Молчите рефери!
Шрифт:
Леша. Мысленно поправила я. Кем как не Лешей мог быть херувим с ясным взглядом голубых глаз, ямочками и копной волос пшеничного цвета. Наверное, когда у него волосы отрастают, они начинают виться.
– Вы давно знакомы? – намеренно спрашиваю у Леши, и на Димку не смотрю. А зачем смотреть я знаю его реакцию – глаза в потолок с немым воплем «Господи, начинается!»
– Мы учились вместе до 9 класса, а затем… - я смотрела на него и, кажется, пропустила большую часть сказанного, так что очнулась под повторившееся:
– Что пьешь?
Леша уже держал наготове два бокала с марочным белым вином.
–
– Начинается…
– Странно, Дима только что сказал то же самое, - усмехнулся Денис, - вы случаем не родственники?
Ответила по привычке шуткой:
– Его нашли в лопухах, а меня аисты принесли.
– Меня тоже аисты, как бы я был тебе братом? – ухмыльнулся старший.
– Просто не донесли. – Леша вручил мне крем-соду, даже не смотря на хмурый взгляд из-под бровей. Денис кивнул одобряя:
– И уронили в лопухи.
– Пару раз. – Сережа вклинился между мной и Лешей и добавил, - из-за грозы.
– Точно начинается, - согласилась я, оглядывая сплоченную банду Димки, - от нового парня меня уже отодвинули, вино на крем-соду заменили, чувствую не видеть мне сегодня танцев.
– И не скоро закончится и не надейся! – ответ старшего и мой взгляд в потолок, вызвали дружный смех. А затем и тост из разряда: «За Дмитрия и его мелкую!»
Я, чокаясь, негромко напевала на мотив песни «Пять минут» из фильма «Карнавальная ночь», но вместо пять минут – пела четыре дня.
– Радуешься, да? – не соизволил промолчать Димка.
– Нет, скорблю.
– Жаль что четыре, - продолжил печально Леша, чтобы огорошить мечтательным, - а вот один!
Стоит ли говорить что с того вечера я начала смотреть на Лешу иначе. Оставила ему свой номер телефона и, копируя Золушку, сбежала с вечера в 24:00. Завтра зачет и автомата по нему я ждать не могу.
Возможно, я меньше думала бы о нем не будь Димка эгоистом и сообщи что по-мужски поговорил с Лешей. И теперь статус друга заставляет того придерживаться строгих рамок в отношении меня.
И тогда…
Я бы не надеялась на встречу тет-а-тет, не поставила на его звонки особую мелодию, и не ждала звонка, десятки раз просматривая на мобильный в течение дня. И все же долго ждать я не могла. Сама начала его выдергивать, звонить с просьбами и вопросами. За тот короткий период у меня тек холодильник, вис компьютер, глючил телефон мобильный, а еще часто-часто пробивались шины на велосипеде – лето как ни как.
Хотя с шинами было сложнее всего – просто так они не пробивались, приходилось приложить немного усилий.
Отца не просила, он у нас не по этой части, да и что-то дома его все чаще не было, то сборы то командировки. И Леша хотел он того или нет – помогал, не всегда сразу и не всегда во время, но все же мне удавалось его увидеть и поговорить. Общались весело, юморили в основном, так что время пролетало незаметно до позднего вечера. Так прошла осень, зима, весна. И спустя год я наконец-то решилась на чуть более изощренную хитрость.
Купила билеты и под предлогом – подруга кинула и сопровождать меня не может, предложила ему пойти со мной. Леша согласился. И я как большой романтик за два часа до сеанса сменила порядка десяти нарядов и придумала сотню развязок этого вечера. В первых пятидесяти он целует
меня, во вторых пятидесяти – я его.Весна давно перешла на летние температуры, так что я надела белый джинсовый сарафанчик и черное балеро, накрутила локоны, подвела глаза, так как не любила наша матемитичка - smoky eyes. А еще впервые влезла на каблуки, всего восемь сантиметров, но для меня это была высота. И вообще я этой встречей била все рекорды по освобождению от комплексов и зажатости.
Радовалась и сияла. Рано радовалась, очень рано…
Он приехал за мной с опозданием. Открывая дверцу синего Opel Corsa, признался, что его задержала девушка. И мое романтическое настроение пошло под откос. Он заметил:
– Ты передумала идти в кино?
Почему-то после его слов вспомнился любимый мамин фильм «Самая обаятельная и привлекательная» и противный герой Смирнов в исполнении Абдулова. И что он хочет, чтоб я ему билеты отдала? Да ни за что!
– Мы еще можем успеть. Всего лишь анонс новых фильмов пропустили. Меня это не расстраивает. А тебя?
– Тоже нет. – Со смешком ответил Леша, обратив внимание и на мой наряд и на прическу.
– Тогда поехали. – Улыбалась я заразительно, но на душе было плохо. Очень плохо. Он пытался шутить и загладить опоздание походом в кафе, вот только говорить мог о Наташе. Той самой девушке, которую с шальной юности любит. Сейчас она свободна и он не занят, решили сойтись.
– Ты очень любишь ее? – спрашиваю, прекрасно понимая, что получу удар. Он и последовал.
– Да… - улыбнулся мечтательно. – Мечтал о ней с первой встречи - лет пять.
Двойной удар. Сжав кисти в кулаки, спросила:
– Что же ты сейчас не с ней?
– Она уехала. А я тебе обещал, ведь мы друзья. – Расцвел улыбкой Леша.
– Да, друзья.
– Ольчик, я так счастлив!
– А как за тебя счастлива я…
– Спасибо. – Поблагодарил он, не скрывая радостной улыбки.
– Не за что. – Ответила, не раскрывая истинных чувств. В душе горько плакала, а ведь так хотела его поцеловать.
С этого дня я старалась скрыть даже то немногое, что проявляла в его присутствии, и возненавидела обращение – Ольчик. Весна плавно незаметно превратилась в серую тоскливую осень с накрапывающим дождем, и я два сезона была как сомнамбула. Перестала радоваться мелочам и видеть хорошее. Лешу более не выдергивала, однако все время думала о нем. Ну, как сказать, думала о нем… Скорее ругала себя за то, что успела придумать. А там накопился внушительный багаж видений «счастливого будущего с ним».
Леша-Леша знал бы ты, как я гороскопы прослушивала, не появлялся бы возле меня и не один год.
Гороскоп по радио сообщил: «у весов сегодня прекрасный день. Самое время для решительных действий в романтическом плане, выезжайте на природу…!» - а я думаю о том, что в парк он возьмет Наташу. «Raffaello – вместо тысячи слов!» - он купит конфеты ей. «Звонки любимым!» – такую функцию он точно настроит для нее…
Много слишком много сравнений и горечи, а поделиться не с кем. В этот момент в семье назревал раскол. На счет отношений мы с мамой почти не говорили, ей хватало своих переживаний, и в этом вопросе я никак не могла ее поддержать. Молнии еще не разрывались над головами, но звуки грома уже тогда слышались отчетливо.