Миротворцы

Лысый Гера уселся в единственное, основательно продавленное кресло и посмотрел на Максима Данииловича. Выглядел тот жалко. Пола старого халата разъехались, открыв взору столь же потёртые жизнью "треники". Что-то не похож он на человека, который может быть при-частен к убийству авторитетов.

Зимагор принёс свою сумку и отыскал табурет.

– Вы можете говорить?
– спросил Лысый Гера у Максима Данииловича.

– Я буду кричать, - просипел тот.

– Не советую, - сказал Гера.
– Если вы будете кричать, мы найдём способ прекратить это. Ну и конечно, сделаем вам больно.

– Деньги там, в тумбочке, в верхнем ящике...

– Мы похожи на грабителей?

– Гера удивился.
– Вы ошибаетесь, дорогой Максим Да-ниилович. Мы не грабители.

– Вам нужна... квартира? Только не убивайте меня. Я подпишу любой документ, только не убивайте.

– Ваша квартира меня не интересует, - Гера тяжко вздохнул.
– Меня интересует со-всем другое. Я знаю, дорогой Максим Даниилович, что вы являетесь членом Братства розен-крейцеров, - Грицай дёрнулся.
– Да, я это знаю. Я бы хотел услышать от вас подробности деятельности этой организации на территории Ветрогорска.

Максим Даниилович помолчал потрясённо, потом спросил:

– Вы... вы... пришли от C.R.C.?

– Это что, кличка такая?

– Нет, нет, конечно же, нет, - забормотал Максим Даниилович, отводя взгляд.
– Не может это быть так... Хотя...

– Вы готовы поделиться со мной сведениями о деятельности розенкрейцеров?

– Никогда!
– гордо заявил Грицай, тряхнув копной седых сальных волос.

– Поверьте, будет лучше, если вы всё расскажете, - продолжал увещевать старого ду-рака Лысый Гера.

– Никогда! Ни под какими пытками я не выдам тайны Братства!

Да он позирует! Нет, ну каков наглец - позировать в такой ситуации! Надо проучить.

– Эдуард Борисович, займись, - распорядился Лысый Гера.

– Ну наконец-то, - сказал Зимагор, осклабившись.
– Испытаем новинку. Вячеслав, за-ткни ему пасть и снимай с него штаны!

Сурок споро, словно всю жизнь только этим и занимался, заклеил рот Максима Даниило-вича скотчем. Потом распахнул полы халата, обнажив худые и бледные старческие ноги, и стал стягивать трикотажные треники вместе с трусами. Грицай в ужасе таращился на него.

Лысый Гера отвернулся и как раз застал момент, когда Зимагор вытаскивал из своей сум-ки футляр с новеньким паяльником.

– Ещё стерильный, - сообщил он Гере.

– Скажи, Эдуард, - обратился к нему Лысый Гера, - а ты и на службе в КГБ эту штучку применял?

– А как же без неё?
– Зимагор улыбнулся плотоядно.
– Без неё - никак.

Он подошёл к столу и, не примеряясь особенно, вставил паяльник "горячим" концом Гри-цаю в задний проход. Потом поискал глазами розетку и размотал шнур. Максим Даниилович что-то замычал отчаянно. Лысый Гера посмотрел на него и сказал просто:

– Но я же вас предупреждал, а вы так презрительно...

– Начинать?
– спросил Зимагор, стоя у розетки.

– Начинай.

Под непрекращающееся мычание Грицая Зимагор воткнул вилку в розетку. Сначала ни-чего не происходило, потом Максим Даниилович начал извиваться на столе. Он весь вспотел. Но к острому запаху пота быстро прибавился запах палёного мяса. Из обвисшего члена поли-лась струйка мочи. Паяльник зашипел.

– Хватит! Прекратить!
– крикнул Лысый Гера.

Зимагор дёрнул за шнур и вытащил паяльник. Максим Даниилович обмяк и замолчал.

– Сволочь, - сказал Зимагор.
– Новый паяльник мне обоссал.

– Всё-таки ты садист, Эдуард Борисович, - сказал Гера.
– Сними с него пластырь.

Зимагор повиновался.

– Я расскажу!
– застонал Максим Даниилович, едва с него сняли скотч. Я всё рас-скажу! Только уберите это! Уберите это!

Обстоятельный допрос Грицая занял полчаса. И за эти полчаса Лысый Гера успел про-клясть и себя, и свою глупость, и всё на свете. Это надо же отпустить сатанистов и заняться поисками и допросом этого... этого старого сумасшедшего.

За последние полчаса Лысый Гера узнал много нового о каббалистических диаграммах, об эзотерических доктринах и алхимических опытах, о манифесте "Fama Fraternitatis" и онто-логии Мира Элементов. Но ничего из этого не приблизило его к разгадке.

"Снова пустой номер, - в отчаянии думал Лысый Гера.
– Где теперь искать? Где? И что искать?"

Непрекращающееся бормотание старика, выкладывающего одну бесполезную тайну за другой бесполезной тайной, вывело наконец Геру из себя, и он приказал:

– Да заткните же вы его!

Сурок с удовольствием выполнил приказ. Грицай продолжал что-то себе мычать из-под скотча.

– Что будем делать?
– спросил Гера, поворачиваясь к Зимагору.
– Это снова пустыш-ка.

– Может быть, он что-то знает о других тайных обществах? Или сектах?

– Если бы знал, то уже сказал бы. Ничего он не знает. Да и откуда ему знать? Кто его в настоящий тайный Орден пустит?

Грицай замычал пуще и громче прежнего, и тут у Лысого Геры ожил мобильный телефон. Дзинь-дзьнь. Зимагор посмотрел на Геру с таким выражением, будто у того без предупрежде-ния выросла вторая голова. Гера тоже вздрогнул, но особого удивления не выказал: деловому человеку могут позвонить и среди ночи.

Гера вытащил телефон из кармана, нажал кнопку.

– Алё, я слушаю. Кто это говорит?.. Ефим?.. Какой Ефим?.. А-а, Ефим! Здравствуй, Ефим. Чего это ты ночью?..

Гера замолчал, слушая ответ. Потом вдруг подобрался, выпрямился. Зимагор ждал, ловя каждое слово.

– Да, это меня интересует... Чрезвычайно... Как ты говоришь? Секта? Мечи?..

У Зимагора глаза на лоб полезли. Он ожидал чего угодно, но не столь быстрого решения всех проблем.

– Где?.. У тебя в Отрадном?.. Знаю, знаю... Окружили дом?.. Вооружены?.. А-а, только мальчишки... Ну, это не проблема!.. Что?.. Почему?.. Ага... Руководителя нет... Ты уверен?.. Па-роль и адрес?.. Хитро придумано... Конспираторы... А откуда ты это знаешь?.. Ага... Понимаю... Удивительный ты всё-таки человек, Ефим... Жаль, что мы враги... Скоро буду... Жди...

Лысый Гера спрятал телефон и резво вскочил на ноги.

– Кто это был?
– спросил Зимагор настороженно.

– Есть такой... Ефим Князев, - ответил Лысый Гера, глядя в пространство.
– Все в От-радный!
– объявил он.
– Там, оказывается, наши сектанты окопались, там!..

Глава семнадцатая

Истина

Меч Володя по примеру Наставника носил в тубусе. Не в обычном, конечно, а в большом - так называемом "плакатном".

После того, как мать засекла меч, Володя спрятал тубус на антресоль под кучу хлама: под старое шматьё, журналы, детали от велосипеда. И доставал его только, когда был уверен в том, что мать ушла на работу и до вечера не вернётся. Летом такая возможность предостав-лялась каждый день, и каждый день Володя брал в руки тяжёлое и холодное орудие смерти, гладил клинок, рукоять и крестовину, наслаждался покоем и уверенностью, которые вселял в него меч.