Морская политика России 80-х годов XIX века

Однако кроме последнего в этом никто заинтересован не был, и когда министры вновь собрались 7 октября, то Виндавы старались не касаться, зато рассмотрели несколько проектов военного порта и крепости в Либаве. Самый скромный из них предполагал ассигнование 29 135 000 руб. Правда, К.Н. Посьет и впоследствии продолжал настаивать на своих замыслах, не смущаясь сопротивлением нового управляющего Министерством финансов, тогда как И.А. Вышнеградский в отзыве от 28 января 1887 года категорически отверг все предложения насчет прокладки Туккумо-Виндавской дороги и расширения Виндавского порта, и написал, что на работы по реконструкции Либавского порта уже выделено 5 млн руб. и нет оснований производить дополнительные расходы, тем более, что Военное и Морское ведомства находят возможным соседство в Либаве военной и коммерческой гаваней [803] .

803

РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 307. Л. 30.

Тем временем, исполняя постановление комиссии Н.Н. Обручева, штаб Петербургского военного округа летом 1887 года направил группу офицеров во главе с генерал-майором Г.И. Бобриковым в Моонзунд. Известная самостоятельность столичного округа, начальник штаба которого, генерал-лейтенант Н.И. Бобриков (старший брат руководителя поездки), пользовался расположением командующего, великого князя Владимира Александровича, позволяла ему в некоторых вопросах расходиться с Главным штабом [804] . Г.И. Бобриков, понимая значение Моонзундского архипелага, прикрывающего подступы к Рижскому и Финскому заливам, строил планы создания на островах укрепленной позиции, противоречившие замыслам Н.Н. Обручева. От Морского ведомства в состав его рекогносцировочной комиссии вошли известные специалисты минного дела: вице-адмирал К.П. Пилкин, контр-адмиралы В.П. Верховской, П.П. Тыртов, командовавший тогда шхерным отрядом Практической эскадры, и капитан 1 ранга Ф.В. Дубасов, приложивший немало усилий к тому, чтобы поддержать Г.И. Бобрикова и внушить ему, как два года назад Н.П. Глиноецкому, свои мысли [805] .

804

Епанчин Н.А.На службе трех императоров. М., 1996. С. 170.

805

РГАВМФ. Ф. 9. Оп. 1. Д. 648. Л. 66. Как указывал сам Владимир Павлович, правильное написание его фамилии — Верховской. См. Ф.1237. Оп. 1. Д. 6. Л. 8.

Отчет от 31 октября 1887 года, составленный генералом по результатам поеездки, рассмотрело совещание под председательством военного министра, состоявшееся 7 ноября 1887 года. В нем приняли участие: И.А. Шестаков, Н.Н. Обручев, генерал-инспектор по инженерной части, генерал К.Я. Зверев, начальник Академии генерального штаба, генерал-лейтенант М.И. Драгомиров, Н.М. Чихачев, Н.И. Бобриков, вице-адмиралы Р.И. Баженов и К.П. Пилкин, контр-адмиралы В.П. Верховской и П.П. Тыртов, генерал-майоры А.Н. Куропаткин, Д.С. Заботкин, А.А. Боголюбов, Л.Л. Майер, а также Ф.В. Дубасов и ряд других лиц. Выслушав доводы Г.И. Бобрикова, указавшего на такие достоинства Моонзунда, как наличие четырех выходов, затруднявшее блокаду, и удобство островов для обеспечения вылазок миноносцев, о чем также говорил, дополняя генерала, Ф.В. Дубасов, представители Главного штаба обратили внимание собравшихся на длительное замерзание архипелага и на то обстоятельство, что базируясь там нельзя успешно оборонять южную часть балтийского побережья.

Карта Моонзундского архипелага

В результате прений точка зрения Н.Н. Обручева одержала верх, и совещание, признав Моонзунд выгодной стратегической позицией, выбрало для размещения военного порта Либаву. Через четыре дня многие его участники вновь собрались, чтобы рассмотреть представление Министерства путей сообщения в Комитет министров, от 25 августа, в котором предпринималась очередная попытка добиться положительного решения виндавского вопроса. Формулируя свое мнение, генералы и Н.М. Чихачев снова высказались в пользу Либавы [806] .

806

РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 307. Л. 50–51 об, 79–81 об.

Вице-адмирал К.П. Пилкин

Однако не принимавший участия в этом заседании И.А. Шестаков, осознавший наконец разницу между трактовкой понятия о военном порте совещанием и им самим, в ответ на присланное ему при письме Н.Н. Обручева от 28 ноября заключение написал П.C. Ванновскому 9 декабря: «Едва ли можно сомневаться, что приспособление Моонзунда, как станции для обороны наших вод, соединенное с употреблением для той же цели Дюнаминдской гавани, есть лучшее средство для активной защиты берегов Рижского и Финского заливов» [807] .

807

Taм же. Л. 75.

В.П. Верховской (на фотографии — в чине вице-адмирала)

Касаясь же «возможности высылать суда наши во всякое время года», адмирал отметил преимущество Виндавы перед Либавой и готов был согласиться на последнюю лишь в том случае, если первая станет «средоточием коммерческих интересов».

Впрочем, на рассматривавших представление К.Н. Посьета заседаниях Комитета министров 1 и 11 декабря 1887 года управляющий говорил, что ввиду тяжелого положения Государственного казначейства, он «признаетвозможным отказаться от мысли о сооружении самостоятельного порта и считал бы нужды вверенного ему ведомства в достаточной степени удовлетворенными, если бы ему была предоставлена возможность иметь … убежище для нескольких военных судов. С наименьшими затратами для казны упомянутая потребность флота нашего могла бы быть удовлетворена, если бы только несколько изменить и дополнить работы, производимые в настоящее время в Либавском порте для надобностей коммерческих» [808] .

808

Там же. Л. 83. Ср. Петров М.А.Подготовка России к мировой войне на море. М.; Л., 1926. С. 37–39.

Таким образом, И.А. Шестаков все же не пошел на радикальное изменение поддерживавшихся им до того планов, хотя, ссылаясь на финансовые затруднения, и ограничил размеры предполагаемой зимней станции до минимальных. Это намерение управляющего, казалось, вполне устроило Н.Н. Обручева, представлявшегошего Военное ведомство, нуждавшееся всего лишь в небольшом отряде кораблей для содействия обороне крепости. И несмотря на то, что сам генерал вынашивал более широкие планы, он не стал развивать данную тему. В итоге Комитет поручил И.А. Шестакову, П.С. Ванновскому и К.Н. Посьету принять меры для разработки сметы и проекта военного порта к весне 1888 года. 19 декабря это решение было утверждено Александром III. Прошло немногим более месяца, и управляющий Морским министерством вновь подтвердил свою позицию, заявив 17 февраля 1888 года на открывшемся во исполнение постановления Комитета министров Совещании о выборе незамерзающего порта для станции военного флота на Балтийском море, под председательством великого князя Алексея Александровича, что «следовало бы отдать предпочтение Моонзунду, как лучшей стратегической позиции … что же касается станции в совершенно незамерзающих водах, то такую станцию можно было бы иметь на первое время в передовом порте Либавы, если несколько изменить предположенное Министерством путей сообщения начертание новых молов этого порта» [809] .

809

РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 307. Л. 93 об.

Владевшее И.А. Шестаковым в те дни настроение передает дневниковая запись от 10 марта 1888 года: «Работаю усиленно над вопросом о незамерзающем порте. Решили опрокинуть планы, навязанные нам Главным штабом, и склониться на сторону отчасти замерзающего Моонзунда. Очень страшно стало наделать на будущее большой вздор устройством порта на Курляндском береге. И уже очень забивает нас военное ведомство — Обручевы, Куропаткины, Боголюбовы и tutti-quanti (и тому подобные. — Авт.). Н.М. Чихачев начавший вопрос без меня, поставил его в угоду армии на слишком определенную почву, тогда как требовалась поверка и тщательные соображения» [810] .

810

РГАВМФ. Ф. 26. Оп. 1. Д. 8. Л. 22 об.

Адмирал, несомненно, недооценил самостоятельности решения начальника ГМШ, так как рассматривал все происходящее через призму разделявшихся им положений теории «двух флотов» и крейсерской войны, в соответствии с которыми на Балтике предполагалась, по сути дела, пассивная оборона. При этом, действительно, Моонзунд оказывался вполне подходящим местом для базирования миноносцев, по крайней мере, в теплое время года. Оттого-то о таком его недостатке, как мелководность, большинство приверженцев идеи укрепления архипелага и не упоминали, а писавший о ней начальник Главного гидрографического управления, вице-адмирал Р.И. Баженов, предлагал углубить фарватеры всего до 24 футов (7,3 м), достаточных для плавания только миноносцев, канонерских лодок и легких крейсеров [811] .

811

РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 307. Л. 52.

На заседании 17 февраля 1888 года, в котором кроме И.А. Шестакова принимали участие К.Н. Посьет, П.С. Ванновский, И.А. Вышнеградский, Н.Н. Обручев, Н.М. Чихачев, Р.И. Баженов, Г.И. Бобриков, А.А. Боголюбов и председатель комиссии по устройству коммерческих портов П.А. Фадеев, возобладали сторонники Моонзунда. Не исключено, что определенную роль сыграла подготовленная Г.И. Бобриковым записка от 28 января 1888 года, в которой говорилось об опасности создания у самой границы «объекта действия чрезвычайной важности» и утверждалось, будто он непременно подвергнется нападению немцев в начале войны, а флот будет блокирован [812] . После длительных дебатов, в ходе которых к И.А. Шестакову, Г.И. Бобрикову, Р.И. Баженову и К.Н. Посьету присоединился И.А. Вышнеградский, выразивший опасение относительно негативного влияния предполагаемого военного порта на торговлю Либавы и надежду, что расходы на укрепление архипелага окажутся меньшими. Возражения Н.Н. Обручева, П.С. Ванновского и в еще большей степени А.А.Боголюбова, доказывавших вероятность и опасность 70-тысячного германского десанта в Либаву, действия не возымели. Их выступления сказались лишь в том, что окончательное решение было отложено до представления Г.И. Бобриковым конкретных данных для проекта обороны Моонзунда, а И.А. Шестаковым — для проекта военного порта в нем.

812

РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 458. Л. 1–7.

Впрочем, победа управляющего и его единомышленников оказалась временной. 14 апреля 1888 года начались заседания постоянной Комиссии по береговой обороне государства, под председательством великого князя Николая Николаевича Старшего. Составленная из Н.Н. Обручева, К.Я. Зверева, А.Н. Куропаткина, А.А. Боголюбова, Д.С. Заботкина, Н.М. Чихачева, К.П. Пилкина, О.К. Кремера, П.П. Тыртова, В.П. Верховского, И.М. Дикова, Н.И. Казнакова, Ф.В. Пестича и ряда других лиц, комиссия должна была выработать план обороны применительно к местным условиям каждого театра, причем балтийское побережье разбивалось на несколько районов, почти в полном соответствии с высказанными И.Ф. Лихачевым в 1885 году предложениями. Первое заседание началось чтением подготовленных И.А. Шестаковым и Н.Н. Обручевым записок, определявших позиции ведомств по основным вопросам.