Мое идеальное убийство
Шрифт:
— Не помню, а что? — Соня повернулась в сторону компьютера.
— Странно…
Леня бросил свои пакеты там, где стоял и, не разуваясь, прошел в комнату. У раскрытой двери на балкон раздувалась от сквозняка синяя штора, рядом стоял старый компьютерный стол с большим плоским, но уже довольно стареньким монитором, на котором мигала зеленая лампочка. В системном блоке шумно работал вентилятор.
Леня дотронулся до клавиатуры, и компьютер вышел из спящего режима. Если за секунду до этого у парня еще оставались сомнения — быть может, он просто нажал не на ту кнопку, — то теперь Леонид точно знал: он не забыл выключить компьютер.
Всем привет! Вы, наверное, думали, что у меня все хорошо, но нет. Моя жизнь давно стала похожа на полную жопу. Соня не помогла мне выбраться из этого ада, скорее наоборот, — мы увязли в нем вместе. Не желая больше мучить эту планету своим существованием, мы — я и Соня — добровольно решили проститься с жизнью. Никого не вините. Прощайте…
— Леня, что это?
Соня смотрела в монитор из-за его плеча.
— Херь какая-то…
— Леня, это выглядит как твоя предсмертная записка… «я и Соня добровольно решили проститься с жизнью»? Что это значит? Это ты написал? Я с жизнью прощаться не собираюсь! — голос Сони дрожал.
— Ты рехнулась? Конечно нет. Я же сказал тебе, что выключил комп, когда мы уходили! Здесь кто-то был…
Проверяя первую мысль, пришедшую в голову, Леня полез в папку, где лежали файлы с видеодневниками Златы. Точно! Не было ни файлов, ни самой папки. И комп кто-то знатно почистил — не восстановить.
— Сахаров! — догадался Леня. — Но когда он успел?
Он медленно осмотрел единственную комнату. Спрятаться тут негде — он знал каждый квадратный сантиметр этой полупустой ретроквартиры. Он встал, прошел на кухню, где места было еще меньше. Осененный догадкой, замер у двери в санузел, прижал палец к губам, знаком велел Соне спрятаться в комнате, дотянулся до швабры. Смешно, что он сделает Сахарову этой штукой? Но Леня чуял, что надо хоть как-то вооружиться.
— Мразь, тварь, трус! — заорал он и, распахнув дверь в санузел, замахал перед собой рукояткой.
Ему никто не ответил. Здесь тоже было пусто.
«Наверное, все-таки смылся, сука!» — Леня заглянул в комнату и понял, что Соня исчезла. Он растерянно заморгал. Ну, конечно! Балкон. Но…
Леня стоял в коридоре, точно между комнатой и кухней. Отсюда он видел почти весь балкон, там было пусто. Хотя нет, отсюда не виден небольшой кусок справа за стеной.
Леня понимал — Сахаров там, у него Соня, и черт его знает, чем это все закончится.
Чуть ранее
Никакого плана у Сахарова не было. Он подумал, что убийство должно быть снято на видео, прикинул, как это можно сделать, нашел, где живет Леня со своей девушкой, посмотрел в интернете, как вскрываются старые советские замки, но что делать дальше, он, если честно, не мог себе представить.
Красиво, эстетично, вдумчиво «убивать» манекены, может быть, сложно с точки зрения планирования, но легко и приятно с точки зрения искусства. А вот совершить реальное убийство, выпустить кишки двум живым, пусть и крайне неприятным ему людям…
Размышляя об этом, он не мог построить в своей голове четкий план, разработать детали, так как внутри сразу начинал закипать
котел с бульоном противоречивых чувств: азарт, жажда крови, страх за свою безопасность, брезгливость к мертвому человеческому телу… Кроме прочего, вертелись мысли о том, что для Беллы подобный акт уничтожения двух бесполезных людишек был бы совершенной мелочью в череде ежедневных дел.Как бы она это сделала?
Нет, так рассуждать бесполезно. Белла — не просто убийца. Судя по всему, она кайфует от мучений своих жертв, причем мужчины явно предпочтительнее, а женщины и дети идут за компанию. Тех, кто ей не нужен, или тех, чья смерть и только смерть ей выгодна, она убивает незамысловато и не марая рук — с помощью огня. Но поджечь квартиру в многоэтажном доме ради смерти Лени и Сони?
Нет, свое первое убийство Борис не так себе представлял.
Хотя… ну что он представлял? Все его фантазии обычно были напрочь оторваны от реальности, они были убийствами сферического коня в вакууме [5] .
В его воображении жертвы не сопротивлялись и даже с благоговением принимали смерть, кровь капала равномерно, растекалась по полу или столу красивыми узорами, кожа бледнела быстро и эстетично, тонкие синие вены, из которых утекала жизнь, переплетались причудливыми узорами.
5
Выражение, означающее некий идеальный, но существующий лишь в теории объект, невозможный в реальной жизни.
Олень… во всем виноват тот чертов северный олень! Его убийство было слишком красивым, практически актом искусства. Уничтожение обычного человека, какого-то там краснорожего Леонида Краснова, — это плевок краской на холст, клякса на чертеже фасада, уродливая статуя, портящая своим видом входную группу идеального дома.
В своих фантазиях Борис всегда представлял, что убивает женщину, а не мужчину. И его идеальное убийство происходило в кристально чистой бело-голубой ванной комнате, иногда — на берегу моря, под шум волн. Борису казалось, что глубокий синий как нельзя лучше подчеркивает густой черно-красный цвет крови. Прекрасное сочетание.
Ванная комната в съемной квартире Леонида была ужасной: во-первых, она была совмещена с туалетом, что уже идею о красоте смерти низводило до… до… дальше даже не хотелось думать!
Во-вторых, советская коричневая плитка местами вывалилась, стены выглядели запачканными неизвестно чем, кое-где под потолком можно было разглядеть тонкие разводы плесени и грибка, кран и вентили заросли налетом. Жуть! Борис закрыл дверь в санузел уже через десять секунд после того, как открыл, и понял точно: может быть, он пока и не знает, как убьет «сладкую парочку», но точно не здесь. Не в этот раз.
«Хорошо, давай подумаем, как это лучше сделать?» — рассуждал он сам с собой, присев на кухне на край замызганной табуретки. Для того чтобы было легче фантазировать, Борис закрыл глаза.
Пистолета у него не было никакого — ни пневматического, ни огнестрельного, ни самодельного. Он никогда не интересовался этим видом оружия и представления не имел, где его взять. Кроме того, Борису казалось, что пистолет — это след. Ведь продавец оружия — живой человек. А потом, куда его девать после убийства? Нет. И думать не о чем.