Мне больно от твоей любви 2

Где-то эхом доносится голос девчонки. Но я уже не слушаю. Не оборачиваюсь, даже когда слышится звук разбитого стекла. И так знаю, что это Серый. Он кричит, что убьет их и что-то еще в этом духе, воя как раненый волк. А я продолжаю смотреть в монитор, понимая, что сам умираю в этот момент. Все мутнеет перед глазами от потока горячих слез, обжигающих мое лицо. Стираю их тыльной стороной ладони и продолжаю смотреть, как эти подонки насилуют мою сестру, пока она находится в бессознательном состоянии. Но даже в этом состоянии она зовет его на помощь: Марк. Марк, пожалуйста, помоги. Ни меня, ни Кира, а его! Потому что он ей действительно дорог. И только от него она ждала помощи. В то время как нас, ее родных братьев, не было с ней рядом.

Каждый вдох даётся с болью, словно вдыхаю не воздух, а битое стекло. Смотреть на это невыносимо, но я хочу запомнить каждое мгновенье. Чтобы помнить это, когда буду убивать этих подонков. Знаю, что ничего на свете уже не сможет меня остановить.

Потому что я пойду до конца.

Захлопываю крышку компа и срываюсь с места. На ходу натягивая на себя футболку и сгребая с тумбочки свой телефон.

– Грач, я с тобой!
– Друг нагоняет меня на лестничной площадке.

– Нет! – Отрезаю я. – Нет, Серый, я сам! Пообещай мне, что никому не расскажешь обо всем этом. Даже Гришке и Темычу. – Кладу руку ему на плечо. – Если что-то, вдруг… Короче, Кирюху и Польку не оставляй, ладно.

Друг кивает. А я срываюсь вниз по лестнице.

Найти Тимура не так-то сложно. Уже спустя пять минут мне приходит смс с его местонахождением. Похоже, я сильно ошибался в Марке, и он не врал. Чувство вины перед другом гложет. А ведь это он отправил ко мне эту девчонку. И без него я бы не узнал всей правды. Поэтому пишу ему сообщение о том, что мы в расчете. Запоминаю адрес Тимура. После вытаскиваю симку и вместе с телефоном отправляю в урну. Не хочу, чтобы кто-то из семьи Мартыновых нашел меня. А то, что они попробуют меня остановить, нет не малейшего сомнения. Серый сдаст, как только отойдет от шока и все осознает. Поэтому времени мало. Напоследок бросаю взгляд на Юлькины окна.

– Прости меня, моя девочка. Надеюсь, ты будешь счастлива. Но по-другому я не могу. Просто не имею на это право.

Сажусь в машину и газую с места. Оставляя после себя только облако из пыли.

Глава. 37. Единственный выход.

Олег сидел в своей машине, глядя на окна здания, где находился офис, этого человека. Того, кого он много лет считал своим близким другом. Того, с кем они вместе выросли. И того, кто однажды разрушил всю его жизнь.

Когда-то он не раз представлял себе эту встречу. Но, как оказалось, встретится лицом к лицу со своим прошлым вовсе не так-то легко. Даже несмотря на то, что прошло уже столько лет. От болезненных воспоминаний сердце этого с виду сильного мужчины все еще сжималось. И сейчас, когда так близко находится рядом с этим человеком, его старые раны вновь начали кровоточить. Олег Грачевский так и не смог простить предательство своего близкого друга, почти брата. Однажды он вычеркнул его из своей жизни. Забыл. И никогда не искал встреч. И сегодня бы не пришел к нему. Но, увы, другого выхода у него не было.

Охрана на входе пропускает, даже не спросив у него документы. Странно, что этот огромный офис в будний день практически пустой. На своем рабочем месте нет даже секретаря. Подождав несколько минут, он осмелился постучать в дверь, но, так и не дождавшись приглашения, зашел внутрь кабинета.

– А, это ты, Ворон. Не буду врать, ждал, что ты придешь.

– Значит, ты уже в курсе?

Мужчина высокомерно усмехается.

– Олежа, это мой город. Разумеется, я в курсе. Но ты зря пришел. Я тебе не помощник в этом вопросе. Так что можешь уходить!

Но Олег даже не сдвинулся с места. На его лице читалось отчаянье, а в его карих глазах застыла боль.

– Федь, помоги! Только тебе под силу это сделать. Ну, хочешь, на колени перед тобой встану! Прошу, защити моего сына. Глеб, все, что у меня есть, – Голос дрожит, а за тем и вовсе срывается, переходя практически на шёпот.

– Я согласен на любую цену, только назови. Но помоги вытащить его из этого дерьма.

Повисает тишина. В которой происходит борьба двух взглядов: давящего злого взора голубых против полной боли карих глаз. Так и не дождавшись ответа, Олег Грачевский делает шаг вперед, склоняет голову, разорвав зрительный контакт, и опускает одно свое колено на пол.

– Ворон, не стоит! Не нужно передо мной унижаться. Ты хотя бы понимаешь, о чем ты меня просишь? Даже в память о нашей дружбе я не стану туда вмешиватся! Понимаю, Глеб твой сын, но Богдан мне как брат. И Тимур вырос на моих глазах. И пусть мальчишка избалован и без тормозов, но он мне тоже как сын!

Олег все же опускается на пол, но делает это уже не для того, чтобы молить о помощи, а от того, что ноги его просто больше не слушаются. И даже удержаться уже на них кажется невозможным. Карие глаза стекленеют от слез. Он никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. В груди все пылает огнем от осознания, что он не может защитить собственного ребенка. Потому что последняя его надежда разрушилась чуть менее минуты назад. Ведь если Федор не вмешается, то Богдан просто-напросто убьет его сына. А если не станет Глеба, зачем ему тогда вообще жить? Ведь сын и есть его жизнь. Тело мужчины бьет мелкая дрожь. Из горла вырывается болезненный смех.

А ведь надо же! Как их всех жизнь закрутила!

И в этот момент Олег понимает, что не станет больше хранить чужую тайну, а расскажет бывшему другу все, как есть. Глупо, конечно, надеется, что в Федоре сыграют отцовские чувства. Но вдруг? Возможно, если он узнает всю правду, то хотя бы не даст устроить Тарханову самосуд. И да, пусть Глеб лучше сядет за решетку, но хотя бы будет жив.

– А ты знаешь, Федор, почему мой сын так поступил с этим ублюдком? Не знаешь? Так я расскажу тебе, что твой названный сынок сделал с твоей родной дочерью.

Федор усмехается.

– Ты что несешь, Грачевский? Сбрендил? Какая нахрен дочь? Может, ты не в курсе, но моя жена не может иметь детей!

– Федь, а я сейчас не про Веру. Я про Таню. Или же, ты друг, хочешь сказать, что не крутил роман с моей женой? Скажи еще, что это не ты стал причиной нашего развода. Моя женушка так просила меня отпустить ее к тебе. Так тебя ждала. И не скажу, что я над ней не злорадствовал, когда ты вышел из-за решетки уже женатым на Верке. Да только вот перед тем, как ты сел, все же успел ей заделать близнецов. Да, когда только в первый раз увидел малышей, сразу же понял, кто их отец. Там даже ДНК делать не нужно. Дети - твои копии. Особенно Кирилл. Кристина пошла в мать, от тебя взяла только цвет волос и глаз.

Федор в миг оказывается на ногах, хватая за грудки и рывком поднимая с пола своего бывшего друга.

– Врешь!

– Нет!

– Почему ты мне ничего не сказал раньше! Я должен был знать о своих детях!
– Зло цедит, сквозь зубы светловолосый мужчина.

– Потому что Таня на коленях просила об этом! А я ее любил. И не буду лгать был готов принять ее обратно, даже после того что было и на руках с твоими детьми!

– Так и скажи, Олежа, что ты боялся, что разведусь с Верой и женюсь на Тане. Только вот ошибочка вышла! Я бы ни за что не развелся! Потому что люблю свою жену, но и детей бы своих не оставил! Как минимум, они бы знали, что у них есть родной отец. – Резко разжимает свою хватку, направляясь к шкафу. Берет с полки два стакана и початую бутылку коньяка. Разливает напиток, протягивая один стакан Олегу. Переглянувшись, мужчины залпом осушают их. – Ты присаживайся, в ногах правды нет.