Множество жизней Элоизы Старчайлд

– Кто такой этот доктор Масуд? Еще один ИИ?

– Он человек. Выпускник Мичиганского университета. Сорок семь лет. Женат, имеет сына. Эксперт в области генетической памяти.

– Американец? – удивляется Галлея.

– Родился в Чикаго.

Галлея раздумывает над этим.

– Мне не нужен врач, – наконец говорит она. – Я ничем не больна.

– Никто и не говорит, что ты больна.

– Тогда я не понимаю, почему они так настаивают на встрече со мной. А еще я не понимаю, почему слышу об этом от тебя, а не от доктора Грей.

– Я веду твой календарь, – говорит Джейкоб. У него обиженный голос.

– Вот и веди. Скажи доктору Масуду, что завтра я занята. И на следующей неделе тоже.

– Галлея… Я не должен тебе этого говорить… – Джейкоб изо всех сил старается изобразить сомнение на лице.

– Но?..

– Но если ты не пойдешь к врачу… это может задержать процесс выдачи визы.

Она резко садится, услышав это.

– Ах ты скотина!

– Я всего лишь гонец.

– Ты кусок говенного ПО, вот ты кто. Куча нулей и единиц.

– А ты – куча нуклеотидов. Оскорбление ИИ противоречит правилам сообщества, Галлея. – Его тон печален.

– Сделай мне визу, и я схожу на прием.

– Сходи на прием, и я сделаю тебе визу.

Пат. Она встает.

– Выключить Джейкоба, – говорит она, и Джейкоб пропадает. Ширли по-прежнему сидит в кресле-мешке, растирая ноги. – Выключить Ширли.

Ей нужно идти на прогулку. Если она пропустит сегодняшний день, это будет стоить ей бонусов здоровья. Восемь километров. Черт бы их побрал. На улице холодно.

Она приходит в больницу к девяти утра. Эскалатор не работает. Она поднимается по лестнице.

Доктор Масуд – добродушный мужчина с прической стареющей рок-звезды. Он суетится вокруг нее, как курица-наседка.

– Присаживайтесь, присаживайтесь.

В его голосе слышен американский акцент. Это обнадеживает Галлею. Он пересекает кабинет и выдвигает для нее стул, как будто она инвалид.

– Я здорова, доктор Масуд.

– Хорошо. Это очень хорошо. Это замечательно. – Он улыбается ей. Расчесывает пальцами непослушные пряди.

– Сколько времени это займет? Мне нужно готовиться к отъезду.

Тень беспокойства мелькает на его лице и исчезает.

– Всего ничего, – уверяет он, совершая небольшой взмах рукой. – Мы должны закончить… – он бросает взгляд на экран, – …примерно к обеду.

– К обеду? Я думала, это просто осмотр.

– Так и есть. Так и есть.

Он улыбается ей так широко, что ее тянет простить его.

– Тогда приступайте, – разрешает она.

Он выходит из-за стола, держа в руках стетоскоп и трикордер [38] .

38

Трикордер – вымышленное многофункциональное устройство для сканирования и анализа данных из вселенной телесериала «Звездный путь». Разговоры о создании подобного устройства для использования в медицинских целях не прекращаются до сих пор.

– Скажите «А-а-а».

– А-а-а.

Он проверяет ее глаза, колени, уши. Щелк. Фотографирует ее со всех сторон.

– Загрузить, – говорит он. Его экран заполняется словами. – Вы совершенно здоровы, – объявляет он, не прекращая сиять.

– Тогда зачем я здесь?

– Нам с вами нужно провести небольшую процедуру.

Она замечает, что он хорош собой. Он обаятелен. Наверняка крутит романы со своими пациентами. Он женат и имеет сына. Эту информацию поведал ей Джейкоб. И тем не менее, когда его пальцы касаются ее кожи, оттягивают веки, поворачивают голову, как будто манекену, она чувствует легкую дрожь. Крошечные электрические разряды.

– Через неделю я еду во Францию, – говорит она.

– Как здорово.

Она ждет, что он станет выпытывать у нее подробности. Во Францию? Куда конкретно? Одна? Не нужен ли вам спутник? Но он не задает вопросов.

Она одинока. Она это знает. У нее есть искусственная лучшая подруга. Серьезных отношений не было уже шесть лет. Черт возьми, она фантазирует о докторе, с которым только что познакомилась. Что с ней не так? Она лежит на смотровой кушетке и закрывает глаза. Каким-то образом ей удается впасть в полузабытье. Она дрейфует в темном океане воспоминаний, лежа на спине и глядя в ночное небо, пытаясь сосчитать звезды. Элоиза знала названия звезд, и она знает. Кассиопея, Арктур, Сириус…

– Вы работаете? – спрашивает вместо этого доктор. Возможно, он все-таки заинтересован.

– Я выполняю восемнадцать часов общественных работ еженедельно, чтобы получать национальную зарплату. Но я не владею никакой профессией. – Она давит улыбку. – Не так, как вы.

– Ну, работа не всегда так хороша, как ее малюют, – говорит он и отворачивается, стуча по экрану, чтобы она не видела лжи в его глазах. – А специальность у вас есть?

Он просто поддерживает разговор. Вот и все.

– Я специализируюсь на социальной истории Франции в ранние годы Первой республики.

– Ого! – Его реакция кажется искренней.

– Если публиковать по одной короткой статье два раза в год, национальная зарплата возрастает на десять процентов.

– И что же вы? Публикуетесь?

– А вы проверьте, – говорит Галлея. – Я автор шестнадцати статей и двух книг.

– Превосходно. Просто потрясающе. По социальной истории Франции?

– Во времена Наполеона.

– А, вот как. – Он снимает целлофан с медицинского дрона и касается им ее лба. – Не шевелитесь, – командует он. Дрон прикрепляется к ее коже, как пиявка. Она чувствует, как он забирает ее кровь.

– Не желаете ли пригласить медсестру для следующего этапа? – спрашивает доктор. Он убирает дрон в сторону.

– Зачем мне звать медсестру?

– Я попрошу вас снять часть вашей одежды.

– Для чего, прошу прощения?

– Это рутинная процедура, – отвечает доктор, как будто защищаясь.

Рутинная процедура. В его устах это звучит совершенно невинно. Почему же тогда она колеблется? Жан Себастьен стал первым мужчиной, увидевшим ее обнаженной. С тех пор их было предостаточно. Она вздыхает и понимает, что этим вздохом дает свое согласие.

Как легко утонуть в воспоминаниях. Позволить им поглотить ее. Стать их безвольной рабыней. И все же… что они такое?

Она садится, снимает джемпер и расстегивает лифчик.

– Нет-нет, не нужно, – останавливает он. – Только ваши брюки. – Он улыбается, но уже не так искренне.

Возможно, действительно нужно было позвать медсестру.

– Объясните мне, что происходит. Зачем мы это делаем?

Он наклоняется к ней, и она чувствует запах мяты от его дыхания.

– Вам знаком термин «мусорная ДНК»? – спрашивает он.