Могила на взморье

Она мельком оглядела территорию. От крапивы не осталось и следа, а вместо нее простирался ковер из скошенной травы и клевера с вкраплениями одуванчиков, то здесь, то там виднелся ухоженный розовый куст, флоксы, рододендрон. Все выглядело так, будто за этим местом ухаживало садово-парковое хозяйство.

— Четыре так называемых д-двора, которые когда-то были к-комнатами,— услышала она голос, прежде чем из-за стены вышел какой-то мужчина. — Самая высокая, с-сохранившаяся стена достигает пять метров двадцать два сантиметра в высоту. Девять стрельчатых окон полностью сохранили свою ф-форму, два ч-частично. Это т-трапезная, там спальня, а вот т-там капитул, зал собрания. Построен в начале шестнадцатого века цистерцианцами, но так и не з-закончен. По ним прокатилась волна р-реформации.

Незнакомец, невзначай ставший гидом Сабины, был худым, неряшливо одетым человеком с длинными, растрепанными волосами. Создалось даже впечатление, что он живет в развалинах. Он стоял перед Сабиной, втянув и опустив плечи, и переминался с ноги на ногу, нервно затягиваясь сигаретой. Жалкое зрелище. Однако в его колючем взгляде читалось беспокойство, азарт и страсть. Именно глаза делали этого человека живым и интересным.

— Сабина Малер, верно? — спросил он.

Она помедлила.

— Да. Откуда...?

— Я случайно у-увидел тебя возле дома родителей и сразу узнал. П-продажа удалась?

— К сожалению, нет.

— А что с участком, на котором мы стоим? Х-хочешь его тоже п-продать? Или ты з-забыла, что он п-принадлежит твоей семье?

Сабина и вправду забыла. Для нее это был просто луг с парочкой деревьев и заросшими мхом стенами.

— Харри? — спросила она.

Сабина быстро перечислила в уме все возможности. Судя по свету волос и росту, это не Майк и не Пьер. Странным образом этот приблизительно сорокалетний мужчина больше всего был похож на Юлиана, у которого тоже были светлые, довольно длинные волосы и высокий рост. В памяти Сабины Харри выглядел по-другому, намного крепче и плотнее. Значит он определенно похудел. Его выдали лишь обгрызанные ногти и то, как он затягивался сигаретой. Только сейчас она вспомнила, что он и раньше заикался, но не так сильно как сейчас.

Он сосредоточился и продолжил экскурсию, чуть ли не ударившись в философию.

— Монастырь издавна превратился в руины, покинутый создателями, он начал приходить в упадок уже в момент создания. Он никогда не исполнил свое религиозное предназначение. Ну, может быть в более глубоком смысле, как никак, а пятьсот лет спустя он стал для нас местом собраний.

Харри взглядом обвел стены и цветущие кустарники.

— Здесь никто никогда не жил. Но тогда мы были д-детьми и не знали об этом. Я помню, как мы боялись, что здесь могут водиться п-призраки умерших монахов. Маргрете тоже было не по себе. Приходя сюда, мы всегда д-держались вместе как овцы. В принципе мы знали, что нет н-никаких призраков, но туман, т-темнота и ш-шелестение часто заставляли нас сомневаться. Майк и я даже ходили в туалет вместе, потому что боялись...

Харри блаженно улыбался. На минуту он окунулся куда-то в другой мир, и не зная его жизни, Сабина почувствовала, что он страстно и ожесточенно держался за эти стены, возможно, потому что проведенное здесь детство было самым счастливым временем в его жизни.

Харри вдруг резко обернулся и поднял указательный палец.

— Ты слышишь?

Она услышала глухой стук, не далеко, но и не близко, повторяющийся каждые несколько секунд. Пять раз, шесть раз, будто кто-то рубит дерево.

— Это он,— прошептал Харри.

— Кто?

Согнувшись, он прокрался из руин наружу, как делала Сабина во время опасных полицейских операциях. Она последовала за ним, навстречу звуку.

Туман был как тонкая паутина, качающаяся на легком морском ветру. На расстоянии десяти шагов уже ничего не было видно, взгляд цеплялся за отдыхающих чаек, дрозда, скачущего по лужайке, за собственную обувь, оставлявшую следы в мягкой, «чавкающей» почве.

Сначала из тумана появился деревянный колышек, затем мужчина, ударявший по нему большой кувалдой. Сабина сразу узнала бывшего соседа. Руперт Бальтус почти не изменился. Он уже тогда был помятым, седовласым и сероглазым стариком впечатляющего роста.

Харри бросился вперед и попытался вытащить колышек из земли, однако старик оказался быстрее и так сильно оттолкнул Харри, что тот упал на землю. Но лежал он не долго, встав на ноги Харри принял позицию для атаки, а старик стоял, крепко держа обеими руками кувалду с длинной рукояткой.

Среди клубов тумана, эти длинноволосые мужчины выглядели как воинственно настроенные викинги. Во время короткой потасовки они не произнесли ни слова, вот и теперь продолжали молчать. Зачем говорить, если и так было ясно, чего каждый из них хотел добиться.

— Вот что, господа, так дело не пойдет,— решительным и глубоким голосом сказала Сабина, встав между спорщиками.

— Уйдите с дороги,— приказал Руперт Бальтус. — Против Вас я ничего не имею.

А вот Сабина не могла этого утверждать.

— Положите кувалду. Я Сабина Малер и хочу знать, что здесь происходит.

Руперт и вправду опустил тяжелый молоток.

— Ах, эта, — сказал он, и Сабина живо представила себе, какой фильм шел сейчас перед его мысленным взором. Речь в нем шла об одной дерзкой девчонке, которая показала ему средний палец, потому что он отругал ее за одежду, о девчонке, которая напевала про себя провоцирующие песни Нены, проходя мимо него.

Эта самая девушка сегодня пыталась успокоить его.

— Мы цивилизованные люди и можем обо всем поговорить спокойно, господин Бальтус.

— А не о чем говорить. Это моя земля.

В доказательство он указал на колышек с табличкой, на которой было написано «Частная территория Руперта Бальтуса! Проход воспрещен!»

Постепенно Сабина начала понимать, что здесь происходило.

— Мы не на Диком Западе, где достаточно поставить забор, чтобы объявить какой-нибудь участок своей собственностью. На чем основывается Ваше...

— Хватит мне тут болтать,— прервал ее Бальтус. — Докажите, что земля принадлежит Вам или проваливайте.

Сабина вдруг оказалась в ситуации, когда ей приходилось отстаивать участок земли, который имел для нее примерно такое же значение, как садовые гномы, которых родители ставили тогда в цветочные клумбы вокруг дома. Если бы Бальтус не был таким неприятным человеком, и Сабина бы не посмотрела несколько минут назад в горящие глаза Харри, переживавшего за руины, то кто знает. Возможно, она бы, пожав плечами, отдала этот кусок земли.

— Он хочет с-снести «Д-дворец»,— крикнул Харри. — Мы должны п-помешать этому.

«Мы»,— подумала Сабина. Как у него все было быстро.

— Самое время сравнять с землей эти жалкие руины,— ругался Бальтус. — То, что здесь произошло, лишило меня единственного ребенка. Этот полудурок вместе с другими дегенератами испортили мою Жаклин. Они настроили ее против меня, отдалили. В этих стенах они курили травку, пили, трахались и строили планы на будущее. Именно, строили, скажу я вам. И что в итоге? Достаточно взглянуть на этого бездельника, тут даже слов не надо. Его сестра глупое, жирное, копытное животное, господин доктор — ловелас, а мой зять, спившийся хвастун. Вашу сестру, дама, я к счастью потерял из виду, но наверняка она осталась той же шлюшкой, что и раньше. Ну и компания! Стены этого проклятого места я с превеликим удовольствием...