Мои турецкие ночи

– - У тебя есть багаж? – уточняет здоровяк.

Я молча поднимаю свою повседневную сумку и мотаю головой.

Мужчина кивает, открывает дверь вертолёта и показывает на сиденье рядом с пилотом. Усаживаюсь. Привстав на порожек, мой проводник пристёгивает меня крест-накрест к креслу, подаёт гарнитуру – наушники с микрофоном и приказывает надеть. Когда я делаю, как велено, он дёргает меня за ремни, проверяя их прочность, захлопывает дверь, показывает через окно большой палец и бежит прочь.

Пилот начинает щёлкать тумблерами на панели перед собой, обрывистыми фразами переговаривается по-английски – видимо, с диспетчером. Наконец, получив добро на взлёт, оттягивает какие-то рычаги, и мы трогаемся вверх. Все мои внутренности подкатывают к горлу.

Мы довольно быстро набираем высоту – но не такую высоту, как в самолёте, разворачиваемся и летим.

– - Куда мы направляемся? – спрашиваю я, на всякий случай придвинув микрофон поближе к губам.

– - Изник, -- отвечает пилот.

– - Измир? – уточняю я.

Пилот хмурится и громко повторяет: «ИЗНИК!»

Под нами проплывает Стамбул. Я вижу Босфор, и глаз сразу начинает разыскивать Айя Софию, Голубую мечеть, Дворец султанов Топкапы. Где-то в стороне должен был быть и дом с пирсом, принадлежащий Али, но мы уже оставили пролив позади.

– - Сколько нам лететь? – спрашиваю я пилота.

– - Примерно полчаса. Ты можешь отпустить микрофон.

Я смущённо убираю руку и больше ничего не спрашиваю.

Когда вертолёт приземляется на круглую бетонированную площадку, мои внутренности снова совершают кульбит. Дверь тут же распахивается, в неё вваливается почти идентичный стамбульскому проводнику парень, расстёгивает ремни безопасности, пока я снимаю гарнитуру. Опираясь на руку своего помощника, я спрыгиваю на землю и меня тут же увлекают к стоящему за вертолётной площадкой джипу.

Через десять минут, проехав через небольшой городок, мы оказываемся у огороженной территории у подножия гор.

Я выскакиваю из машины и бегу к небольшому столпотворению, выцепляя из него взглядом долговязую фигуру Давута. Широко расставив ноги, он громко переругивается с пожилым мужчиной, стоящим на расстоянии примерно двадцати метров за невысокой металлической изгородью. В руках у старика ружьё и направлено оно на младшего брата Али.

– - Никто туда не пойдёт! – яростно выкрикивает дед. – Он сказал, никого не пускать! Пусть я тут сдохну, но вас не пропущу!

Я вцепляюсь в предплечье Давута. Тот сначала дёргается, но, поняв, что это я, слегка расслабляется.

— Это его женщина! – провозглашает парень. – Её тоже не пустишь? Он страдает по ней!

Дед упрямо качает головой.

– - Я пообещал внуку Сабри, что буду охранять его покой! Если это его женщина, почему она не с ним? – Ружьё явно тяжёлое и руки старика ходят ходуном.

– - Ей надо было съездить домой, по делам. Но теперь она вернулась, -- уговаривает упрямца Давут. – Если бы ты согласился взять мой телефон и поговорить с Мерьем…

– - Ты мне зубы не заговаривай! – цыкает на парня старик. – Где она сама? Где дочка Сабри?

– - Тётушка Мерьем на шоссе. Там перевернулась цистерна с бензином и дорога перекрыта. Наши люди ищут возможность приземлить вертолёт и забрать её оттуда.

— Вот когда она приедет, и сама мне скажет, что делать, тогда и пущу! – выпячивает подбородок упрямец.

– - Давут, где Али? – вмешиваюсь я в это перекрикивание.

– - Он там, наверху, в доме своего деда. У него пистолет, – глаза у младшего брата запали, волосы стоят дыбом, на светлой футболке пятна пота у подмышек – невиданное дело для рафинированного мальчика Османоуолу. – Чёртов сосед не хочет нас пропускать. Уже ранил одного из парней. Если он не даст мне пройти в течение пяти минут, придётся стрелять в него.

– - Дом – наверху? – уточняю я.

– - На самом верху. Вся гора принадлежала его деду, а потом перешла моему брату. А я даже не знал, -- разочарованный тем, что у Алихана были от него секреты, Давут поджимает губы.

– - Сопли подотри, -- бросаю я и разворачиваюсь к старику с ружьём.

– - Дядюшка, я иду! – Говорю я, начиная медленно двигаться к воротам. Давут хватает меня за локоть, но я отшвыриваю его руку.

– - Дочка, стой, не то выстрелю! – пустив петуха в голосе, предупреждает дед.

– - В аду тебя спросят, за что убил женщину Алихана, -- уверенно возражаю ему я, в душе обмирая, как пучок укропа. И делаю ещё несколько медленных шагов.

– - Ты… Стой, стой, сумасшедшая! – Ружьё трясется ещё сильнее и мне хочется зажмуриться, но я медленно продвигаюсь вперёд, пока не оказываюсь на расстоянии шага от дула ружья. – Старик с усилием сглатывает и, помедлив секунд пять, опускает оружие. Я берусь за ручку ворот и тяну на себя. Войдя во двор, я вижу сбоку, под навесом, БМВ Алихана.

– - Куда дальше? – спрашиваю я.

Старик машет подбородком в сторону, и я вижу протоптанную тропинку, уходящую вдоль горы.

– - Всё время вверх, не потеряешься, -- поясняет он.

И тут раздаётся выстрел.

Глава сорок восьмая

Эхо выстрела разносится по горам. Дед растерянно смотрит назад и вверх. Воспользовавшись заминкой, во двор врывается Давут и, выхватив ружьё из скрюченных артритом рук, мгновенно разбирает его, вытряхивая патроны.

– - Простишь ли ты себе то, что из-за твоего упрямства погиб мой брат? – тихо, еле сдерживаясь, спрашивает у старика парень.

– - Господи, внук Сабри не должен умереть! – причитает дед.

Давут бросается по тропинке, я за ним, но старик молит остановиться:

– - Так вам долго бежать! Быстрее поехать на квадроцикле!

Пыхтя и задыхаясь, он открывает двери сарая, стоящего неподалёку.

– - Иди сюда, парень, помоги! – кричит он, отцепляя повозку-прицеп от четырёхколёсного мотоцикла. – Умеешь на таком ездить?