Мне больно от твоей любви 2

Глеб остановился и, на пятках развернувшись, направился ко мне. Я оцепенела от страха, заметив то, как он приближается. Потому что по Грачевскому было видно, что идет с конкретным намерением - ударить меня. Даже зажмурилась. Однако меня он не тронул, а вот стене рядом с моим лицом досталось. Я вздрогнула, когда в нескольких сантиметрах от моего уха раздался глухой стук.

– Ты! – Прошипел он, подавляя меня своим взглядом. – Пошла. Отсюда. Вон! - Цедил он сквозь зубы, явно пытаясь удержать гнев.

– Нет. – Мотала я головой из стороны в сторону.

– Вон! Я тебе сказал! Ты знаешь, детка, что контроль дается мне нелегко. И в следующий раз я могу промахнуться мимо стенки!

– Грач, угомонись! Юлька то здесь причем! – Пытался оттащить его от меня Мартынов.

– А при том! Не появись она, Кит не поступил бы так с Крис! Убирайся! ВОН! И братцу своему, или кто он там тебе передай, что: Он сам подписал себе смертный приговор. И мне плевать, сяду я или нет!

Я уже не могла сдерживаться после его слов и ревела в голос, скатываясь по стене. А ведь Глеб был прав. Это из-за меня он испортил отношения с братом и сестрой, и отдалился от них. Из-за меня он рассорился с Марком.

Это все из-за меня!

Последнее, что я видела перед тем, как скрыться за дверью, это то, как братья Кристины обняли друг друга. А ведь до этого Кирилл ни на кого не реагировал. Не на кого, кроме старшего брата. Общее несчастье стерло все их прежние обиды. И сейчас они искали поддержку друг в друге.

Но, как любит говорить моя бабушка: «Беда не приходит одна».

И, как выяснится уже этим утром в семье Грачевских-Назаровых - это было не единственное несчастье, случившееся в эту ночь. Уже меньше чем через час они узнают, что в автомобильной аварии, не справившись с управлением на скользкой дороге, погибла их мама. А четырехмесячная Полина лишь чудом осталась в живых благодаря закрепленной автолюльке, отделавшись только небольшими ушибами и царапинами.

– Юля! – Окликнул меня Сережа, нагоняя в коридоре. – Где твоя обувь?

– Не знаю. Потеряла.

– Пойдем, отвезу тебя домой. В таком виде тебе опасно даже на такси.

Я пожала плечами. Мартынов подошел ближе и, накинув на меня свою куртку, обнял. Позволяя плакать на своей груди.

– Юлька, не бери в голову слова Глеба. В таком состоянии он может всякого наговорить. А потом будет жалеть. Но такой уж у него характер. Я уверен, он так не думает.

– Нет, Сережа. Он прав.

– Не говори глупости. Поехали. Тебе в горячий душ надо, а мне с твоим старшим братцем кое о чем перетереть.

Я отстранилась.

– Не бойся, я не намерен с ним драться. Хотя и не отказался бы ему двинуть. Но сейчас другие приоритеты. Юля, прошу тебя, помоги. Нам сейчас нужно уговорить Марка, чтобы он уехал. Кто знает, в какой момент у Грача фишка стрельнет. Нельзя им в одном городе сейчас находиться. Понимаешь? В одном Грач тебе не соврал. Ему действительно плевать на себя, когда дело касается близнецов. А значит, решетки он не боится.От автора. Ну что ребятки, поделитесь своими впечатлениями как вы пережили эту главу? Как считаете Марк говорит правду? А может быть он просто хороший актер? Ну и конечно же держим кулачки за Крис.

Глава. 29. Откровенный разговор

Юля.

– Юлька, просыпайся. Мы приехали.

Открыв глаза, не сразу осознаю, где нахожусь. Первое, что чувствую, это аромат парфюма Глеба. Ну конечно! Это же ведь его машина. Да вот только за рулем сейчас находится не он, а Мартынов. Наверное, Грачевский разозлиться, если узнает, что Сережа подвез меня на его BMW.

Знаете, это очень больно - осознавать, что любимый человек тебя ненавидит. И, наверное, заслуженно. Ведь в том, что случилось с Кристиной, есть и моя вина.

Крис!

Одно только ее имя вызывает болезненный спазм. От чего слезы против воли появляются на глазах.

Сережа тоже отстранен, смотрит в одну точку, облокотившись на руль. Он сжимает его с такой силой, что костяшки на пальцах побелели. Мартынов старается не показывать своих чувств, но я знаю, что сейчас ему адски больно. Ведь Крис ему нравилась, а может быть, даже он в нее влюблен. С тех пор как вышли из больницы, мы не произнесли друг другу ни слова. Да и о чем разговаривать? Когда в грудной клетке, словно гранату разорвали.

– Юль, ты иди, ладно. Я чуть позже к вам зайду.

– Хорошо. Я оставлю дверь открытой.

Он кивнул.

– Сереж, если что-то станет ясно о …

– Я скажу. А сейчас иди. – С нажимом произнес он. Да вот только голос был тихий и надломленный, словно ему что-то мешало произносить слова.

Я поспешила покинуть автомобиль, понимая, что он хочет остаться наедине со своими мыслями. И уже около подъезда обернулась на друга. Сережа все еще сидел в машине, зажав ладонью рот. Его глаза были закрыты, но по содрогающимся плечам можно было понять то, что он плачет.

И пусть говорят, что мужчины не плачут, да вот только сегодня никто не в силах удержать слезы. За эту ночь я видела их и в глазах Кирилла, и в глазах Захара, и даже в глазах Глеба. А еще в ушах до сих пор стоит его душераздирающий крик. Никогда не забуду то, с каким надрывом Грачевский кричал имя сестры, вырываясь из рук полицейских. Кажется, все то, чему мы стали свидетелями около лицея, не один год будет преследовать в кошмарных снах. Я даже представить не могу, какого сейчас Фроловой. Сможет ли она вообще после всего этого нормально спать?

Дома была тишина. Прошлась по квартире, заглянув на кухню, в комнаты братьев и даже в родительскую спальню. Все они были пустыми.

Понимая, что нахожусь одна, зашла в ванную, где стянула с себя грязное, липкое и насквозь промокшее от дождя платье. Меня бил озноб, и, стоя под горячими струями, никак не могла отогреться. Хотя все же вода дарила небольшое облегчение и возможность пусть и ненадолго, но забыться. Из душа выходить не хотелось, однако все-таки пришлось, потому как вспомнила, что к нам должен подняться Мартынов. Я не взяла во что переодеться, и пришлось укутаться в полотенце. Электричества еще нигде не было, и даже душ принимала, включив фонарик на телефоне. Открыв дверь в свою спальню, вскрикнула от неожиданности. Почувствовав там чье-то присутствие.

– Прости, не хотел напугать. – На полу около окна сидел Марк.

– Просто не ожидала тебя здесь увидеть.

– Да, конечно. Прости, не должен был заходить в комнату в твое отсутствие.

– Отвернись, пожалуйста, я оденусь.

Брат выполнил мою просьбу. Я быстро натянула на себя шорты и майку. А после подошла и опустилась в кресло напротив него.

Несколько минут мы просто сидели в тишине, и никто из нас не решался начать разговор. Я не знала, в курсе ли Марк о том, что случилось с Кристиной, но и сказать или спросить об этом не решалась.