Морской эмир
Шрифт:
Но эмир никак не должен был знать, что именно с этой вещью сейчас связана большая часть моих стремлений.
— Зато я в курсе того, кто на самом деле в курсе, — улыбнулся Тиррес, бросив совсем уж что-то невнятное. В затем добавил: — А вот тебе бы лучше не отпускать больше мою руку, потому что не всякое дно в Айреморе так же ласково и безопасно, как мои объятия, ягодка…
В этот момент я наконец посмотрела вниз, туда, куда меня неумолимо тянула гравитация. И обомлела…
Подо мной разверзлась черная бездна. Вот вроде только что мы плыли над красивыми розовато-сиреневыми полипами, сквозь которые
У меня чуть сердце не остановилось. Более того, с каждой секундой я опускалась все глубже и глубже в эту черноту, грозя вот-вот уйти за черту земли. Начать погружение в настоящую морскую каверну.
Пока у меня в горле формировался крик ужаса, прорываясь сквозь спазм мышц, я невольно отмечала, что вокруг этого ущелья почти ничего не растет. Только какая-то мелкая зелёная водорослевая слизь то и дело мелькает на камнях.
— Эй, спаси меня! — вскрикнула я наконец, обретя дар речи обратно. — Скорее, ну что ты ждёшь?! — добавила, видя, как эмир довольно ухмыляется.
Улыбка у него была, конечно, красивая, но сейчас любоваться ею было вот вообще не к месту.
— Всегда готов, ягодка моя, но только если обещаешь меня поцеловать, — продолжал веселиться он, пока я опускалась все ниже и ниже.
К слову сказать, мне совершенно не помогали те неумелые трепыхания, которыми было бы лучше именовать мои умения плавать. Как бы я ни пыталась поднять себя вверх, ничего не выходило! Словно бездна и впрямь сосала воду — и меня вместе с ней.
— Это нечестно! — только и успела ахнуть я и пересекла черту камней, опускаясь теперь прямо под землю.
С каждым мгновением становилось все темнее.
— Тиррес! — крикнула я, впадая в панику.
— Не слышу обещания, рыбка моя, — довольно ответил эмир, ловко подплывая ко мне, но оставаясь на расстоянии нескольких метров. На краю ущелья!
— Ах ты… — подавилась я возмущением. — Хорошо, я тебя поцелую. И это будет поцелуй, полный ненависти и яда!
Эмир бархатно и звонко рассмеялся. И казалось, звук его голоса подхватывает само море.
— Нет, моя хорошая, обещай мне поцелуй, полный нежности и страсти. Чтобы мне не пришлось тебя заставлять! — прибавил он, подперев рукой щеку и глядя, как я ухожу во тьму.
— Тиррес! — взвизгнула я, когда внезапно вокруг стало совсем ничего не видно. Будто в один миг ущелье кто-то накрыл крышкой. — Тиррес!!! Рожа ты осьминожья!
— Как грубо, Саша! — раздалось уже значительно тише, чем раньше. — Не слышу обещания!
Я поняла, что вот-вот умру от разрыва сердца.
— Хорошо, обещаю поцеловать тебя с любовью и нежностью, угорь ты скользкий!
Из тьмы меня будто бы начало что-то хватать. Про угря-то это я не придумала. По ноге скользнуло что-то и исчезло. Затем по руке. А потом нечто обвило запястье…
Я почти попрощалась с жизнью.
А в следующий миг меня обхватили фантастически сильные руки, и будто само море понесло нас вверх. Впрочем, «будто» — не самое удачное слово, потому что Тиррес и впрямь виртуозно управлял водой.
Я не успела опомниться, как мы оказались наверху. Каверны больше не было
под ногами, ее заменил мягкий золотистый песок, усыпанный волнистыми ракушками. Мы все еще плыли вперед, но теперь медленно и мягко, будто качаясь в невидимой колыбели.Как в сказке.
Разве что моя сказка была с налетом ужаса.
— Кажется, все в море безупречно подчиняется тебе, — проговорила я, испытывая странное ощущение чуть ниже горла. Словно я немного захлебнулась или вроде того.
Но, подняв руки к ноющему месту, обнаружила… мягкие отверстия жабр.
Прикосновение к ним меня в очередной раз шокировало, и я убрала руки.
— Не все, Саша, — покачал головой Тиррес, и его искрящиеся изумрудами волосы обвили на манер рук, которые он так и не убрал с моей талии. — Хотя сила аватара воды и должна быть почти абсолютной, к сожалению, это не так. И ты только что стала свидетельницей того, что мне неподвластно.
Он кивнул куда-то назад, куда я теперь опасалась глядеть. Но все же, пересилив себя, обернулась.
От нас удалялось черное пятно бездны, стремительно теряло очертания в густой водяной пыли, прячась среди рыб и подводных обитателей. Пара мгновений — и его вовсе не стало видно.
Зато Тиррес остановился, нарочито аккуратно опустив меня в мягкий песок среди огромных, просто невероятных по размеру, алых анемонов.
Это была поляна гигантских морских цветов!
Но меня было так легко не сбить с темы.
— Что это был за провал? — спросила, напряженно вглядываясь в эмира. — Там внутри меня что-то… трогало. Неужели ты хотел меня там бросить?
Я стиснула зубы.
Жемчужно-серебряные глаза морского эмира опалесцировали. Волосы развевались за спиной и вокруг плеч, живя собственной жизнью.
Он поднял руку, пошевелив пальцами, на которых блеснули перстни с крупными драгоценными камнями, безупречно складывающимися в диковинный кастет.
— Много вопросов, Саша, — ответил он без улыбки. — Как ты сама думаешь? Бросил бы я тебя?
Я вздрогнула. В воде, которая большую часть времени казалась незаметной субстанцией, резко стало прохладно.
— Меня что-то трогало! — выдохнула я, обхватив себя руками и отвернувшись.
Вокруг нас колыхались громадные цветы, но я их не видела. Видела только те скользкие щупальца подводного мрака.
— Прости, — проговорил он вдруг у меня за спиной. — Возможно… Я заигрался. Не думал, что ты так испугаешься. До реальной опасности было еще метров десять вниз.
— Десять?! — ахнула я разворачиваясь. — Так я падала со скоростью метр в секунду! То есть через десять секунд меня бы сожрала какая-то твоя местная подводная достопримечательность?
Тиррес скривился. Глаза стали темнее, превращаясь в черненое серебро.
— Это не моя местная достопримечательность, — ответил он недовольно. — Это отрава, которая заражает Айремор. С каждым годом все сильнее. И мы не знаем, как от нее избавиться. Такие каверны появляются иногда совершенно неожиданно там, где их совсем не ждут. Могут возникнуть у чьего-нибудь дома, где играют дети. Могут в саду дворца или в загоне для морских коней. Или, как здесь, совсем недалеко от места силы.
Он махнул рукой вокруг, и я снова огляделась по сторонам, на этот раз с большим интересом, чем прежде.