Морская политика России 80-х годов XIX века

Комиссия признала лишь ценз на производство в контр-адмиралы, зато назначение на должности, по ее мнению, требовало цензового плавания, правда, не избавлявшего от аттестации офицеров их начальством. Значение таких аттестаций, особенно при выборе командиров кораблей, подчеркивалось и во мнении черноморцев, подобно балтийцам, предоставлявших этот выбор общему собранию. Сходных взглядов они придерживались и на производство за отличие, решительно отрицая его в мирное время, расходились же в оценке роли ценза при производстве в чины, не вызывавшей у них принципиальных возражений [332] .

332

Там же. Л. 56–82.

Весной 1883 года в канцелярию поступил также ряд отдельных мнений, содержавших, помимо прочих замечаний, и вполне обоснованную озабоченность тем, что частая смена командиров ухудшит их отношение к своим кораблям.

Обильный материал по вопросу о цензе требовал систематизации и анализа, но судя по всему, работа над окончательной редакцией проекта Положения шла в канцелярии не очень споро. Видимо, И.А. Шестаков считал более уместным передать ее в то учреждение, которому предстояло ведать личным составом флота, то есть в Главный морской штаб (ГМШ), и вскоре после его создания, в конце февраля 1884 года, заботы о подготовке Положения возложили на чиновников бывшего Инспекторского департамента. Тогда же проект этого документа, а затем и свод мнений послали Н.М. Чихачеву, вместе с табелью комплектации за 1883 год.

Конечно, адмирал занимался пересмотром Положения не в одиночку. Однако предположение Е.И. Аренса, что помощником его в этом деле был В.А. Обручев, якобы загадочная личность, «сыгравшая в судьбах нашего флота роковую роль», едва ли справедливо [333] .

Известный преимущественно как отставной поручик лейб-гвардии Измайловского полка, арестованный и осужденный в 1861 году за распространение народнических прокламаций, В.А. Обручев на деле не был революционером. Поплатившись за ошибку молодости пятнадцатью годами каторги и ссылки, он все же окончил свои дни генерал-лейтенантом, и реабилитация бывшего государственного преступника является делом не столько его двоюродного брата, Н.Н. Обручева, сколько Н.М. Чихачева, оценившего бывшего выпускника Академии генерального штаба и приблизившего его к себе.

333

Аренс Е.И.Конспект по русской военно-морской истории. СПб., 1910. С. 347.

Поступивший в начале Русско-турецкой войны 1877–1878 годов волонтером во флот, В.А. Обручев сопровождал адмирала в походах на «поповках», а после войны — в поездках в Петербург и Лондон [334] .

Но решительная перемена в жизни В.А. Обручева наступила с назначением Н.М. Чихачева начальником ГМШ: новоиспеченного моряка приняли на службу младшим помощником делопроизводителя, затем в течение года присвоили чины капитана, майора и подполковника по адмиралтейству, перевели в чиновники особых поручений. Скорее всего, новый сотрудник штаба, как лицо доверенное, участвовал в подготовке Положения о цензе, но творцом его не был. В делах Инспекторского департамента сохранилась записка делопроизводителя, капитан-лейтенанта А.Н. Долгова, свидетельствующая о том, что над окончательным вариантом текста этого документа трудился именно он, впрочем, следуя указаниям И.А. Шестакова и Н.М. Чихачева [335] . Видимо все изменения первоначальных предложений комиссии П.А. Перелешина им и принадлежат.

334

Обручев В.А.После ссылки. Личные воспоминания и заметки. 1872–1906 гг. // Вестник Европы. 1908. Кн. 10. С. 525–530.

335

РГАВМФ. Ф. 283. Оп. 3. Д. 1560. Л. 114.

Е.И. Аренс, критикой В.А. Обручева, быть может, метивший в еще живого тогда Н.М. Чихачева, ссылаясь на материалы редактировавшегося Н.Н. Беклемишевым журнала «Море» за 1906 год, указывал на некие коренные расхождения между исходным и высочайше утвержденным проектами, не конкретизируя, в чем именно они заключаются. Однако подобные утверждения вызывают некоторое сомнение не столько потому, что многие публикации тех лет необъективны, так как грешат сведением личных счетов или рассчитаны на завоевание популярности в либеральных общественных кругах, сколько потому, что сравнение материалов комиссии П.А. Перелешина, переработанного в ГМШ проекта и утвержденного Положения, с формальной точки зрения, не выявляет принципиальных расхождений.

Так, комиссия предлагала производить в чины на открывающиеся вакансии исполнивших ценз офицеров. То же правило закреплено в проекте ГМШ и в самом Положении [336] . Лишь деталями отличаются во всех трех документах правила зачета в ценз плавания на разных категориях судов [337] . Правда, требования к его продолжительности в проекте и Положении существенно повышены — например, для производства в чин капитана 2 ранга необходимо было проплавать не 72, а 98 месяцев [338] .

336

Там же. Л. 63, 121 об; Ф. 410. Оп. 2. Д. 3823. Л. 8 об — 14 об; Свод морских постановлений. Кн. 8. СПб., 1899. С. 44.

337

Там же. Л. 64, 67 об, 122–123; Там же. Л. 9 — 10; Свод… С. 45.

338

Там же. Л. 75 об — 78 об; Там же. Л. 11; Свод… С. 47–49.

Но ведь новый закон и создавался, чтобы воспрепятствовать накоплению избытка штаб-офицеров. Вместе с тем, неизменным оставалось требование очередности в назначениях, чтобы каждый офицер имел возможность выполнить ценз [339] . При недостатке в 1880-е годы кораблей, пригодных для заграничного плавания, очередность означала частую смену офицеров и командиров на каждом корабле, которая, при их качественном разнообразии, приводила к поверхностному знанию материальной части. А учитывая, что в континентальной России трудно было найти людей, искренне любивших море и морскую службу, можно понять, почему естественное стремление офицеров к карьерному росту вырождалось в «цензование» на якоре, описанное В.И. Семеновым [340] .

339

Там же. Л. 80–82; Там же. Л. 12, 14 об; Свод… С. 49, 50.

340

Семенов В.И.«Флот» и «морское ведомство» до Цусимы и после. СПб.; М., 1911. С. 6 — 12.

Трудно сказать, могло ли помешать ему предлагавшееся строевыми моряками обсуждение кандидатур на должности общим собранием, во всяком случае, в закон о цензе оно не вошло.

20 мая генерал-адмирал доложил Александру III о необходимости провести реформу личного состава флота и получил согласие императора, но проект Положения редактировался еще несколько месяцев, возможно, из-за критического отношения Н.Х. Бунге к новым штатам, посланным ему на отзыв в одном пакете с проектом. Лишь 11 февраля 1885 года он поступил в Комитет министров, а 25 февраля был высочайше утвержден, о чем моряки узнали из приказа по флоту от 9 марта [341] .

341

РГАВМФ. Ф. 26. Оп. 1. Д. 5. Л. 34; Д. 13, Л. 1, 18; Ф. 16. Оп. 1. Д. 375. Л. З.

Спустя несколько лет вполне выяснились изъяны закона о цензе, практическое применение которого бюрократическим аппаратом ГМШ действительно привело к механической ротации офицеров, включая и тех, кто не имел ни желания, ни способностей к корабельной службе. Конечно, это вызывало недовольство остальных.

Отрицательное влияние ценза на качество офицерского состава впоследствии было названо одной из важнейших причин поражений флота в Русско-японской войне [342] .

342

См. напр.: лейтенант граф Капнист [А.П.] О личном составе флота // Морской сборник. 1907. № 3. Неоф. отд. С. 44–46.

Разумеется, доля истины в таких утверждениях есть. Однако нельзя забывать, что большинство адмиралов и штаб-офицеров, командовавших тогда кораблями и соединениями, составляли воспитанники «школ» Г.И. Бутакова, А.А. Попова и других флотоводцев 1860-1870-х годов или их учеников [343] .

Конечно, ценз мешал им создавать собственные «школы», но вот в какой мере он препятствовал руководству ими обычной боевой подготовкой, исследователям еще предстоит выяснить путем тщательного анализа послужных списков и иных документов, освещающих прохождение службы офицерами в конце XIX — начале ХХ веков.

343

Грибовский В.Ю., Познахирев В.П.Вице-адмирал 3.П. Рожественский. СПб., 1999. С. 12, 13.

***

Столь же трудно оценить значение самого ГМШ, созданного путем слияния Инспекторского департамента с военно-морским ученым отделением, действовавшим прежде при канцелярии министерства. Надо полагать, что И.А. Шестаков придавал ему большое значение. С началом работы комиссии А.П. Жандра в числе прочих вопросов обсуждалась компетенция и штаты этого учреждения [344] .

Во время всеподданнейшего доклада 6 сентября 1882 года управляющий Морским министерством испросил разрешение на переименование Инспекторского департамента в ГМШ с назначением Н.И. Казнакова исполняющим должность его начальника. Правда, адмиралом двигало преимущественно желание «показатьпри предстоящих подрядах на кораблестроение ничтожество канцелярии и будущую скорую судьбу ее» [345] . Собственно же реформа тогда еще не созрела.

344

РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 2243. Л. 10, 13.

345

РГАВМФ. Ф. 26. Оп. 1. Д. 9. Л. 100.