Монстр

— Алекс, ты не должна…

— Он отвез ее к себе домой, избил и изнасиловал, — продолжила я, нуждаясь в том, чтобы выговориться. — Не только в ту ночь. Каждую ночь. В течение многих лет.

— Господи Иисусе.

— Как я уже сказала, она была мягкой и милой. И когда он не издевался над ней, он заботился о ней. Так что она была как бы в ловушке. Потом он, знаешь… медленно поднимался, и я думаю, что стресс делал его все более и более жестоким, пока однажды ночью он не избил ее почти до потери сознания, и она отправилась в больницу за помощью. Был детектив, который действительно старался изо всех сил ради нее, увез ее, нашел ей безопасное место, помог ей попытаться вернуть ее жизнь в прежнее русло.

— Лекс просто… оставил ее?

— Я думаю, он просто не мог ее найти. Она исчезла из поля зрения. В конце концов, я думаю, он перешел к другим целям. Поскольку она никогда не выдвигала обвинений, я думаю, он решил, что она больше не стоит его времени.

— Она продержалась шестнадцать лет? — спросил Брейкер, сдвинув брови.

— Может быть, это было для меня. Эгоистичная часть меня хочет в это верить. Что она пыталась заботиться обо мне, пока я не стану достаточно взрослой, чтобы позаботиться о себе. Это могло быть частью всего этого. Потому что у нее все было хорошо. Не очень хорошо. У нее были проблемы с сохранением работы и налаживанием нормальных связей, но она улыбалась и смеялась. Может быть, не каждый день. Но она делала это, и это не было принуждением. Она пела мне. У нас ничего не было, но мы были друг у друга, и во многих отношениях этого было достаточно. Во всяком случае, я так думаю… Я думаю, что было что-то, что вызвало ее реакцию в тот день. Она была неуравновешенна в своем настроении, склоняясь больше к паранойе, чем к депрессии, всегда боялась, что со мной что-то случится… но она не была склонна к самоубийству. Я была в школе, так что не знаю, что она делала в тот день. Она не работала. Может быть, она собиралась на собеседование или что-то в этом роде. Я думаю, она увидела его. Я думаю, именно поэтому она это сделала. Она увидела его и испугалась, что он придет за ней. Придет за мной из-за нее. Она не могла пережить это снова. Я понимаю, почему она это сделала.

— Ох, куколка, — сказал он, качая головой, подходя ко мне, пока снова не оказался у меня между ног и обхватил меня руками за спину и прижал к себе.

Это было совсем другое, чем то, объятие раньше. То, которое я дала ему, неловко обняв за плечи. Это был полный контакт. Это были тела, соприкасающиеся повсюду. Это он одалживал мне часть своей силы. И я просто… растворилась в нем.

Кто бы мог подумать, что что-то такое ручное и будничное, как объятие, может быть таким приятным?

Я сделала глубокий вдох, вдыхая его, затем медленно поползла назад, чувствуя себя неловко. Что-то происходило между нами. Я не знала, что это было, но какой-то чистый, первобытный инстинкт подсказал мне сделать это.

— Так ты меня кормишь или как? — спросила я, пытаясь слегка рассмеяться.

Брейкер посмотрел на меня сверху вниз, его брови на мгновение сошлись вместе, прежде чем он отступил.

Он снова включил картошку и посмотрел на стейк. — Так вот почему ты хочешь убрать Лекса. Из-за твоей матери.

— Вот так все и началось, да. Но мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что он уже давно делает это со многими разными женщинами. Некоторых он оставил в живых. Многих он убил. Он тоже в каком-то смысле убил мою мать. Просто ему потребовалось почти двадцать лет, чтобы сделать это. Они все заслуживают небольшой мести.

— И как ты планировала это сделать? Через экран компьютера?

Я решила проигнорировать намек на снисходительность в его тоне и пожала плечами. — Ты был бы удивлен тем, что ты можешь узнать из-за ширмы. Например, независимо от того, какая у него деловая встреча, независимо от того, насколько важны люди, с которыми он встречается, он сделает три перекура. Один. Ты можешь точно определить нужное место и сообщить нужным людям, где оно находится и когда у них будет четкий выстрел…

На это он хмыкнул и приподнял мне подбородок, что я не совсем поняла, как истолковать.

— Ты также выяснила местонахождение всех его маленьких камер пыток. Он и двое мужчин за закрытой и звуконепроницаемой дверью. Также хорошая возможность застать его врасплох. Ты также выяснила, кто у него в карманах, а кто нет. Как Маллики. Ты знала, что они не с ним. Вот почему ты положила свою коробку в шкафчик в спортзале Шейна.

— Вот именно. Я имею в виду, что я могла бы пойти к Приспешникам или к тем чудакам на холме…

— Хейлшторм, — сказал Брейкер, глядя на меня через плечо. — Почему ты этого не сделала?

— Ну, потому что Приспешники выглядят так, как будто они были бы счастливы снести мне голову, если бы я попыталась даже договориться о встрече. И Хейлшторм, ну, я имею в виду… тебе приходилось видеть это место? — спросила я, думая о контейнерах, в которых они жили, работающих на солнечной энергии и защищенных огромным забором, вооруженной охраной и дрессированными собаками.

— Я работал с Ло в прошлом году, — спокойно сказал Брейкер, произнеся имя их лидера, как будто это было пустяком. Когда Ло была известна на улицах как «обычный старый сумасшедший ублюдок»… что бы это ни значило. — Они не такие чокнутые, как кажутся. Действительно хорошо обученные наемники. Много бывших военных.

— Несмотря ни на что. Они жуткие. Маллики, может, и ростовщики, но они вполне нормальные люди.

— Очевидно, ты никогда не видела их за работой.

Я закатила глаза. Как будто небольшое повреждение коленной чашечки напугало бы меня после всего того дерьма, которое я видела. — Я тоже никогда не видела тебя за работой. И ты вполне нормальный.

— Я… нормальный? — спросил он оскорбленным тоном, поворачиваясь ко мне с перчаткой для духовки на руке, и я почувствовала, что смеюсь.

— О, извини, — протянула я, все еще смеясь. — Ты действительно ужасен, стоя на своей кухне с рукавицей для духовки и деревянной ложкой. Меня трясет.

— Женщина, — сказал он, его голос был жестким, когда он потянулся к духовке, схватил сковороду для жарки, затем с грохотом опустил ее на плиту, отключив ее, а также конфорку под картофелем.

А затем он сделал шаг в центр комнаты, завел руку за спину и снял футболку.

Теперь было много слов, чтобы описать то потрясающее совершенство мышц, которое встретило меня.

Накаченный. Мускулистый. Восхитительный. Вызывающий слюноотделение. Человек-конфетка. Черт возьми!

Но наиболее подходящим, по-видимому, было: срань господня.

— Приступим, — требовательно сказал он, его голос был еще глубже, чем обычно. Затем он быстро расстегнул пуговицу и молнию на джинсах.

— Я, эм, думала, что ты собираешься… накормить меня сначала, — пробормотала я, чувствуя одновременно прилив желания, настолько сильного, что это было чудом, что я не растаяла, превратившись в лужицу.

— Еда может подождать. Снимай эту футболку и иди сюда, — сказал он, стягивая джинсы с бедер. Я наблюдала, слишком потрясенная, чтобы двигаться и выполнять инструкции, когда он вышел из штанов и стоял посреди своей кухни в черных боксерах, которые никак не скрывали его эрекцию.

Я потянулась к подолу футболки, когда он двинулся, чтобы снять свой последний барьер одежды.

И, ну да, мои руки онемело опустились по бокам.

Потому что вид такого обнаженного мужчины, как Брейкер, требовал полной концентрации. И кроме того, если я стяну футболку через голову, он скроется из виду. Конечно, только на секунду, но секунда была слишком долгой. Потому что он был похож на ожившую греческую статую. Каждая мышца, сухожилие, вена на своем месте. На животе у него был приподнятый белый шрам, тянувшийся на три дюйма вниз. Еще один круглый у бедра.