Могила Бешеного

– Да тому дня три...
– Честно ответил Тихон.
– Ну, и как он там?

Василий провел Коростылева по длинному коридору на кухню. Там на плите в большой кастрюле варились какие-то палки. Приглядевшись, Тихон увидел на одном из стеблей маковую коробочку.
– Хреновато... Он тебе маляву прислал.
– Давай.

Передав Шире тетрадный листок, Коростылев принялся более подробно знакомиться с обстановкой. Кроме кастрюли с маковой соломкой ничего не выдавало пристрастий хозяина хаты.
– Он чего, ебнулся?
– Взорвался Василий, прочитав записку.
– Он хочет меня подбить этот мех толкнуть? Вот уж хуй! Пусть сам откидывается и занимается этими маклями! А я тут не при делах!

– А на словах Брыль просил передать, что из лагеря в неделю откидывается несколько чувачков...
– Невозмутимо блефовал Тихон.
– Так он ещё и угрожает?! Да я!..
– Загибается он там!
– Крикнул Коростылев, - Пока ты тут на воле шнягу варишь, кентяра там твой кровью харкает! А ты, козел, пальцем для него шевельнуть не хочешь! Ну и обширяйся! Чтоб тебе передоз сделать!

Резко встав, опрокинув при том стул, Тихон сделал было шаг к выходу, но Шира подскочил к нему и ухватил за рукав:

– Да не кипятись, ты! Ишь, разошелся! Постой, давай спокойно побазарим!... Подняв стул, Коростылев вновь на него уселся и услышал приторный голос Василия:

– Может вмажешься?..
– Сам ширяй свое варево! Я там с Брылем в одной семейке жил. Знаешь, где его работать поставили? Нет? На ящики. Стружки в воздухе, в глаза-рот лезут. Дышать нечем. А ты - стучи молотком. И норму давай. А знаешь, какая норма? Лучше тебе и не знать! Не поверишь!.. А ты тут!.. Внезапно в дверях кухни появился парень, похожий на трехстворчатый шкаф, разве что без зеркала посредине. Он сурово посмотрел на Тихона и шепотом произнес:

– Чего он шумит? Весь кайф ломает... Может его того...
– Не надо! Подскочил к парню Шира и стал настойчиво выпихивать его из кухни:

– Он свой. Только горячий. Откинулся недавно...
– А-а-а... Прошелестел шкаф и на цыпочках удалился.
– Ладно, - Василий резко сжал кулак, - Попробуем помочь... Да, а звать-то тебя как, кентяра?..
– Можно Карасем.
– Ответил Тихон.

XXXIX. МЕХА.

То дело, в которое Шира мог пристроить Тихона по протекции Брыля, оказалось банальной торговлей наркотиками. Отказаться так, чтобы не возбудить при этом подозрения, Коростылев не мог, и поэтому ему пришлось, не говоря пока ни "да "ни "нет", слушать Василия, посвящавшего его в этот бизнес.

Поскольку Тихон работал в отделе, который не занимался наркотиками, эти сведения оказались достаточно интересными. Он узнал всю схему поставок опийного сырья в Москву, начиная от Таджикских и Казахстанских маковых плантаций и кончая способами извлечения наркотика из растений. Но ни одного конкретного имени или места пока что названо не было. Все просвещение ограничивалось лишь теорией. Все те два дня, пока Коростылев жил у Ширы, тот исподволь приглядывался к новому знакомому. Пару раз Василий предлагал Тихону отведать своего варева, но получив решительный отказ не расстраивался, говоря:

– Это ты правильно. Не резон торговцу сидеть на этой дряни.

Сам же Шира наркотик тоже не употреблял, с гордостью рассказывая о своей опийной эпопее, как попробовал, как торчал несколько лет, как спрыгнул с иглы.
– Если попробуешь ширнуться - ни что потом тебя не остановит.
– Вещал Шира.
– Не у всякого воли достанет, чтоб быть рядом с кайфом и не втрескаться. А втрескался - ты уже торчок, а не барыга.

Все это время Тихон тоже наблюдал за Василием и теми людьми, которые посещали его притон. В основном это были молодые парни, которые расплачивались за укол вещами, золотом, унесенными из дома или украденными, это Ширу не волновало. Но попадались и весьма солидные пассажиры. Эти не довольствовались самодельной "черняжкой", раствором опия, им нужен был ампульный морфин, которым и снабжал их Шира.

Как ни странно, Василий действовал так спокойно, будто ему ничто не грозит. И однажды Тихон не выдержал и спросил об этом напрямую. Василий удивленно окинул Коростылева оценивающим взглядом и проговорил:

– Да ты въезжаешь быстрее, чем я думал... И, после секундной паузы добавил:

– Ежели ты такой умный - пораскинь-ка мозгами. Допрешь может.

Коростылев мозгами уже раскидывал и выдал теорию:

– У тебя есть клиенты из партийных или из органов. Шира отшатнулся от Тихона, как от кредитора:

– С тобой опасно иметь дело... А ты, Карась, сам-то не из этих? А? Уж больно ты спокоен для сидевшего... Коростылев спокойно ухмыльнулся:

– На нервишки никогда не жаловался, в коммунисты не лез, а от органов держался подальше... Пока они не захомутали. Содержатель притона недоверчиво покачал головой, но промолчал. Тихон понял, что надо срочно восстанавливать кредит доверия, и случай подвернулся этим же вечером. Пара наркоманов принесла вместо денег какую-то бижутерию и попыталась втюхать её за золото. Когда Шира заявил, что принесенное ничего не стоит, парни разбушевались, и быть бы Василию битым, если бы не вмешался Коростылев. Он парой ударов отключил наркоманов, выволок на лестницу и вышвырнул из подъезда. Шира, наблюдавший за боем, после возвращения Тихона облегченно вздохнул:

– Так чего ж ты сразу не сказал, что каратист?

– Да как-то повода не было...
– Потупился Коростылев.
– А я-то гоняю!.. Ну не может человек так собой владеть!
– И вдруг Василий резко сменил тему:

– Пойдешь ко мне в охранники?

Видя, что Тихон не отвечает, Шира истрактовал это по- своему:

– Да чего это я? Ты же выше метишь! Конкурентом мне хочешь стать!
– И притонодержатель задорно рассмеялся. На следующее утро Шира наконец начал действовать. Он вызвал себе на смену одного из своих помощников, тот остался в квартире, а сам Василий пригласил Тихона прогуляться. На машине Ширы, потрепанном 412-ом "Москвиче", они добрались в район гаражей около Южного Речного порта. Там, остановившись возле одного из боксов, Василий открыл его, преодолев сопротивление зарослей сорняков, и перед Коростылевым открылось помещение заваленное металлическим хламом.

Заперев изнутри гаражную дверь, Шира уверенно направился в угол бокса, и там обнаружился люк в подвал. Знаком пригласив Тихона следовать за собой, Василий спустился вниз.

Зал, в пару десятков квадратных метров и метра три высотой, оказался завален одинаковыми коробками. На всем здесь лежал толстый слой непотревоженной пыли. Раскупорив одну из коробок, Шира извлек соболиную шкурку, завернутую в целлофан:

– Вот она, Брылевская нычка.
– Ни хрена ж себе, - Присвистнул Коростылев, - Это все меха?
– Широким движением руки указал он на коробки.
– Они.
– Просто сказал Шира.
– И чего теперь?

– А это уж твоя головная боль. Я с пушниной вязаться не хочу.
– Развел руками Василий, - Тем более - с такой. Мне своих забот хватает.

Так что делай с этим богатством что хочешь. Хочешь продай, хочешь сожги.

Мне все равно. Брыль сказал показать - я и показал. Вот тебе ключ. Владей.

Тихон внутренне ликовал, но внешне он, как и должно было быть в такой ситуации, играл легкую растерянность:

– Так может ты присоветуешь кого, кому все это можно скинуть?..
– Эх, Карась, ты въезжаешь на сколько тут лимонов? Нет такого оптовика, который бы это потянул!