Мое второе я

Я с трудом узнала Евгению Мироновну. На фотографии у нее были темные, распущенные по плечам волосы, и выглядела она лет на пятнадцать моложе. Купальник ярко-желтого цвета и козырек от солнца, девица радостно улыбалась в объектив.

— Ах, эта, — повертев в руках лист бумаги с отпечатанным снимком, хмыкнула Ольга. — Девка мутная. Фамилию я ее не помню, имя какое-то вычурное. Вроде Виолетта. Так вот. Она работала в кафе «Фламинго» официанткой. Там ее Бритый и подобрал. Ты знаешь, хозяин кафе его дружок, Юрка Морозов, и они там часто собираются перекинуться в картишки. Бритый ни одну юбку не пропустит, но тут смог удивить. Уж очень эта рыба мороженая ему не подходила.

— И что в ней было особенного? — спросил Арсений.

— Ровным счетом ничего. Бродила по залу с унылым видом, уткнувшись взглядом в пол. Ни с кем из официанток не дружила и разговаривала только по необходимости. Красотой не блистала, и то ли шибко умная, то ли конченая дура, попробуй разберись, раз она всегда молчит. Морозов на нее внимания не обращал, вроде бы как вовсе не замечая, нареканий от клиентов не было, а девка безотказная, готова выйти на работу по первому требованию. Вот ее все и терпели. И вдруг Бритый на нее запал. Навещая дружка, в ее сторону даже не смотрел, но их несколько раз видели вместе. А так как их союз вызывал недоумение, то трепались на этот счет с большим удовольствием. Само собой, она быстро надоела ему, как и все остальные, но он питал к ней слабость, по общему мнению. Даже когда на смену заступила девица из бара напротив, с этой девкой его не один раз видели. Вот, собственно, и все, что мне известно.

— А не мог их взаимный интерес быть иного свойства?

Ольга задумалась.

— Вряд ли, — пожала она плечами. — Ты же в курсе, у Бритого отношение к бабам патриархальное: они годятся лишь на то, чтобы их трахать, а все остальное… Знаешь, — после паузы произнесла она, — я помню, Морозов мне сказал однажды, что Бритый в девку втюрился. Я, конечно, посмеялась. Он себя-то терпеть не может, где ж ему других любить. Но слова запомнила. Он еще добавил ядовито, что Бритому это за грехи, девка совершенно чокнутая.

— Интересно, — кивнул Арсений. — Они до сих пор встречаются?

— Ничего о ней не слышала минимум полгода. У Морозова она точно не работает, кто-то говорил мне, что она вообще куда-то уехала. Ну, что? Помогла я тебе? — спросила она с сомнением.

— Конечно, радость моя.

Арсений встал, перегнулся через стол и поцеловал грудастую в щеку. Она хихикнула и кокетливо сказала:

— Не забудь прислать приглашение.

— На редкость отвратительная баба, — сказала я, садясь в машину.

— Ольга? — удивился Арсений.

— Ты с ней спал, — прошипела я.

— Побойся бога, — поежился он. — Мне с ней не справиться. — Но, сообразив, что шутить я не намерена, добавил укоризненно: — Маруся, мы просто друзья. Она свой в доску парень, а я не сплю с парнями.

— Возможно, но грудь у нее вовсе не мужская.

Арсений сгреб меня в охапку и прижал к себе, я пыталась вырваться, но не преуспела. Мы увлеченно целовались, а когда он, наконец, меня отпустил, я увидела возле окна салона красоты четырех девиц, которые с энтузиазмом наблюдали эту сцену. К ним присоединилась хозяйка и радостно помахала нам рукой. Арсений открыл окно и тоже помахал на прощание, а я тяжело вздохнула.

— Выбрось дурацкие мысли из головы, — косясь на меня, сказал Арсений.

— Я тебе советовала то же самое, — съязвила я. — Но ты не очень-то слушал.

— Ты Дениса имеешь в виду? Это не одно и то же.

— Разумеется, — хмыкнула я. — Если ты еще раз привезешь меня к какой-нибудь своей шлюхе, я выцарапаю ей глаза, и мы сравняем счет. Кстати, — воодушевилась я, — все забываю спросить, а где рыженькая?

Арсений резко затормозил, прижимаясь к тротуару, и повернулся ко мне. Взгляд его не сулил ничего хорошего.

— Маруся, если ты затеяла все это в надежде, что я разозлюсь и мы поссоримся, труд напрасный. Я люблю тебя. Я намерен жить с тобой в горе и в радости, даже если ты каждый день будешь изводить меня скандалами. Это все-таки лучше, чем жить без тебя.

Мне вдруг стало стыдно, я прижалась к нему и сказала с отчаянием:

— Ненавижу твоих баб.

— Лучше бы ты сказала, что меня любишь.

Я понемногу успокоилась, и мысли вернулись к нашему расследованию.

— Мы узнали, что королева-мать бывшая подружка Бритого. И что нам это дает?

— Помнишь, ты просила меня покопаться в старых делах? По делу об убийстве родителей Воропаева старик проходил свидетелем. Сейчас, когда нам кое-что известно, многое видится совершенно иначе. В ночь убийства старикан находился на даче вместе со своей супругой. Но это никто всерьез не проверял, потому что с самого начала его по неведомой причине не брали в расчет как возможного подозреваемого. Никитин очень убедительно рассказывал о крепкой дружбе с убитым. Примерно то же самое произошло, когда пропал второй его друг. Тот самый химик. Однажды он, как обычно, ушел на работу, и больше его никто не видел. До работы в то утро он так и не добрался. Таких случаев пруд пруди, мужика объявили в розыск, а потом дело закрыли. У него остались жена, которая вскоре умерла, и дочь. Тогда ей было лет шестнадцать, следовательно, сейчас около двадцати восьми. Девушку звали Виолой.

— Ты думаешь… — пробормотала я.

— У нас есть адрес. Давай проверим.

…Виола Михайловна Кузнецова жила в трехэтажном доме довоенной постройки в самом центре города. Подъехать к нему можно было только со стороны торгового центра, там мы и оставили машину. На двери единственного подъезда домофон. Арсений нажал на первую кнопку, и вскоре сиплый мужской голос поинтересовался:

— Кто?

— Откройте, пожалуйста. Это почтальон, — сказала я, и дверь нам открыли.

Мы поднялись по деревянной лестнице. В подъезде пахло кошками. Один из представителей кошачьих лежал на подоконнике, лениво приподнял голову, когда мы проходили мимо. Дверь двенадцатой квартиры, выкрашенная зеленой краской, скорее всего, была ровесницей дома. Обшарпанная, с отметинами от замков, которых за это время сменилось немало. Мы позвонили и несколько минут терпеливо ждали. Из-за двери не доносилось ни звука. На лестничную клетку выходили двери четырех квартир, Арсений окинул их быстрым взглядом. Две были добротные, новые. Та, что напротив, выглядела куда скромнее — обита красным дерматином, который во многих местах успел потрескаться. К ней Арсений и направился.

В ответ на наш звонок раздался заливистый лай, вслед за этим дверь распахнулась, и мы увидели пожилую женщину в домашнем платье. Возле ее ног вертелась собачонка неизвестной породы.

— Ступай, Жужа! — прикрикнула на нее женщина и спросила: — Вам кого?

— Следователь по особо важным делам Кондратьев, — бодрым голосом произнес Арсений и сунул женщине под нос удостоверение, о наличии которого забыл меня предупредить.

— Это моя коллега, — кивнул он на меня. — Мы разыскиваем Кузнецову Виолу Михайловну.

— Виолу? — нахмурилась женщина. — Так она уже полгода здесь не появляется. Проходите, — решительно предложила она, и мы оказались в ее квартире. Собачонку закрыли в кухне, а нам было предложено пройти в гостиную. Старенькая мебель, распахнутая настежь дверь на балкон. — Что случилось? — спросила женщина, устраиваясь в кресле, застеленном клетчатым одеялом. — Почему ее ищут?

— Она проходит свидетелем по одному делу, — глазом не моргнув, ответил Арсений. — Мы несколько раз вызывали ее повесткой, но она не явилась. Прописана она здесь…