Множество жизней Элоизы Старчайлд

– Да.

– Тогда идите за мной.

И они пошли по очередному белому коридору, пахнущему дезинфицирующим средством. Двойные двери распахнулись и закрылись. Другой доктор, везший другую роженицу в другую сторону на другой каталке, завел с Катиным доктором какой-то невразумительный диалог, при этом ни один из них не сбавлял шаг: они, словно давние любовники, на лету обменивались репликами, пока их последние слова не затерялись где-то в лабиринте палат и поворотов, как случайно подсмотренный эпизод больничной жизни в вечном движении.

– Мойте руки.

Они остановились, и все стали мыть руки.

– Наденьте.

На Милана через голову натянули голубой медицинский халат.

– Тебе нужно вернуться, – прошептала Катя. Ее лицо было напряжено. – Вернуться в церковь.

– Нет.

– Другой возможности у нас не будет ближайшие семьдесят пять лет.

– Мне все равно.

Щелк, щелк, щелк – сзади распахнулись двери, и в помещении стали зажигать яркий свет. Послышался сдавленный крик, будто где-то душили человека.

Это кричала Катя.

– Ты в порядке?

– Я рожаю, придурок.

– Как всегда, в самый подходящий момент.

– Ты не врал, когда сказал о том, что сегодня ляжешь в постель счастливым человеком, что бы ни приготовил сегодняшний день? – спросила Катя.

Ее глаза были закрыты.

– Я думаю, сегодняшний день может оказаться самым счастливым днем в моей жизни, – ответил Милан.

Возможно, часы на стене немного спешили. Они уже показывали полдень.

10 Марианна

1813 год

– Во время встречи с генералом обязательно соблюдайте дистанцию, – предостерег Марианну Мусель.

– Почему?

– Он серьезно подходит к вопросу своей личной безопасности. У него много врагов.

Они шли по центральному коридору, направляясь к атриуму.

– Я бы хотела встретиться с Эгльфином наедине, – сказала Марианна. – Я не представляю для него угрозы. Я ведь всего лишь женщина.

Она чувствовала тяжесть ножа у себя за поясом. Она вонзит лезвие ему в шею, как мясник, закалывающий свинью. Она будет смотреть, как он истекает кровью на паркете.

– Наедине вы с ним можете встретиться, только если он это позволит, – ответил Мусель. – В чем лично я сильно сомневаюсь.

Они стояли перед высокими дверями из черного дерева, которые когда-то надежно охраняли библиотеку Жана Себастьена.

Сейчас за этими дверями ждал Эгльфин.

Марианна знала, что за окнами библиотеки, выходящими на лужайки перед домом, открывался панорамный вид на долину и южные склоны, где росли сосны, отбрасывая тень на тропинки, а закатные лучи окрашивали холмы в красный цвет, и виноградная лоза буйно росла под летним солнцем. Жан Себастьен любил этот вид. Прямо из окна библиотеки он смотрел, как созревают плоды, и наблюдал за изменениями погоды. Он чувствовал приближение осени. Он буквально чувствовал запах урожая, ожидающего сборщиков. Если бы она осталась с Эгльфином наедине, она могла бы убить его одним ударом и подбежать к окну, а оттуда устремиться к винограднику. Бежать было метров двести, не больше. К тому времени, когда в доме забьют тревогу, ее уже и след простынет. Если она доберется до виноградника, то найти ее там будет равносильно тому, что отыскать иголку в стоге сена. Скользя между кустами, она успела бы добраться до леса, и кто смог бы ее найти тогда? Она могла бы заночевать в ветвях высокого дерева. К рассвету она будет в десяти километрах отсюда.

Но сначала дело должно быть сделано. Он должен остаться один. Она должна вытащить нож из-под подола платья. Улучить момент. Вложить в удар все свои силы. Не промахнуться. Ни одно из этих условий в данный момент не казалось ей легко достижимым.

И потом: когда она ему скажет? Когда вменит ему его преступления? Не раньше чем она пронзит его ножом – в противном случае, он будет предупрежден; он успеет позвать на помощь; он сможет дать отпор. Но что, если ее удар принесет мгновенную смерть? Он не должен умереть, не узнав, кто она такая.

Это будет трудно.

Она вспомнила, что в библиотеке стоял фламандский клавесин – изящный инструмент с бело-золотой отделкой и инкрустированный маркетри из слоновой кости, спроектированный, чтобы лучше соответствовать музыке современных композиторов, таких как Моцарт. Элоиза часто играла на нем. Найдет ли она его на месте? Инструмент оказался слишком громоздким, чтобы поместиться в колодце. Играл ли на нем Эгльфин? Настроен ли он? Возможно, ей удастся приманить Эгльфина к инструменту. Возможно, она могла бы уговорить его сыграть на нем, и проткнуть его ножом, пока его голова будет полна музыки?

Еще там были книги. Сотни книг. Они всплошную покрывали целую стену. Труды Вольтера, Декарта и Мольера, максимы Франсуа де Ларошфуко, трактат о торговле Бартелеми де Лаффема, истории Жедеона Таллемана де Рео, новеллы Маттео Банделло в переводах Пьера Боэтюо. Как же много книг. Некоторые, скорее всего, были сняты с полок и спрятаны в колодце, но большая их часть, как подозревала Марианна, осталась в библиотеке.

– Не будем брать ничего, что может легко загнить или пропасть, – распорядился Жан Себастьен, когда сокровища были спрятаны.

Возможно, она могла бы взять с полки книгу, как бы между делом. Могла бы повосхищаться ей. Могла бы рассказать что-нибудь умное об этой книге. И могла бы показать ее Эгльфину, а когда тот наклонился бы поближе, чтобы рассмотреть книгу вблизи, он напоролся бы на ее нож.

Но убить человека будет отнюдь не просто. О, это был мир, где смерть подстерегала на каждом шагу, где многие недуги могли лишить человека жизни буквально во сне, и все же человеческий дух никогда не уступит без боя другому человеческому существу. Она чувствовала это кожей. Эгльфин будет настороже. В этом не приходилось сомневаться. Слова матери Марии из Монастыря дождей будут ждать своего момента, чтобы остановить ее руку. Годы чтения Священного Писания на латыни. «Agnus Dei». «Non occides».

Ее будет терзать страх поимки. Сможет ли она предстать перед гильотиной, как это сделала Элоиза? Сможет ли она поднять глаза, чтобы смотреть на лезвие?

Когда Элоиза жила в поместье, в библиотеке стоял расписной глобус из букового дерева с изображениями обеих Америк и Китайской империи. Там ли он еще? И письменный стол Жана Себастьена, и его секретер из вишневого дерева? Остались ли они в целости и сохранности? Она попыталась мысленно нарисовать перед собой помещение. Ее знакомство с планировкой могло бы помочь ей. Сможет ли она поразить его через стол? Так же ли легко войдет нож со спины, как и спереди?

Секретарь Эгльфина, бледный мужчина с тонкими усами, появился из-за дверей библиотеки с чрезвычайно напыщенным видом.

– Генерал велел обождать, – сообщил он.

– Мы здесь по его приказу, – сказал Мусель.

Секретарь снова скрылся в библиотеке. Марианна и Мусель остались в просторном коридоре, где под ногами простирался мозаичный пол. Часы с маятником отсчитывали секунды их ожидания.

– Он всегда заставляет людей ждать? – спросила Марианна.

– Он занят делами Империи, – ответил Мусель.