к скольки поднимать?

— Завтра рано надо, — Виктор вспомнил о предстоящей прогулке с Никой, и на сердце потеплело. Да и в доме у Натальи Андреевны было хорошо.

— Тогда засиживаться не будем, по рюмочке, да еще по чашке чая и спать, — сказала она и полезла в буфет за вареньем, — я как встану Пеструху доить и тебя разбужу, не сомневайся, не проспишь.

Ходики в комнате Натальи Андреевны приглушенно тикали, за окном шумел прибой — поднялся сильный ветер. Виктор оглядел свое новое спартанское жилище. Стол, стул, кровать, у двери вешалка, прикрытая шторкой. В углу круглая железная печка до потолка поднимается. Занавески в пол-окна, на подоконнике пышная герань. У кровати половик лоскутный. На стене коврик с оленями. Славно!

Вяземский не торопясь разделся, пристроил одежду на стул.

Чистые простыни пахли свежестью, такой аромат бывает только у высушенного на солнце белья. Виктор с удовольствием вдохнул его, вытянулся на узковатой кровати, заложил руки за голову, приготовился к бессоннице, но уснул сразу и крепко, не заметил как ночь прошла. Разбудила его не Наталья Андреевна, а протяжное Пеструхино “Мууууу…”

Словно выполняя невысказанную просьбу, утро следующего дня улыбнулось в окна чистым небом и золотистым восходом. Как будто время отступило на месяц назад и вернулось к ясным дням бабьего лета, с его ласковым теплом и нежными красками.

Вяземский явился под окна Татьяны немного раньше назначенного времени. Он не хотел опаздывать и выехал из мотеля в семь утра, помня о пробках. Но дорога оказалась свободной и, вопреки ожиданиям, Виктор не стоял ни на въезде в город, ни на Ушаковском, ни на Кантемировском мостах. Через Петроградскую сторону он перебрался на Васильевский остров не больше чем за десять минут, и около восьми уже был на месте.

Погода продолжала радовать — ничто не предвещало дождь.

Из кожаного футляра на поясе Виктор достал мобильник, открыл и уже собирался звонить Веронике, как телефон мигнул и высветился знакомый теперь номер. Ника звонила сама.

«Сейчас откажется» — почему-то подумал Виктор и приготовился выслушать причины, по которым она не может поехать с ним. Вчера он ушел слишком быстро — она, вероятно, обиделась. Или ещё что-то не так. Просто ей надоело, да мало ли что он мог сказать или сделать бестактно. Такой неуверенности Виктор давно не чувствовал.

Поэтому его «слушаю» прозвучало довольно тускло.

— Виктор Владимирович! А я вас вижу! — услышал он в трубке её голос и понял, что она улыбается, — Танечке на работу, так что мы уже и позавтракали, и кофе выпили, только жаль, что вас не дождались. Но, может, подниметесь? На чай?

— Спасибо, Ника, я тоже позавтракал в мотеле. Если вы все дела дома завершили, то спускайтесь и поедем пока дорога по городу посвободнее.

— Хорошо, иду.

Глава 6

Разговоры в авто

Вышла она из арки очень скоро. Одета была почти так же, как вчера, только вместо пиджака в кожаную куртку, расцветкой напоминавшую пегую шкуру какого-то диковинного животного — песочно-терракотовые пятна на более тёмном коричневом фоне, и лёгкий шарф — тоже цветной в тон куртке, но с преобладанием песочного.

Виктор отметил, что она тщательно подбирает цвета одежды: и туфли на высокой танкетке и сумка через плечо — были красно-кирпичными и подходили к куртке. Жаль только, что волосы заплела в косу, а спереди подобрала под кожаную кепку с козырьком.

Но, даже туго заплетённые, они блестели в складках шарфа и притягивали к себе взгляд Виктора. Наваждение какое-то, вот уж действительно Русалка, Лорелея — очаровывает его волосами.

Как и вчера, Виктор вышел из машины, чтобы усадить Веронику.

— Здравствуйте, — улыбнулась она.

— Доброе утро, — сказал Виктор.

Они произнесли это одновременно и рассмеялись без всякой причины. Был погожий день, и оба радовались встрече.

— Поехали, — сказал Виктор, защёлкивая водительскую дверь, — очень я рад, что вы именно Павловск выбрали, больше других пригородов люблю его.

— Почему? — Ника удобно устроилась в широком салоне, но сумка ей всё-таки мешала.

— Красиво там… давайте я назад положу. Можно? — Виктор протянул руку, взялся за сумку.

— Да конечно, в ней ничего нет, кроме цифровика, орехов и семечек.

— Орехов? — переспросил Виктор.

— Да, Таня сказала, что там птицы и белки совсем ручные, вот я и решила проверить.

— Ручные, нахальные попрошайки, — подтвердил Виктор, выруливая на Большой проспект.

Как он ни торопился, а всё же на мосту Лейтенанта Шмидта они встали в пробке. Нику это нисколько не расстроило, она смотрела на Неву.

— Что за река! Такая красивая…если бы вы знали Виктор Владимирович, как я мечтала увидеть всё это. Неву, мосты, корабли…

Виктор кивнул, не отрывая взгляд от впереди идущей машины. Водитель её дёргался и елозил из ряда в ряд. Наверно женщина за рулём. Того и гляди подставится. Так хотелось посигналить ей, но Виктор не стал, он бы отвлёк Нику от осмотра. Какая же всё-таки славная девушка, звала его на чай. Если бы не надо было спешить, обязательно согласился бы. Интересно, кто её родители? Учителя наверно…

Только после Пулковских Высот ехать стало свободнее. В город машины шли потоком, а в Пушкин совсем их было мало.

— Мы через Царское Село махнём, — сказал Виктор, — проездом взглянете, что за городок, а потом в Павловск.

— Вы часто в нем бываете? — Вероника оглянулась на Пулковскую Гору, — а там что?

— Обсерватория, телескопы, — ответил он сначала на второй её вопрос, а потом на первый, — теперь нет, раньше часто бывал, я жил тут… давно.

Ника не стала расспрашивать, она притихла и смотрела теперь не в окно, а на руки Виктора. На то, как он переключает скорость и снова берётся за руль.