Миротворцы

И хлопнул дверью.

– Та-ак, - продолжил начатую мысль Сергей Фёдорович.
– Значит, говоришь, одни пя-тёрки из школы носит?

Глава четвёртая

Сыщик

1.

В курилке областного управления Министерства Внутренних Дел города Ветрогорска бы-ло не продохнуть. Хоть топор вешай. Капитан МВД Кирилл Артемьев недовольно поморщился, однако отступать было поздно, и он перешагнул порог.

– О-о! Какие люди! И без охраны!
– закричал немедленно Николай Пирогов, баламут от уголовного розыска.

– Приветствую, - сказал Артемьев без улыбки, подавая руку.
– Всё куришь?

– Курить - здоровью вредить, - старинным, как мир, шаблоном отвечал Пирогов.
– На оперативное идёшь?

– Иду. Но у меня к тебе дело.

– Серьёзное? Или как?

– Серьёзное.

– Но несекретное?

Артемьев оглянулся на присутствующих здесь же курящих сотрудников Управления и пожал плечами:

– Нет, несекретное.

– Излагай!
– затягиваясь, легкомысленно разрешил Пирогов.

– Тебе такое имя, Герасим Стрельцов, чего-нибудь говорит?

– Что?..
– теперь на сотрудников оглянулся уже Николай: быстро и с опаской.

После чего одним движением руки затушил окурок, подхватил Артемьева под локоток и повлёк за собой, прочь из курилки.

– Пошли, пошли, в кабинете поговорим...

– А что, собственно, тебя беспокоит?
– поинтересовался Артемьев уже в коридоре.

– Погодь, погодь, - отвечал Пирогов неопределённо.

Он привёл Артемьева в кабинет номер сто четырнадцать, который делил с другим опера-тивником, лейтенантом Улитиным. Усадил за свой стол во вращающееся кресло, а сам присел на краешке столешницы, одной ногой упираясь в пол, а другую - покачивая навесу. Артемьев по его примеру тоже немедленно занял весьма вольную позу, повернувшись боком и закинув руку на спинку кресла.

– Начнём?
– предложил Кирилл.

– Начнём...
– Пирогов сделал паузу, потом спросил очень серьёзно: Тебя кто-то при-слал, Кирилл?

– С чего ты решил?

– Хорошо, сформулирую вопрос по-другому: с какого рожна капитан Артемьев суётся в чужую разработку?

– Где сказано, что Стрельцов - твоя разработка?

– Некрасиво отвечать вопросом на вопрос, - заметил Пирогов, всем своим видом давая понять, что будь ситуация несколько иной, он выдал бы сакраментальную фразу типа: "Здесь вопросы задаю я!!!".

– Согласен, некрасиво, - сказал Артемьев, - но, видишь ли, Николай, у меня нет дру-гого выхода.

– Это ещё почему?
– насторожился Пирогов.

– Две недели назад на меня повесили дело академика Абрамянца...

– Абрамянц?
– встрепенулся Пирогов.
– Это который вскрыл себе вены?

– Именно он, - подтвердил догадку сослуживца Артемьев.

– Но это же чистейшей воды самоубийство...

– Ага, - снова кивнул Артемьев, - так везде и записано. Только, Николай, есть ещё и такой вид преступления - доведение до самоубийства называется. Статьёй сто десятой кара-ется, между прочим.

Пирогов поморщился.

– Да знаю я! Значит, пошло на доследование?..
– сказал он раздумчиво.
– А при чём здесь Стрельцов?

– Один из свидетелей, проходящих по делу, - сказал Артемьев, очень внимательно на-блюдая за Пироговым, - утверждает, что именно Стрельцов своими действиями довёл Абра-мянца до самоубийства.

– Имя свидетеля?
– быстро спросил Пирогов.

Артемьев сдвинул руку и откинулся в кресле:

– И ключи от квартиры...

– Ты не понимаешь, Кирилл!..

– И не собираюсь "понимать", - Артемьев стоял на своём.
– Есть такой термин: "слу-жебная тайна"...

– Ты лезешь в чужую разработку!

Артемьев пожал плечами:

– Мне приказали вести это дело - я веду это дело. И обсуждать подробности его веде-ния ни с кем не намерен.

– Послушай, Кирилл, - Пирогов, недоброжелательно щурясь, наклонился к Артемьеву через стол, - я что-то не понимаю: это я к тебе пришёл или ты ко мне?

Артемьев не купился:

– Я пришёл к тебе потому, что раньше или позже мне всё равно пришлось бы с тобой переговорить по поводу Стрельцова. Вот только сегодня мы можем поговорить о нём свободно и в дружеской обстановке, а завтра мне придётся прислать тебе повестку.

У Пирогова чуть дёрнулось правое веко. Но он быстро овладел собой. И ответил соот-ветственно:

– Или мне придётся прислать повестку тебе, - сказал он зло.

– Не исключена и такая возможность, - кивнул Артемьев, - если это действительно твоя разработка.

– Ладно, - Пирогов пересел на столе, несколько изменив принятую в начале беседы позу.
– Этот пункт замнём для ясности. Но хотя бы сказать, кто увязывает моё имя с именем Стрельцова, ты можешь?

– А чего ты дёргаешься, Николай?
– поинтересовался Артемьев непринуждённо.
– Ус-покойся и поговорим.

– Посмотрел бы я на тебя, - проворчал Пирогов.
– Ну так скажешь, или мне сходить к полковнику?

"Вот это уже откровенная провокация, - отметил мысленно Кирилл, знавший о деле академика Абрамянца, о кандидате технических наук Герасиме Стрельцове и об оперативном работнике уголовного розыска Николае Пирогове гораздо больше, чем в том признавался.
– И весьма грубая провокация. Не выяснив подробностей, прёт на рожон. Так легко и спотыкнуть-ся".

Артемьев отвечал со спокойным достоинством:

– Можешь, конечно, и к полковнику сходить. Только вот нигде не сказано, что Стрельцов - это твоя разработка...

Пирогов снова поморщился.

– Это и не должно быть нигде сказано, - заявил он с таким видом, будто приходится объяснять (и не в первый уже раз!) такие элементарные вещи не сослуживцу, не равному по званию и занимаемой должности, а дебилу-переростку из специнтерната.
– Если каждый бу-дет знать...

– Я - не "каждый", Николай, далеко не "каждый".

– Не понимаю, - сказал Пирогов, похлопывая себя по карманам; отыскал пачку "Кэме-ла", но закуривать в кабинете не стал, положил пачку рядом, не понимаю, чего ты добива-ешься?

"Нервничает, - подумал Артемьев о Пирогове.
– Нервничает, а потому перебарщивает на поворотах".

– Я, конечно, скажу, кто назвал мне твоё имя, - пообещал Артемьев вслух.
– Только мой ответ тебе не понравится и вызовет новые вопросы. Поэтому я и хочу, чтобы мы опреде-лились с пределами компетенции. Провели, так сказать, границы...

– Что-то ты темнишь, Кирилл. Или говори прямо, или не говори ничего! У меня, знаешь, дел по горло.

"Ну что ж, я тебя достаточно подготовил - теперь можно начинать атаку".