Миротворцы

– Нет... ничего не знаю...

– А если подумать?

– Если хорошо подумать?
– добавил от себя Зимагор.
– Паяльник у меня новый, ни разу в деле не бывал, пора и опробовать.

Брызгунов с ужасом посмотрел на Зимагора.

– Было что-то... Правда, очень давно... Как раз тогда мне идея пришла секту организо-вать... Старичок мне один её подкинул. Бывший кардиолог... Не прямо, конечно, подкинул, но так... опосредовано. Мы с ним как-то разговорились о тайных учениях, и он оказался знатоком истории розенкрейцеров.

– Это ещё кто?
– Зимагор встрепенулся, но Лысый Гера сделал ему знак рукой, призы-вая к молчанию.

– Значит, розенкрейцеры?
– сказал Гера задумчиво.
– Тайное Братство Розы и Креста, правильно?

– Правильно... Но вряд ли этот старик имеет отношение к розенкрейцерам. Да я и вооб-ще в их существование не верю.

– В существование Князя тьмы вы верите, а в розенкрейцеров - нет? Уникальный слу-чай!

– Дайте мне его, Герасим Николаевич!
– попросил Зимагор.
– А то паяльник стынет!

– Этот... старик... ещё сказал, что сейчас самое время для возрождения Ордена. Может, у него ничего и не получилось, но ведь проверить стоит?

– Стoит, - согласился Лысый Гера.
– Диктуй координаты.

– Где он живёт, я не знаю, - быстро заговорил Брызгунов.
– А зовут его... кажется... Максим... Даниилович... кажется... э-э-э...

– Фамилию!

– Э-э-э... странная у него такая фамилия... кажется, Грицай...

– Как? Как?

– Грицай.

– Вы не ошиблись?

– Кажется, нет.

– Кажется, кажется...
– раздражённо передразнил Зимагор; он чертовски устал и тоже давно понял, что с сатанистами вышла промашка.
– Вот паяльник воткну, тогда тебе...

– Перестань, Эдуард, - поморщился Лысый Гера, - надоело уже...

Зимагор заткнулся.

– Значит, Грицай Максим Даниилович? Розенкрейцер?
– переспросил Лысый Гера.

– Да... каже... да, это так.

– Мы проверим, - пообещал Гера.
– Мы это проверим. И смотрите, господин Брызгу-нов, если вы соврали или напутали, мы знаем, где вас искать.

– Я не вру... и не путаю...

– Отпустите его, - велел Лысый Гера.
– И снимайте ребят. Мы возвращаемся в город.

Сурок выскочил из "джипа", чтобы собрать команду. На это он потратил чуть больше пя-ти минут. В "джип" к Лысому Гере уселся ещё только Вовчик-Ёрш. Остальные боевики размес-тились во втором автомобиле.

– В город и спать!
– сказал Гера, закрывая глаза и поудобнее устраиваясь на диване.
– Всем спать четыре часа! Розенкрейцерами займёмся утром!

– Понял: всем спать четыре часа, - повторил распоряжение Зимагор и махнул рукой Сурку: трогай, мол.

– Ну и как тебе это шоу?
– поинтересовался Вовчик-Ёрш у Сурка, когда они отъехали километра на два от Лысой Горы.

– А знаешь, Вовчик, - сказал Сурок небрежно, - мне даже понравилось.

Вовчик-Ёрш как-то хотел прокомментировать реплику Сурка и уже ухмылялся, предвку-шая реакцию, но Зимагор так глянул на него, что охота острить у Вовчика мгновенно пропала.

2.

История розенкрейцеров города Ветрогорска не имеет прямого отношения к настоящему повествованию. Однако определённое влияние на развитие событий вокруг убийства крими-нальных авторитетов розенкрейцеры оказали, поэтому их историю придётся рассказать. К тому же, она весьма поучительна.

Отсчёт свой история эта ведёт аж с тысяча девятьсот девяносто первого года. То есть к моменту, когда люди Лысого Геры вышли на отца-основателя Ордена, минуло целых пять лет с той памятной ночи за игрой в "преферанс", вариант - на четверых.

Итак, тёплым июльским вечером четверо интеллигентов пенсионного возраста собрались расписать "пульку" и поговорить о жизни нашей такой-сякой. Для затравки договорились пройти пару кругов в принудительных распасах и поболтали о политике. Всеволод Андреевич выска-зался по поводу бездарных реформ, которые проводятся бездарными же реформаторами. Анатолий Сергеевич рассказал, как он ходил к депутату от Ветрогорска и лишний раз убедился, что с этими коммуняками каши не сваришь. Леонид Викторович пожаловался на то, что просто-ял вчера весь день в очереди за творогом, но творога ему так и не досталось. Максим Дании-лович поучаствовал в распространении слуха, что скоро введут талоны не только на водку-сахар-масло, но и на все остальные продукты питания.

– Да, Михал Сергеич нас довёл, - подытожил Всеволод Андреевич. Смещать его по-ра.

– Сместят. Может, через месяц и сместят, - легкомысленно обронил Леонид Викторо-вич, не зная, что делает совершенно точный политический прогноз.

– Раздавай, - сказал ему Максим Даниилович.

Леонид Викторович потасовал новенькую колоду, дал сдвинуть Анатолию Сергеевичу и раздал карты, сев таким образом на прикуп.

– Так-так, - сказал Максим Даниилович, разглядывая, что ему досталось.
– Эх, ребята, считайте, что вы уже в горе.

– А канделябром?
– вспомнил стандартную шутку преферансистов Всеволод Андрее-вич.

– Вскрывайте первую, - потребовал Анатолий Сергеевич.
– Сколько можно ждать? У меня нервы не железные.

Леонид Викторович перевернул верхнюю из карт в прикупе. Выпал валет крестей.

– Крести - дураки на месте!
– пропел Всеволод Андреевич и накрыл валета кресто-вым королём: одно из правил "преферанса" гласит, что свои взятки при распасах нужно отби-рать в самом начале.

Максим Даниилович подумал и выложил туза. Ему взятка и досталась.

– Что у нас с наукой делается?
– спросил он, сортируя свои карты по масти.

– Что у нас с наукой?
– Леонид Викторович усмехнулся невесело. Издыхает наука. Как "оборонку" гнать перестали, так и каюк.

Надо сказать, что эти четверо, собравшиеся за одним столом, принадлежали к классу "народной" интеллигенции, пришедшей в институты и лаборатории от сохи и топки. Не имея серьёзных связей, карьеру в науке они не сделали и по той же причине оказались сметены на пенсию первой волной сокращений среди действующих научных кадров.

Максим Даниилович работал врачом-кардиологом в городской поликлинике номер шесть и был вынужден уйти из неё сразу после того, как открылся кардиологический центр, и его ва-кансию сократили за ненадобностью. Леонид Викторович считался неплохим химиком-исследователем, но не смог в критический момент предъявить опубликованные работы: мало писал, мало печатался - долой! Всеволод Андреевич занимал должность мастера на заводе "Светлый путь" и потерял её сразу после консервации программы "Буран". Анатолий Сергее-вич занимался литературоведением, но журнал, штатным сотрудником которого он числился и от которого кормился, в новых экономических условиях быстро захирел и без особых мучений скончался.