Морская инквизиция: Мир колонизаторов и магии

– Ну что, очнулся! Да, живуч ты, «Восемь реалов», а так и не подумаешь, обычный пухлый мальчишка-жирдяй. Небось, мамкину грудь до сих пор сосёшь, да сахарком тростниковым её молоко заедаешь, а, Восемь реалов?

Что за больная фантазия у этих моральных уродов, да постоянные оскорбления, неужели, они по-другому не могут, либо не умеют. Достали уже! Но сил, чтобы даже огрызаться, у меня не было, я был беспомощен, как новорождённый котёнок.

Чувствительный удар в пах, заставил меня вздрогнуть всем телом. А вот это уже против правил и не по-мужски. Бить лежачего, да ещё по детородному органу, это простите господа – моветон. Но быдло, на то оно и быдло, что не подчиняться обычным правилам. Я для этого пирата, также как и для остальных, был всего лишь «мясом» и источником получения доходов. Моя сомнительная полезность, зиждилась только на определённых возможностях, что она несла в себе, и всё.

– Вставай польо, давай, наша доброта не безгранична! Гнилой Билл, слов на ветер не бросает, а ты ещё не доказал свою полезность, цыплёнок. Вставай, а то у меня приказ, не пойдёшь сам, мне велено тебя пристрелить. Ничего личного, только дело.

Мне не хотелось вставать, хотелось просто лежать и сдохнуть. Столько приключений, переживаний, боли, унижений и оскорблений, я не получал за всю свою жизнь. А этот пацан, в чьём теле я был сейчас, тем более этого не заслужил. В чём он был виноват?

Как в той басне Крылова «Волк и ягнёнок», «ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать!» Но если я буду лежать, то меня убьют, а если я смогу найти себе силы встать и жить дальше, то я смогу отомстить. Но мстить желания абсолютно не было. Хорошо было в интернете. Насрёшь кому-нибудь в профиль, обольёшь моральной грязью, а потом, сидишь с чувством морального удовлетворения, ощущая себя великим и могучим. ( Это я не с себя).

Драться, как-то особо не приходилось, всё больше по-мелочи. А тут, надо было выжить! Выжить, чтобы отомстить, или зачем? Жить, чтобы мстить, или жить, чтобы жить? А получиться? А может ну его. Волна пофигизма, накрыла меня с головой, стало хорошо и спокойно.

– Как тебя зовут брат? – погрузившись в нирвану, спросил я у молодого пирата.

Тот несколько удивился от этого вопроса, особенно оттого, что вопрос я задал на английском.

– Грязный Флинн!

Нирвана, озабоченно плеснула волнами бытия. Что?! И вот этот гад, будет меня мочить? Не слишком ли много чести этому полузверёнышу, мнящего себя хозяином положения. Чисто из духа противоречия, я медленно поднялся и, шатаясь от слабости, ран в ногах, и головной боли, сделал шаг вперёд, подталкиваемый туда дубинкой, которую держал в руках Грязный Флинн.

Я медленно шёл, еле переставляя ноги и с тупым любопытством, рассматривая город Панаму. До нападения пиратов Генриа Моргана, это был уютный красивый город, застроенный большими красивыми зданиями и множеством церквей.

На его окраине виднелось несколько монастырей, что поднимали свои каменные стены над городом. Повсюду виднелись следы мелких пожаров и грабежей. Тут и там, бродили пираты, одетые, такое впечатление, в первые, попавшиеся им тряпки, главное, чтобы они были максимально дорогими и яркими. И неважно, что этот кусок шёлковой ткани, который украшал его голову в виде банданы или головного платка, когда-то был женским платьем.

Отовсюду слышались женские крики и мужские стенания. Но пленных мужчин почти не было видно, одни старики и дети. Англичане и немногочисленные французы, превратили церкви в тюрьмы, согнав туда женщин, детей и мужчин. А одну из церквей Панамы в арсенал, и плевать им было на слово божье, на Христа и веру.

Как будто бы эти церкви не были посвящены тому же Богу, которому молились и они. Странно всё это, они действовали хуже османских турков, разрушивших Византийские святыни, и вели себя соответствующе.

Внезапно, где-то недалеко за одним из красивых домов, взметнулся вверх огромный столб огня, а после донёсся грохот взрыва. Все бродившие в округе пираты, немедленно бросились туда.

Я бы тоже хотел это сделать, но у меня не было сил, и я был под охраной. Между тем, о том, что происходило за ближайшим поворотом, мне предстояло узнать самому. На углу улочки, из которой раздалось эхо взрыва, появилось несколько оборванцев, именующих себя пиратами, они вынуждено отступали, отстреливаясь из мушкетов от кого-то, не видимого из-за здания.

Клубок яростного белого огня, ударил в угол здания, пламя взметнулось вверх, завизжал один из пиратов, стряхивая с себя огонь, который охватил всю его одежду. Его товарищ, достав пистоль и отпустив мушкет, который он до этого держал, прицелился из него и нажал на спусковой крючок.

Грохнул выстрел, сноп разноцветного огня, больше похожего на бенгальский огонь, вырвался из ствола пистоля. Пуля, взвизгнув на высоких нотах, вырвалась вместе с искрами и улетела вперёд. Выстрел оказался точным, о чём свидетельствовал яростный вскрик, донёсшийся из скрытого от посторонних глаз переулка.

Но на этом бой не окончился. Из того же переулка вылетела небольшая искра, своим действием чем-то похожая на концентрированную кислоту. Попав на тело пирата, стрелявшего из пистоля, она прожгла его одежду, а потом, добралась и до его тела, начиная прожигать его насквозь. Попала она удачно, и вскоре на землю уже рухнул труп, с прожжённым насквозь сердцем.

Оставшийся в живых подельник, на ходу сбивая с себя пламя, бросился бежать в нашу сторону, ему на помощь уже бежало с десяток пиратов, оказавшихся поблизости. Один из них, стал звать на помощь расчёт небольшого шестифунтового фальконета, находившегося на краю площади.

Через пару минут из переулка, держась за простреленную грудь, вышел испанец, в левой руке которого был зажат не видимый издалека предмет. Бежавшие к нему пираты, остановились, а потом, обнажив оружие, стали окружать его со всех сторон.

Расчёт фальконета, взяв своё небольшое орудие, стал подтаскивать его ближе к полю боя, очевидно не надеясь, что остальные смогут победить, внезапно напавшего на них мага. Так в принципе и оказалось.

Грохнуло сразу несколько выстрелов. Пули не успев толком разогнаться, ударили в тело испанца, но за мгновенье до этого, его тело окуталось дымчатой полупрозрачной пеленой, в которую и попали все выпущенные в него пули.

Эти жалкие кусочки свинца, впились в этот барьер и осыпались вместе с ним. Предмет, который держал в левой руке испанец, искрошился и потёк у него сквозь пальцы бесполезным прахом. Грубо выругавшись, маг-артефактор, полез в карман за следующим. Выудив дрожащей рукой, следующий предмет в виде золотого яблока, он сильно сжал его, и проговорил скороговоркой несколько слов на незнакомом мне языке.

Из-под его пальцев стал лучиться свет. Набрав ослепительную яркость, он устремился навстречу, бежавшим к нему пиратам, и успел коснуться двоих или троих своими лучами, до того, как действие боевого артефакта закончилось.