Морана и Тень. Плетущая

– Не тот, на которого мы в молодости надеялись, – согласился Яреш. – И всё же он поумнеет, если Креслав посидит на царском троне хоть несколько лет, чтобы показать сыну пример и настроить управление, иначе мы погрязнем в междоусобицах.

Погодите.

Царь?

Ена оцепенела, понимая, что это значит.

Несмотря на наличие собственного княжества, Яреш искренне помогал Креславу подготовить всё для упразднения разделения территорий на удельные княжества, чтобы создать единодержавие во главе с царём.

– Мы так и так погрязнем в междоусобицах, – проворчал Зоран. – Сейчас бунтуют только Одольское и Никоновское княжества, если же объявить об объединении, то воспротивятся ещё и северные, и западные. Наш родной Сечень окажется в тисках. Его сметут в первую очередь. Поддержишь Креслава, и все удельные князья на нас ополчатся.

– Поэтому я и предложил создать из них отдельный княжеский совет при царе.

– И этим предложением сплотил против нас Боярскую думу, которая поняла, что имеющуюся власть и влияние на царя теперь им придётся делить с княжеским советом. Что ни сделай, какую проблему ни возьми, во всём обвиняют нас, отец.

Яреш невесело хмыкнул:

– Всем хочется найти козла отпущения, Зоран. Но я своих сыновей растил смелыми и мудрыми и не поверю, что вы струсили перед трудностями, о которых и раньше знали.

– Дело не в трусости, отец, – встрял Рокель. – А в том, что ты гонишься за несбыточным. Ты всегда говорил о двух путях. Либо поддержать великого царя, либо удельных князей, но Зоран говорит о третьем: оставить эти склоки, вернуться в Сечень и в первую очередь позаботиться о наших людях. Раньше нам тоже казалось, что всё возможно, но нельзя вылечить больного, не желающего слушать лечца.

– Это ты про себя? – пожурил Яреш.

Ена зажала рот, чтобы не засмеяться. Зоран поддержал замечание отца тихим смешком.

– Очень смешно, – обиженно пробубнил Рокель. – Мне наказали лежать, и я лежу, а Ена вообще пригрозила щелбанами, если встану. Говорит, пока нас не было, орехи колоть ими научилась.

К смеху Зорана присоединился Яреш.

– Да какие там орехи с её-то тонкими пальчиками, – фыркнул Зоран.

– Вот зря не веришь! Я бы поостерёгся! Мне она два щелбана влепила, думаю, синяки завтра появятся! – продолжил возмущённо причитать Рокель, на что получил лишь новые беззлобные насмешки от близких.

Ена закатила глаза, но улыбка осталась на губах.

– Говоря о Ене… – серьёзным тоном начал Зоран, и всё веселье испарилось, Ена и вовсе дыхание задержала, прислушиваясь. Княжич прочистил горло. – Плохое у меня предчувствие про этот пир, отец. Уже доложили, как часто Злат к ней наведывался в наше отсутствие, видел я через окно, как он привёз её на своём коне. Все приличия он нарушает, прекрасно зная, что делает. Передали мне, что судачат в городе о Ене как о возможной невесте Злата.

– Знаю. Мне тоже доложили, – тихо согласился князь.

Ена нутром ощутила западню, тело напряглось, взгляд лихорадочно заскользил по расписным стенам в поисках невидимых пут. Ей захотелось уйти, всё подсказывало, что не всё ей стоит знать и слышать, однако ноги к полу приросли.

– Я уверен, что Креслав захочет обсудить с тобой их союз, – с нажимом высказался Зоран.

– Пока Ена официально безродная, их брак невозможен.

– Хорошо, помни о данном слове, отец. Ты поклялся, что не станешь признавать её своей дочерью. Обещал, что не дашь ей титул княжны сеченской.

Ена оцепенела, а затем покачнулась. Ногти заскребли по стене, когда она уцепилась за неё, чтобы не рухнуть. Она ожидала разного, но не услышанного откровения. Она помнила детскую ненависть Зорана, как бы ни пыталась, не могла забыть его взгляд, когда Ефта выбирала её вместо своих сыновей, и всё же…

Ена думала, что старая неприязнь прошла. Она не была настолько наивна, чтобы решить, что Зоран видит в ней сестру, то, что ей позволили жить, ни в чём себе не отказывая, уже немыслимая щедрость от князя, и всё же…

Ена ощутила, как ком в горле начал душить, на языке появился привкус слёз, но она торопливо заморгала, запрещая себе плакать. Она не имела права обладать тем, что получила, и тем более не имела права требовать большего, особенно если дело касалось чувств. Зоран и Рокель были к ней невообразимо добры, но неудивительно, что видеть в ней сестру они не желали.

– Я помню, и моё обещание в силе, – согласился Яреш.

Тело вздрогнуло, пробудилось от оцепенения, и Ена как можно тише попятилась, чтобы незаметно уйти. Она вернётся попозже, чтобы дать Рокелю приготовленный отвар.

Глава 8. Настоящее

Ена застыла у открывшихся проходов. Их было два. Ещё мгновение назад части невысоких скал сохраняли монолитность, но стоило богине прикоснуться, как камень осыпался, открывая две узкие щели и темнеющие туннели куда-то вниз во мрак. Ена замерла при взгляде на плотную тьму вдалеке. Та казалась древней, двигающейся, живой, словно запертый на долгое время мрак обрёл сумрачную, но плоть.

Ена, как и все в её окружении, верила, что в конце их заберёт к себе Морана, а после некоторого ожидания на просторах Нави богиня пошлёт их на перерождение в новую жизнь. Однако, глядя в темноту подземного царства, Ена ощущала дрожь и сковывающий страх, которого не чувствовала даже при мыслях о смерти. Она предполагала, что нет картины, способной ужаснуть её сильнее, чем поля растерзанных мертвецов, однако пустота, отсутствие звуков и проблеска хоть какого-то света в увиденном мраке заставили горло сжаться.

– Ты сказала, что первые мертвецы вылезли из подземного царства, – напомнила Ена. – Безопасно ли туда спускаться?

– Да, мертвецы где-то в дальних, северных залах. Мы с тобой зайдём с восточных. Но искать необходимо быстро, – напомнила Морана. – Запомни, дитя, сокровищ там много. Ты увидишь золотые монеты, драгоценные камни и не виданные тобой ранее украшения, однако не трогай ничего без надобности и тем более не пытайся украсть.

– Но нити…

– Нити им не принадлежат, поэтому они их пропажу не почувствуют, – отмела Морана.