Морвоказ. Начало тайного пути

– А если?..

Что «если» – я не знал. Какое тут «если»? Морвоказ и точка!

– Значит, все продолжается, – сказал я без особого энтузиазма. – Тогда нужно что-то делать. В милицию идти…

Уверенность вновь стала меня покидать. Норд не обращала на это внимания, наверное, привыкла к тому, что я падаю духом каждые полчаса. Стыдно вообще-то.

– Да что мы, в самом деле! – воскликнул я, поняв, что веду себя постыдно. – Пойдем, оторвем этот ковер и посмотрим, что за ним? Если нужно: расплетем по ниточке…

– Конечно, без ковра не обойтись, – согласилась Норд. – Только как мы его заберем. Ночью?

– Можно подождать до утра… А лучше прямо сейчас. Еще раз позвонишь и…

– Спрошу еще одну книгу для реферата? Или уж сразу – ковер?

– Тогда полезем через окно.

Она ухмыльнулась и достала из заднего кармана плоский медный ключ:

– Узнаешь? Сцапала у вас с подзеркальника. Этот? Держи.

Я в глубине души надеялся, что как-нибудь да разыграли меня. Но как?.. Норд! Если она с ними заодно, тогда все ясно. У меня даже губы затряслись от обиды. Такого коварства и предательства от нее я не мог перенести.

– Идем, – сказал я чужим голосом.

Она кивнула и спросила:

– Диман, а тебе не кажется, что, когда мы в первый раз смотрели в книгу…

– То видели лишь фигу? – угрюмо заключил я. Внутри у меня все клокотало. Ну что ж, воспитывайте!

Норд посмотрела на меня чуть пристальнее обычного, но никак не отреагировала на мою реплику и закончила свою мысль:

– Когда мы ее смотрели, то никаких заглавных букв, кроме обычных, в заголовке не было? Или мне только кажется?

О, женщины! А я то дурак…

– Показалось, – сказал я вставая. – Все там было, но мы не видели. Это уж я потом смотрел, смотрел… В глазах позеленело, страницы пожелтели, а эти буквы вдруг так и выпрыгнули из мрака.

А ведь так и было! И у самого у меня было такое чувство, что не только букв заглавных не было, но и даже заголовков таких. Теперь-то ясно: внушение. Чуть не попался. И на это, и на все остальное.

Что ж, получите сполна. Посмотрим, кто кого больше заморочит. В глазах у меня позеленело, и буквы выскочили навстречу только потому, что я до того напряг голову, что звон пошел. И красная тушь полилась из черноты ночи в комнату. Как тогда, когда я видел Вурдалачку.

Норд-Норд… Все знала и ни словом. Наоборот. А я так старался для нее… Эх!

7. День рождения

Ключ прострекотал зубчиками и легко вошел в замок.

– Ты там поосторожнее, – сказала Норд из темноты.

Наверное, еще какую-то гадость приготовили!

– Снимай ковер и выноси его из дома. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Пойдем со мной.

– Неудобно. Поздно уже.

Ха! Есть со мной среди ночи колбасу в укромном месте – удобно, а зайти в дом – этикет не позволяет!

– Ну, а вдруг на меня кто-нибудь накинется, а я отбиться не смогу?

Наверное, я не сумел скрыть издевки в голосе.

– Ты что?

Я понял, что Норд пристально смотрит на меня. Но видно этого не было.

– Боюсь – вот что. Давай вдвоем. Я сейчас молоток достану, будет, чем отбиться.

– Ты что! Мы же ни в чем еще не разобрались. Пока нужно только собирать информацию и пытаться сделать верные выводы.

Ну! Я уж собрал и сделал. И вы скоро убедитесь в этом всей компанией. Не исключено, что и Жоржа нарядили в микроупыря, чтоб уж сполна мне выдать. Вот шайка-лейка…

Так я уверился в своем подозрении, что ни о чем другом уже и думать не мог. Все, все сходилось! Ладноть, как говорит Матрена Киевна. Хм… неужели и старушка здесь. Сейчас все выскочат с именинным тортом из темноты. Ха! Вот это номер. У меня же день рождения завтра. Сегодня уже. Ну, все… Тогда придется простить. Я сразу посветлел лицом, и в душе потеплело, и злость на Норд отступила так же быстро, как навалилась. Хотя… А что «хотя»? Она же для меня старается.

Ничего себе, устроили мне праздник! Ой, как хорошо сделалось, когда все встало на место! Нет, к ненормальности – никогда не привыкнуть. Это я тогда поспешил с выводами.

– Так ты идешь? – спросил я.

– Да. Только молоток не бери. Еще врежешь – кому не следует.

– Бабе Моте, например.

– Что?

Нет, решил я. Самое большое в заговоре трое: мама, папа и Норд.

– У тебя когда день рождения? – спросил я. – В октябре?

– Как и у Бунина.

Бунин – ее любимый писатель. Она серьезная девочка. Но вот – поди ж ты… И, кажется, что-то заподозрила:

– Ладно, бери молоток. Только не спеши, если что.

Улыбки моей она, кончено, не видела в темноте. А мне петь хотелось – до того радостно. Так и подмывало с порога что-нибудь такое брякнуть, чтоб все со смеху покатились.

Но никого не видно. В доме темно. Даже часы стучат как-то редко-редко. Спят.

Мы пробрались в мою комнату, и первым делом я шагнул к кровати: кто же на ней лежал, когда я смотрел в окно? Прыти у меня что-то опять поубавилось. Так странно светилось окно… Потом эти морозные веточки-молнии на стекле…

Кровать заправлена.

– Снимай, – шепнула Норд мне в самое ухо.

– Нужно свет включить.

– Лампу, – вновь шепотом сказала она.

– Лампа перегорела… А чего мы шепчем?

И вдруг я ощутил спиной быстрое движение. Показалось, что меня хотят схватить. Я дернулся вперед вместе со своим молотком, но… поздно. Тонкие крепкие руки схватили меня и не отпускали. Пальцы скользнули к лицу.

«К горлу!» – само собой мелькнуло в голове.

8. Приколы заканчиваются

Но рука искала не мое горло, а мой рот. Ладонь припечатала губы к зубам и я, обижавшийся пятнадцать минут назад на Норд, считавшей ее вначале предательницей, потом – затейницей, пустившейся в розыгрыш, вновь ощутил ее особый придуманный мною запах – запах северных волн. Он шел от пальцев, зажимавших мне рот.

– Ми-тя! Ми-тя?

Я так и похолодел. Но это не Норд. Кто-то другой изводил меня.

Как появилась эта белая тень в комнате? Откуда взялась?

Если это мама, то она могла прятаться за спинкой кровати и, по уговору, когда услышала нашу возню, воспользовавшись тем, что я отвлекся, незаметно выскользнула из укрытия и завела своего «Ми-тю». Это уже слишком. Так и, правда, можно стать заикой и более того.

Норд прижалась ко мне, и я чувствовал, как она очень натурально дрожит. И меня стало потряхивать. Я закачал головой, пытаясь высвободить рот, но пальцы не разжимались. А как же дышать? Вновь я остался без воздуха.