Морская политика России 80-х годов XIX века

Письмом от 4 ноября 1884 года П.С. Ванновский, ссылаясь на постановления секретных совещаний 1873 года, под председательством Александра II, предписывавшие Военному и Морскому ведомствам договориться о содействии флота сухопутным войскам, предложил И.А. Шестакову расширить вопрос и обсудить участие флота «в общей обороне государства», направив представителей в формируемую под руководством Н.Н. Обручева комиссию [423] .

По просьбе П.С. Ванновского, делегатом от Морского министерства И.А. Шестаков назначил Н.М. Чихачева, который выбрал помощниками Н.В. Копытова и С.О. Макарова, а также председателя МТК вице-адмирала К.П. Пилкина. Военное министерство представляли товарищ генерал-инспектора по инженерной части, генерал-лейтенант К.Я. Зверев, инспектор местных арсеналов, генерал-лейтенант А.П.Горлов, помощник начальника Главного штаба, генерал-майор М.Ф. Миркович, генерал-майоры М.М. Боресков, А.Н. Куропаткин, полковники А.А. Боголюбов, В.У. Соллогуб и другие.

423

РГАВМФ. Ф. 12. Оп. 2. Д. 109. Л. 2.

Заседания комиссии открылись 21 декабря 1884 года обсуждением совместных действий двух ведомств при обороне от нападения Германии. В принятом по их окончании 14 марта 1885 года постановлении указывалось, что «Германия, располагая первостепенной армиею и достаточно сильным флотом… усугубляет еще свое могущество тесным военным союзом с Австриею. В случае войны с Германией следует заранее предвидеть, что вся наша западная граница от Балтийского моря до Черного подвергнется одновременному нападению, что нам придется бороться с двумя сильнейшими в Европе армиями, поддержанными, по всей вероятности, еще и румынскими войсками, и что натиск их будет иметь самый решительный характер, прямо ставящий вопрос: быть или не быть нам первостепенной европейской и славянской державой. Решение этого рокового вопроса будет непосредственно зависеть от исхода столкновений сухопутных армий» [424] .

424

РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 1174. Л. 16.

Такая, в целом справедливая постановка вопроса приводила к необходимости сосредоточения на западной границе большей части войск, приморские фланги которых следовало обезопасить. Труднее всего было решить эту задачу на Балтике. Насчитывая в составе германского флота 13 «судов эскадренного боя» со 182 орудиями против девяти российских с 96 орудиями, и учитывая перевес противника в «судах для крейсерства», а также возможность использования им для наступательных операций кораблей береговой обороны, комиссия пришла к выводу, что эти силы могут обеспечить высадку на курляндское побережье 35-тысячного десанта. Для его перевозки Германия располагала 303 паровыми и 1428 парусными коммерческими судами, приписанными к ее балтийским портам. Используя же все свои торговые суда, неприятель в состоянии был перевезти десант численностью 50–85 тысяч человек [425] .

425

Там же. Л. 17. Россия имела на Балтике 31 пароход и 271 парусник, прибавляя 34 парохода и 678 парусников из финляндских портов можно было перевезти 15 000 человек.

Опиравшийся на Кронштадт российский флот не мог помешать его высадке, особенно зимой. Да и после начала навигации кораблям требовалось некоторое время для вооружения. Поэтому комиссия признала необходимым создание на правом фланге расположения войск передового, незамерзающего порта, способного вместить не только существующие боевые корабли, но и те, которые предстояло построить в обозримом будущем — всего до 12 броненосцев, 20 крейсеров и 36–40 мореходных миноносцев [426] .

426

Там же. Л. 18.

Таким портом по ее мнению могла быть только Либава — пятый по значению торговый порт Российской империи и узел железных дорог, ведущих к Риге, Динабургу (Даугавпилсу), Вильно (Вильнюсу) и в тыл Ковенской крепости, что имело особое значение, так как удар в этом направлении угрожал прочности всей обороны на границе с Германией. Правда, постановление комиссии не согласовывалось с принятым Морским ведомством в 1881 году решением держать корабли в Балтийском порте. Судя по более позднему замечанию И.А. Шестакова, мысль укрепить Либаву принадлежала А.А. Боголюбову [427] .

427

РГАВМФ. Ф. 26. Оп. 1. Д. 8. Л. 13 об.

Из моряков ее первым усвоил Н.М. Чихачев, а К.П. Пилкин с Н.В. Копытовым, ссылаясь на малые глубины моря в том районе, узость входов и легкость блокады порта, изолированное его положение, высказали особое мнение: первый 12 ноября 1885 года предложил вместо Либавы «Гангеуд или Тверминэ», второй 3 декабря — Моонзунд [428] .

Однако выбор того или иного пункта зависел от представлений руководства министерством о характере будущей войны. При пассивности Алексея Александровича, решающее слово в этом вопросе принадлежало управляющему. И.А. Шестаков же, еще четыре года назад сомневавшийся в способности России владеть Балтикой, равно как и в реальности германского десанта, утверждал, что на этом театре «нам возможна и требуется обстоятельствами только защита», достигаемая даже устаревшими мониторами, канонерками и миноносцами при поддержке шести таранов и одного из трех отрядов, предназначаемых для дальних морей [429] .

428

РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 1174. Л. 29, 30.

429

РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4103. Л. 111 об, 115, 117.

Он считал, что «паровая война в тесном пространстве должна вестись внезапными ударами, кораблями, выбегающими из портов, связанных телеграфами, семафорами и железными дорогами» [430] .

Такой взгляд, не учитывавший наступательного потенциала крупных, сбалансированных соединений противника, до известной степени уравнивал разные порты и повышал значение быстроходных кораблей, в первую очередь миноносцев. И без того высокая оценка их адмиралом поддерживалась пропагандой энтузиастов нового оружия, призывавших не жалеть на него средств. В частности, подобное пожелание прозвучало в опубликованных 17 января 1882 года статьях «Кронштадтского Вестника». А 25 февраля 1882 года Ф.В. Дубасов в письме И.А. Шестакову из Парижа обосновал целесообразность заказа не одного образцового миноносца, а четырех-пяти, чтобы в короткое время иметь отряды по три корабля на Балтийском и Черном морях, либо один большой отряд там, где он будет нужнее [431] .

430

Там же. Л. 115 об — 116.

431

РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 5021. Л. 143 об.

Германский миноносец S3. Массовое строительство подобных кораблей стало одним из факторов, заставивших Морское министерство России принять ответные меры

На протяжении 1883 года в Главное Адмиралтейство поступали из Министерства иностранных дел сообщения о строительстве в Германии миноносцев для Китая [432] .

В следующем году поток подобной информации заметно усилился. 12/24 августа 1884 года Е.И. Алексеев прислал в ГМШ из Парижа брошюру бывшего морского министра, адмирала Гужара «Военный флот», с призывом строить быстроходные минные суда со 100-мм артиллерией [433] . 11/23 сентября лейтенант А.М. Доможиров, назначенный морским агентом в Берлин, донес о заказе германским правительством заводам «Вулкан» в Штеттине, «Ф. Шихау» в Эльбинге и «Везер» в Бремене свыше 100 миноносцев, состоявшемся после того, как во время летних маневров выяснилась возможность атаковать ими броненосцы даже днем [434] .

432

РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4086. Л. 23, 28–29 об.

433

РГАВМФ. Ф. 283. Оп. З. Д. 6237. Л. 21, 21 а.

434

РГАВМФ. Ф. 283. Оп. З. Д. 6238. Л. 17–20.

Рапортом от 30 сентября Е.И. Алексеев уведомил И.А. Шестакова, что французское правительство заключило контракты на строительство шести подобных кораблей с фирмой «Форж э Шантье» и семи — с Норманом, а в ноябре он вновь писал о подобных заказах и о временном отказе от закладки броненосцев [435] .

Незадолго перед тем возвращавшийся из-за границы через Вену управляющий узнал об одновременной постройке австрийцами десяти миноносцев [436] .

435

РГАВМФ. Ф. 283. Оп. З. Д. 6237. Л. 29–30 об, 45–46 об.

436

РГАВМФ. Ф. 26. Оп. 1. Д. 5. Л. 65.

Видимо, той же осенью руководство Морским министерством решило последовать общему примеру, сократив ради создания аналогичных сил план строительства крупных кораблей. Определенную роль должно было сыграть и хорошее впечатление, оставшееся у И.А. Шестакова от посещения в Севастополе черноморского минного отряда, с которым он 26 сентября выходил на эволюции [437] .

Неделей раньше, 19 сентября, Н.М. Чихачев предписал всем заграничным агентам собрать и представить в ГМШ сведениях о подготовке специалистов минного дела в Германии, Франции и Италии. Однако при попытке выяснить этот вопрос легальным путем А.М. Доможиров встретил отказ начальника германского Адмиралтейства, генерала Л. Каприви, и ему пришлось действовать негласно. Иначе отнеслись к просьбе Е.И. Алексеева французы, не только допустившие его к необходимым документам, но и позволившие посетить минную школу в Боярдвиле, близ Рошфора, программу которой морской агент выслал Н.М. Чихачеву с донесением от 28 октября [438] .

437

Там же. Л. 72 об.

438

РГАВМФ. Ф. 283. Оп. З. Д. 6238. Л. 27; Д. 6239. Л. 60, 100.

Миноносец «Выборг» — один из кораблей, построенных в ответ на миноносные программы европейских стран

Все сведения ГМШ пересылал в Кронштадт, где они могли быть использованы при совершенствовании преподавания в Минном офицерском классе и школах нижних чинов, а также организации минной части [439] .

5/17 марта 1885 года, по окончании всеподданнейшего доклада, И.А. Шестаков «высказал Государю, что везде миноносная горячка, что нам нужны миноносцы, контрминоносцы и быстрые крейсеры, что отставать нельзя — и просил позволения рассмотреть немедленно вопрос в особом совещании, чтобы ускорить дело. Позволено подать записку. Великий князь равнодушен» [440] .

439

РГАВМФ. Ф. 283. Оп. З. Д. 6237. Л. 39.

440

РГАВМФ. Ф. 26. Оп. 1. Д. 13. Л. 28.