Молот Златы

Злата толкает меня в плечо.

– Смотри сюдой, Вань. Короче, аллес! – вытягивает кулачок прямо перед моей охреневшей рожей и с маньячиным удовольствием формирует огромный шиш. – Эт тебе, дарю!

У меня челюсть подвисает, чем эта сука-ведьма и пользуется. Вскакивает с моих колен и со скоростью ветра скрывается из вида.

Ладно. Я пойду другим путем! Дорогу осилит идущий, твою мать.

20

Молот.

Мельтешащие огни слепят и бесят, есть вероятность, что шибает кратковременная дезориентация. Не хватало еще этой хрени, правда понимаю, что все только из-за припадочного мигания происходит. Еще и басы долбят в охреневшие от шума перепонки. Сегодня все не в кассу с самого утра, одна сплошная шняга преследует. Даже если и отодвинуть все раздражающие факторы, то остается всего лишь недвижимый один, который неоспоримо-бесячий – она не одна.

Намекал Сварогу, что не надо к Шаховой подкатывать, видно не понял он. Или сделал вид, что затупорылил, суке словно вожжа под хвост попала. Я не палился в открытую, но мог бы догадаться, что Злата как бы занята. Не смог или не захотел, понятно теперь как божий день.

Вижу их на втором уровне. Смеется зараза, жопой своей вертит. Волосы туда-сюда при томных поворотах волной взмывают. Нахуя так извивается перед ним, м? У меня мышцы лица замыкает, когда вижу, что Вадос обнимает за талию, прижимает к себе ближе и склоняется к уху. Вливает ей разную пургу, а она смеется, сука.

На гребне рубящей внезапной злости решаю положить конец тут же, выбросить ее из головы. За каким мне все это надо вообще? Да не хочет и не надо, бегать не собираюсь, прогибаться больше не намерен. Зачем проблемы? Понятно, что долго держал ее на вытянутой руке, но ведь всем видом потом демонстрировал обратное. Тупорылая, что ли? Не поняла?

Не могу оторваться от них, смотрю долго, запоминаю. Красивая, хоть сдохни. Вадос лезет и лезет к ней, утырок недоебаный. Не справляюсь с собой, даже малого шанса нет, что вычеркну.

Все, что сейчас сдерживает, неясное липкое чувство вины за то, что попала из-за меня в клинику. Краями справки навел, кое-как узнал поверхностно, что с ней случилось. Но у меня тогда не было даже призрачной возможности что-то сообщить. Не было!

Тянет к ней, просто края! Соблюдаю злоебучую осторожность, не свечусь рядом с ней в людных местах. Не знаю кто может наблюдать, а они следят твари сто проц, я знаю.

Тысячу раз убеждал себя успокоиться, отыграть назад, забыть и жить дальше, но не выходит. Все мысли перетекают только в одну офигенно фигуристую форму. Я вижу ее постоянно, даже сквозь прикрытые веки наблюдаю и чувствую. Ем, сплю, тренируюсь – все в ней, с ней, под ней.

Под ней…

Перехватывает жестью похоти. Сплю это сильно сказано, все похоже на пытку. Подсаживаюсь на фантазии о Злате как торчок-эстет на хорошую, качественную, дорогую дурь. И с эти ничего, я повторяю, ничего не поделать.

Шумы глушатся, люди размываются в силуэты, все фоном мажет. Сосредотачиваюсь на фигурах внизу. Красивая, желанная, дикая и свободная теперь. Независимая.

Не нужен.

Густая горечь медленно и вязко подкатывает к глотке, отравляет своим тухлым вкусом. Заражает медленно тело, просачивается по венам и артериям, неутомимо качает эту блевотину по кровеносному кругу, вытесняя красные тельца. И не убрать ее, не выжечь ничем.

Злата забрасывает Вадосу руки на шею и ведет пальцами по коже, плавно скользит по скулам. Плавная, грациозная и слишком опасная для Сварога. Перемелет в жерновах эта ведьма в порошок и будет по утрам вместо сахара в кофе сыпать. Вадос не вывезет ее закидоны, не поймает ее, просто не сможет. Лошок для такой как она. Шахова теперь охотница, дикарка, буйная смесь притягательности и сверхъестественной сексуальности. Сварог поплыл, даже лыбится невпопад.

На хуй! Заберу. Прямо сейчас заберу, выдерну из его лап.

Дергаюсь и торможусь на последних секундах. Лишние и опасные эти порывы. Впервые не знаю, как поступить и этот факт добавляет потерянности, сшибает с твердой почвы. Моя жизнь четко выверенная формула, но сейчас она летит в пропасть нерешенных уравнений. Последовательность вычислений не работает больше – оглушительно фиаско.

Следующий кадр самого плохого кино вынуждает захлебнуться злобой по ноздри. Сварог тянется поцеловать Злату. Сука, берега попутал. Урою мудачину, усажу на жопу прямо здесь. Но прежде продолжаю смотреть. Как самый изощренный мазохист наблюдаю, не могу отвести взгляд.

С огромным облегчением вижу, как Злата, улыбаясь отклоняется и кладет ему пальчик на губы. Съел, козлина? Я не знаю, какие силы сейчас главенствуют, но я словно внутренним зумом приближаю кадры с ними, все секу предельно точно. Улыбается и машет ему головой, а он хватает ее руку и целует пальчики. Передергиваю плечами, хочу отодрать футболку от спины и не могу, она промокла и прилипла. И это не от жары вовсе.

Ее поцелуи схожи со вкусом растолченного небольшими кусками черного перца в ступке. Не в порошок стерты, а именно чтобы оставались небольшие порции. Именно они, попадая в рот, дают самый лучший аромат и самый изысканный вкус. Остро, горько, пряно и пьяно. Высочайшая концентрация уникальности. Невольно облизываю потрескавшиеся губы. Наваждение. Надо глицин начинать пить уже, что-то подтекаю потихоньку.

Теперь мы уже в разных командах играем, поменялись ведущими ролями, наверное, так. Вадос теперь ей годится по всей видимости, а у меня запасные жизни сгорели, резервы иссякли насухо. Все проебано с треском и залпами. Отодвинь я тогда свое тупорыльство, то возможно все было бы по-другому теперь.

Докатился соплежуй, стою и ною. Отодвигаю резинку штанов посмотреть на всякий случай вдруг на мне розовые трусы надеты, а на лысой башке бант приколочен. Соберись, дебил. Не такое было и не такое будет, иди и забери свою бабу. Затаптываю внутри липкое метание и думаю, как ее незаметно вывести.

Забирай-забирай-забирай!

Видит Бог, я хотел по нормальному решить, пока не увидел, как ладони Сварога ползут на упругую жопу Шаховой. Она не сбрасывает их, уже не сбрасывает. Какого она так? Унимаю тряску злости в руках и ногах, ловлю себя тогда, когда уже быстро спускаюсь по ступеням вниз.

Злата.

– Хорошо подумала? – заглядывает мне в глаза Сварог.

Он пристально смотрит, пытается угадать реакции. Словно удостовериться хочет, правда ли я готова ехать с ним прямо сейчас в эту минуту. Вадим, не отрываясь пялится на мои губы, но я понимаю, что это чрезмерное внимание мне не совсем приятно. Хотя он красивый и если бы не мои загоны, то вполне можно закрутить любовный гребень. А надо ли? Может и надо на самом деле. Я же планировала зажечь с кем-то, вот готовый вариант стоит передо мной. Ну чем же он плох, тем более интерес Вадима слишком очевиден.

– Подумала. Я поеду с тобой.

Звуки не успевают погаснуть, кружат над нами, ложась в пустоту. Вадим нервно сглатывает и склоняется ниже к моему лицу. Практически касаясь губ, опаляет их горячей кислотой животного возбуждения. Чувствую неуправляемую дерзкую энергию и порыв, который он еще сдерживает. Только спусковой крючок дерни и рванет. Пожалуй, добавлю огня.

Немного отшатываюсь и кладу руки на мощные плечи, Кончиками ногтей зазывно царапаю Вадиму бронзовую кожу, веду вниз. Откликается тарабанящими звуками сердечного ритма и ворохом рассыпавшихся мурашек по предплечьям. Бешеный стук его сердца долбит прямо в мои ребра. Приятно, что так на него действую. Че-е-е-рт! Как же мне приятно…