Миром правит случай

— А я и не на тренировку пришла, а с тобой поговорить.

— Извини, но у меня совершенно нет времени, — я развернулась и пошла в сторону женской раздевалки.

— Тебе придется пропустить это занятие. Наш разговор важнее, — Таня сказала это так убедительно, что я ей поверила и решила сместить свои приоритеты на ближайшие полтора часа.

— Ладно. — Я перекинула спортивную сумку из руки в руку. — Где разговаривать будем?

— Вместе на улицу нам лучше не выходить. Вдруг нас срисуют? Может, в буфете? Хотя там полно народу…

— Давай выйдем через служебный выход на соседнюю улицу, — предложила я, — оттуда до парка — рукой подать. Там и поговорим.

— Идет, — Таня поправила рюкзачок, висящий за спиной.

* * *

— Так о чем ты хотела со мной побеседовать? — поинтересовалась я, когда мы обосновались на скамейке под сенью раскидистой липы.

— Я все знаю, — несколько смущаясь, сказала Таня.

— Не поняла, что ты знаешь?

— Селезнев жив, — как-то виновато произнесла моя собеседница, будто подглядела в замочную скважину то, что ей не положено было знать.

— Какой еще Селезнев? — спросила я, сделав вид, что ничего не понимаю.

— Полина, давай вот без этого, ладно? Ты прекрасно знаешь, кто такой Селезнев.

— Ладно. Говори прямо — что ты хочешь? — Я подумала, что Татьяна сейчас будет вымогать у меня деньги за свое молчание. И стоило ради этого пропускать тренировку?

— Посоветоваться с тобой.

— Да? Ну советуйся.

— Я не знаю, что мне делать дальше. Нет, рассказывать Бочарову правду я не собираюсь. Но оставлять все как есть тоже нельзя. Так ведь?

— Я тебя не совсем понимаю.

— Хорошо, я начну издалека. Понимаешь, когда я устроилась на работу в «Гриф», им руководил Ферапонтов. При нем все было иначе — ясно и понятно. Я работала телохранителем, в основном сопровождала детей крутых бизнесменов в школу, в разные секции, просто гуляла с ними в парках. Меня вполне устраивала эта работа. А потом Андрей Никитич заболел и вместо себя поставил племянника, Бочарова. Тот раньше был у нас системным администратором. Став исполняющим директора, Сергей установил новые порядки. Он отказался от старых клиентов и набрал новых.

— Почему? — полюбопытствовала я.

— Я думаю, что здесь дело в деньгах. Бочаров решил воспользоваться моментом дядюшкиного отсутствия и срубить легкие бабки. С теми, кто отказывался платить больше, он разрывал контракты, заключал новые. Меня он поставил охранять одного пятидесятилетнего придурка, — Таня скривилась, вспоминая об этом. — Тот решил, что женщина-бодигард и проститутка — это слова-синонимы. Я дала ему отпор, он нажаловался на меня и.о. директора, и Бочаров меня чуть не уволил. Уж не знаю, по какой причине он меня все-таки оставил, но мне работать в «Грифе» стало не в кайф. Я бы уволилась, но в другие охранные фирмы Горовска женщин вообще не берут. Во всяком случае, так мне говорили, когда я приходила на собеседование.

— Ну надо же, какое неравноправие! — возмутилась я скорее для поддержания разговора, чем из сочувствия.

— И не говори! — Таня не поняла скрытого в моих словах сарказма. — Короче, на прошлой неделе Сергей дал мне новое задание — следить за тобой в бассейне, причем ничего толком не объяснил. Просто сказал — ко всему прислушиваться и приглядываться. А я не умею так работать, когда чего-то не понимаю. Я поговорила с нашими парнями, которые тоже за тобой следили, так и они не знали, в чем смысл этого, только в отличие от меня они не парились. Им сказали висеть у тебя на «хвосте», причем особо не маскироваться, они и висели. Я чувствовала, здесь что-то не то. При Ферапонтове все было прозрачно — кто заказчик, какая цель, какие ставки. У меня возникло подозрение, что у Бочарова личный мотив, а это означало, что он может и не заплатить за работу. Он уже одного нашего охранника кинул. Тот сопровождал груз в соседнюю область, а когда вернулся, ему ни копейки не заплатили. Сергей сказал, что заказчик остался недоволен его работой, поскольку груз был доставлен с опозданием. Это действительно так — машина по дороге сломалась. А тот заказчик, надо сказать, вообще не проходил по нашим документам. Как тебе это нравится?

— Темное какое-то дело, — высказалась я.

— Вот и я про то же. Бочаров отправил меня в Сологубовку, тоже толком не объяснив, в чем моя миссия. Он сказал так — фотографировать всех, кто приходит к Селезневым, и примечать все необычное. Я взяла и из любопытства забросила к ним в дом пару «жучков». И, как выяснилось, сделала это не зря. Николай с Анной обсуждали очень любопытные вещи. Сначала я узнала, что Селезнев с твоей подачи, — опять-таки смущаясь своей осведомленности, призналась мне Таня, — собирается инсценировать собственную смерть. А потом мне стало известно и о том, что Бочаров заказал тебе его убийство, чтобы избавиться от него как от свидетеля. Вот тогда-то все и встало на свои места! Сергей действительно с нашей помощью решал свои проблемы. Он нас всех втягивал в страшную воронку… Осознав, к чему это может привести, я решила встать на твою сторону, то есть принять инсценировку за реальный взрыв…

— Правда? А чего ж тогда ты так рвалась оказать помощь Николаю Александровичу? Его жена еле задержала тебя на пороге летней кухни, — заметила я.

— Да брось! Никуда я особо не рвалась. Если б я реально хотела выяснить, что с ним, я бы подошла к нему. Мне просто перед моими хозяевами Заварзиными было неудобно. Я им говорила, что окончила медицинский колледж, поэтому не могла стоять в стороне, ничего не предпринимая.

— Интересно, что же тебя с медицинским образованием понесло в телохранители? — полюбопытствовала я.

— Я работала медсестрой в больнице. Один больной оказался наркоманом, он пытался ночью залезть в шкаф, где хранились сильнодействующие обезболивающие препараты. Я заметила это, попыталась его остановить, и мне это удалось — я с детства айкидо занималась. Связав наркомана, я вызвала охрану. Больницу охранял «Гриф», — пояснила Татьяна. — Утром приехал Ферапонтов, узнал подробности ночного происшествия и пригласил меня на работу в свою фирму. Зарплата медсестры не шла ни в какое сравнение с зарплатой телохранителя, которую предложил мне Андрей Никитич. Я решила поменять профессию и сначала об этом ничуть не жалела…

— Понятно. Так что ты сказала Бочарову? — я вернула наш разговор в прежнее русло.

— Той ночью, сразу после того как Николая увезли на «Скорой», я позвонила Сергею и рассказала ему о том, что он, собственно, и ожидал услышать, а не о том, что произошло на самом деле. Только босс отреагировал на мой звонок как-то холодно — мол, это могло и до утра подождать. А ведь Бочаров сам меня озадачивал, если произойдет нечто из ряда вон выходящее, то звонить ему в любое время дня и ночи. Я и позвонила в начале третьего, а Сергей, как мне показалось, решил создать впечатление, что его интересовало что-то совсем другое. Есть у него такая манера — не замечать очевидного, принижать успехи… Знаешь, на прошлой неделе наш охранник в салоне сотовой связи обезвредил вора, между прочим, ценой своего здоровья. А Сергей сказал ему — это твоя работа. И даже премии ему не дал.

— Уж не думала ли ты, что он тебе премию выпишет за то, что ты ему рассказала о взрыве? — усмехнулась я.

— Нет, конечно! Я думала совсем о другом — о том, что говорили Селезневы перед взрывом. Выходило, что Бочаров уже убил одну девушку, потом заказал убийство бывшего следователя. Я поняла, что он на этом не остановится — опасность угрожает и тебе, и бомжам, которых по приказу Сергея взяли в заложники. Я догадывалась, где их держат, и решила их освободить. А тебя, Полина, я хочу предупредить — не верь ему, он сделает все, чтобы не заплатить тебе ни копейки. Он такой жадный! Вот так, — Таня выдохнула, закончив свой сумбурный рассказ.