Морская политика России 80-х годов XIX века

В свою очередь борьба тунисских племен с французскими оккупационными войсками и начало махдистского движения в Судане подтолкнули египетскую Национальную партию (Хизб аль-Ватан) к выступлению против прозападного кабинета Рийаза-паши. 28 августа/9 сентября 1881 года, в ответ на попытку перевести поддерживавшие ватанистов полки Ахмеда Араби-бея аль-Хусейни и Абд аль-Аля из Каира в Александрию и Дамиетту, командиры вывели свои части на площадь Абдин перед дворцом хедива с требованием отставки правительства, созыва парламента и восстановления прежней численности армии с возвращением в ее ряды уволенных перед тем офицеров-арабов [261] .

261

Нерсесов Г.А.Дипломатическая история Египетского кризиса 1881–1882 гг. М., 1979. С. 34.

Хедив Тевфик уступил. Кресло премьера занял лидер умеренных националистов Шериф-паша, но полки все же были отправлены к новым местам расквартирования.

Движение за независимость Египта угрожало интересам держав-кредиторов, в первую очередь Англии и Франции, а также затрагивало сюзеренные права Турции. Поэтому выступление египетской армии вызвало нервную реакцию в Лондоне и Париже. Британский генеральный консул в Каире, Э. Малет спешно отправился в Константинополь с требованием послать в Египет турецкие войска. В английских газетах появились статьи с призывами к интервенции, а правительственные круги приступили к разработке плана военно-морской демонстрации. Подобные планы составлялись и в Париже, однако французы, координировавшие тогда свою внешнюю политику с политикой англичан, в то же время опасались усиления британских позиций в Египте, как опасались и появления там турецких войск, способных вызвать рост исламистских, антифранцузских настроений в северо-африканских владениях Франции. Что касается Порты, то она стремилась использовать египетское национальное движение как инструмент борьбы против европейских держав, постепенно разрушавших Османскую империю. К тому же султан не желал подрывать свой авторитет духовного лидера мусульман, репрессируя единоверцев ради чужих выгод.

В октябре 1881 года на рейде Александрии бросили якоря французский броненосец «Альма» и английский «Инвинсибл», но их появление только усилило недовольство египтян иностранным вмешательством. Тогда же Египет посетили с миссией Али Низами-паша и Али Фуад-бей, неофициально встречавшиеся с Араби и обещавшие ему помощь. Несколько ранее, в первой половине сентября, Абдул Хамид II обратился за поддержкой к правительствам Германии, Австро-Венгрии и России. Однако Берлин и Вена не были тогда заинтересованы в сохранении турецкого сюзеренитета над Египтом. 14/26 сентября секретарь султана, Решид-бей явился в российское посольство и указал на опасность англо-французской интервенции в Египет [262] . Видимо, в Йылдыз кешкю (Дворце звезды) рассчитывали воспользоваться известным противостоянием Англии и России на международной арене и определенной заинтересованностью последней в непосредственной торговле с Египтом, на рынках которого она занимала пятое место среди экспортеров и второе среди импортеров, в первую очередь хлопка [263] .

262

Там же. С. 46.

263

Там же. С. 49.

Интересовало Россию и судоходство по Суэцкому каналу, а также стратегическое положение Египта, владея которым англичане усиливали свой контроль над Восточным Средиземноморьем, в непосредственной близости от черноморских проливов. Петербург предпочитал сохранение существовавшего положения, поэтому предложил рассмотреть египетский вопрос на международной конференции с участием всех великих держав и Турции. Однако добиться осуществления этого плана можно было лишь при содействии Берлина и Вены, отнюдь не гарантированном, несмотря на недавно подписанное соглашение и кажущуюся нормализацию их отношений с Петербургом.

О. фон Бисмарк, всячески старавшийся перессорить не только противников, но и союзников Германии, чтобы не опасаться предполагаемых им враждебных коалиций и сохранить за собой роль европейского арбитра, рассматривал египетский кризис как возможность, столкнув между собой Англию, Францию, Турцию и Россию, каждой обещать поддержку за соответствующие уступки. Его ожидания, как и во многих других случаях, вполне оправдались. Первые плоды политики канцлера появились уже в ноябре 1881 года, когда Англия согласилась не препятствовать реорганизации султанской армии с помощью германской военной миссии. Еще раньше, за благожелательное отношение к захвату Туниса, это сделала Франция. Поэтому О. фон Бисмарк вел дело к тому, чтобы фактически предоставить Парижу и Лондону свободу рук в Египте. Вена во многом следовала указаниям Берлина, хотя, как балканская страна, и была больше заинтересована в дружественных отношениях с Портой, особенно ввиду разгоревшегося в Боснии и Герцеговине восстания.

Несмотря на прохладное отношение О. фон Бисмарка к российской инициативе, Н.К. Гирс настаивал на созыве конференции, аргументируя это заинтересованностью России в сохранении нейтралитета Суэцкого канала [264] .

Тем временем Англия и Франция продолжали свои домогательства. 28 декабря 1881/8 января 1882 года их консулы вручили хедиву ноту с требованием роспуска парламента. Но она лишь вызвала очередной подъем антииностранных настроений в Египте. Правительство Шерифа ушло в отставку, его сменил кабинет Махмуда Сами аль-Баруди, в котором портфель военного министра получил Араби. При поддержке армии этот кабинет приступил к реформам, ограничивавшим иностранное вмешательство во внутренние дела страны. После продолжительных консультаций английское и французское правительства вернулись к идее провести военно-морскую демонстрацию. Петербург пытался воспрепятствовать ей дипломатическим путем, однако под давлением Берлина, к которому присоединились Вена и Рим, воздержался от этого, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

264

Там же. С. 57–58, 64.

Обстановка же в Египте накалялась с каждым месяцем. 3/15 мая 1882 года Англия и Франция нотами уведомили Россию о намерении послать туда свои корабли. В Петербурге уклонились от ответа, вновь попытавшись привлечь Берлин и Вену к совместному противодействию такой демонстрации, но безуспешно. Тем временем борьба поддерживаемого консулами западных держав хедива Тевфика с Араби, фактически возглавившим ватанистов, привела к правительственному кризису. Ситуацию осложнило появление 8/20 мая на рейде Александрии английских и французских военных кораблей. Причем особенно опасной ее делали все углублявшиеся противоречия между Лондоном и Парижем. Нескрываемое желание Сент-Джемского кабинета потеснить Францию в Египте заставило правительство Фрейсине к концу мая изменить позицию и выступить за созыв международной конференции, что могло подтолкнуть англичан к провоцированию конфликта с ватанистами, оправдывавшего их собственную агрессию.

Более всего подходила для этой цели расположенная в стороне от Суэцкого канала Александрия, среди многочисленных европейских колонистов которой, в первую очередь мальтийцев и греков, британский консул и проводил соответствующую агитацию [265] .

Этот крупный порт, представлявший собой неплохую морскую базу, стал мишенью провокаций еще и потому, что в нем разместились возглавляемые Араби военные силы ватанистов, которые англичанам было удобно атаковать флотом. 30 мая/11 июня на городском рынке продавец-араб, якобы, за кусок сыра, убил одного из мальтийцев. Базарная стычка быстро переросла в массовое побоище, стоившее обеим сторонам свыше трехсот жертв и положившее начало иностранной интервенции в Египет. Получив известие о кровавых событиях в Александрии, Н.К. Гирс сообщил генеральному консулу в Каире, И.М. Лексу о намерении послать туда один-два корабля для обеспечения безопасности российских подданных. Одновременно министр иностранных дел попросил об этом И.А. Шестакова.

265

Нерсесов Г.А.Указ. соч. С. 113, 114.

Судя по всему, адмирал сначала хотел направить в Александрию остановившийся на пути с Тихого океана в Кадисе фрегат «Князь Пожарский». Именно его командиру и предназначался первый вариант инструкции, в основание которого легло письмо Н.К. Гирса И.А. Шестакову от 2 июня 1882 года [266] .

В письме указывалось, что целью пребывания фрегата в Александрии является не военная или политическая демонстрация, а защита российских подданных. Более поздняя инструкция предусматривала покровительство также и подданным других стран, прежде всего Германии, о чем просил берлинский кабинет. Командиру предписывалось тотчас по прибытии на место установить связь с И.М. Лексом. По указанию Н.К. Гирса, он не должен был подчиняться командующим европейскими эскадрами, как то имело место во время демонстрации у Дульциньо. Ему запрещалось не только принимать участие в каких-либо действиях против города и высадках десанта, за исключением необходимости защищать свое консульство, но даже вступать в разговоры о политическом положении Египта. Все свои действия командир был обязан согласовывать с И.М. Лексом.

266

РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4144. Л. 15–18.

Крейсер «Азия», командир которого Ф.И. Амосов был назначен старшим из российских командиров в Александрии

Трудно сказать, что именно заставило И.А. Шестакова отказаться от посылки фрегата. Скорее всего, по просьбе беспокоившегося о судьбе консульства Н.К. Гирса он отправил в эпицентр событий ближайшие корабли. Первым из них оказался возвращавшийся с Тихого океана крейсер «Азия», под командованием капитан-лейтенанта Ф.И. Амосова. 28 мая «Азия» прибыла в Суэц, откуда, преодолев канал, Ф.И. Амосов намеревался идти в Александрию, где можно было заняться ремонтом корабля. Но в Суэце командир получил телеграмму с приказанием следовать в Неаполь. 30 мая крейсер достиг Порт-Саида и задержался, чтобы подлатать протекавшие котлы. Утром следующего дня в Порт-Саид пришло известие о кровопролитии в Александрии, и туда двинулось большинство из стоявших в порту военных судов. Поэтому когда 3 июня Амосов сообщил российскому консулу, немцу Г. Броуну, что собирается сняться с якоря, последний настоятельно просил его остаться, объясняя это опасениями европейских колонистов за свою безопасность [267] .

267

РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4137. Л. 65–68. На «Азии» возвращался в Россию Н.Н. Миклухо-Маклай.

Капитан-лейтенант внял просьбе и приказал прекратить пары, доложив обо всем в Петербург. И.А. Шестаков, получивший его рапорт 5 июня, согласился оставить «Азию» в Порт-Саиде, направив в Александрию из Пирея клипер «Забияка», под командованием капитан-лейтенанта Л.Н. Ломена. Александр III одобрил его распоряжения [268] . Однако прежде, чем Ф.И. Амосов узнал о них, он получил предыдущую телеграмму управляющего министерством с приказанием идти в Александрию и утром 4 июня покинул Порт-Саид.

268

РГАВМФ. Ф. 26. Оп. 1. Д. 1. Л. 47.