Морвоказ. Начало тайного пути

Нос! У меня же есть нос. Им и нужно дышать. Я засопел. Пальцы мгновенно разжались и защемили мне нос! Глаза у меня выкатились, как у окуня и я зашипел:

– Дышать-то мне как?

И тут же понял – так же, как говорить. Ртом. Он теперь свободен.

Все это извилистой черной молнией, ослепившей меня новым приступом жути, проскользнуло под рубашкой за спиною и угасло. Теперь я вновь стал железнеть. А Норд все тряслась, тело ее не поддавалось отвердению. Удивительно крепкая и смелая девочка. Ничего ее не берет.

– Ми-тя!

Опять! Черт бы побрал эту тетку-приведение. Молотком в нее запустить что ли? А вдруг это мама?

– Не двигайся, – выдохнула Норд, точно угадав мое намерение. – Она нас не видит.

Я согласно кивнул головой. И на всякий случай попытался изобразить скептическую улыбку на лице: если вдруг сейчас вспыхнет свет, и появится торт. Чтобы не выглядеть напуганным идиотом.

Зря мы шипели. Вурдалачка остановилась и повернулась в нашу сторону. Какая мама!? Стоячие белые глаза были видны даже в темноте и были жутки сверх всякой нормы. Уж лучше никакой мамы, чем такую!

– К нам идет… В глаза ей не смотри!

Это снова Норд. Я дернулся в немом вопле: «Молчи!» Но тетка-то все равно шла прямо на нас.

– Ми-тя…

Но смотрела насквозь. Не видела.

Не знаю, как Норд, а я уже ничего не соображал и стоял только потому, наверное, что сделался тверже гранитного памятника. Или потому, что Норд поддерживала меня сзади.

И как он тут взвоет! Гадский Мурзик. Пришел домой на побывку. И заорал под окном. Наверное, пообшарпался весь и хавать хочет, директорская Милка его, видать, жратвой не баловала.

Я, кажется, не орал. Я только вырвался и швырнул молотком в белую тень. И даже попал. Норд потом говорила, что ничего толком из-за меня не видела, но то, что видел я вообще никак объяснить невозможно. Если тетка приведение, то почему молоток ударился об нее и отлетел, стукнув об пол? (А вот стукнул ли он об нее? Кажется, нет. Просто отскочил.) Если же она что-то иное, нежели летучее приведение, что-то твердое – от чего отлетают молотки, – то, как она могла мгновенно исчезнуть? Да еще с таким жутким шиком: завертелась на месте, взвихрилась, вытянулась белой лентой и ударилась в нижний угол ковра.

Все! Никаких следов.

Я как заржавевший Железный дровосек или заклинивший терминатор на негнущихся ногах шагнул к выключателю.

Вспыхнул свет. Норд сощурила глаза, лицо ее было синеватым. В крови тоже что-то не так с железом. Я глянул в зеркало на свое – бурого цвета. Все железо поокислилось…

Девочка Норд стояла недолго. Стремительно скользнула под стол и достала молоток. Вооружившись, шагнула к ковру, оставаясь на расстоянии, и внимательно его стала рассматривать.

– Вот так антистатик. – И покачала головой: – Знаешь. Ми…, – она запнулась на страшном слове и поправилась: – Знаешь, Димка, а я ведь тебе не верила. Не все время, а иногда. В общем, думала, хочешь приколоться.

Я только головой тряхнул. Язык сухим листом лип во рту то к губам, то к зубам и не поддавался. Я пальцем помял его и кое-как сказал:

– Хоже…

Она поняла, что «я тоже».

9. Глаза голубые, как лужи большие

– В третий раз идти к вам? – Норд смотрела на меня, сузив глаза. –

Нет, давай заберем ковер и – на чердак.

Я с опаской посмотрел на ковер. Сколько ночей я провел рядом! И ничего. Маленький, помню, водил пальцем по его загогулинам, ездил «понарошку» по улицам, которые текли во все стороны от середины – «из города». Улицы были то зеленые, то темно-красные, то песочные… Ездил в далекие, неведомые страны. В невиданный мною Самарканд, в сказочную Индию, плыл по фиолетовым рекам к индейцам Майя, и видел их загадочные иероглифы – тут же, на этом ковре (на картинках в детской энциклопедии были такие же). Потом над головой моей надувались паруса и я летел почему-то уже по небу к ацтекам и там отбивал у жадного Кортеса золото, награбленное им у индейцев. Целые возы: часть я отдавал обратно индейцам – чтобы не голодали, а часть вез на корабли, чтобы отвезти домой и решить все наши насущные проблемы, баню вот переделать, телевизор купить побольше… Я заглядывал даже на Луну. А потом летел еще дальше! Как же я все это забыл? И ни разу не рассказал Норд. Может, боялся, что будет смеяться? Но там было так интересно!..

– Давай заберем, – согласился я. – Но что мы с ним будем делать?

– У нас будет книга и ковер, возможно, что-нибудь придумаем.

Как быть, в самом деле? Ковер мы осмотрели, заглянули под него. Ничего! Вурдалачка, как сквозь стену провалилась.

– Она в ковре, – утверждала Норд.

Я сомневался. Точнее… не мог себе представить: где в ковре?

– Нет никакой двери, – поясняла Норд, – есть другое измерение. Это же так просто.

– Проще некуда. Теперь бы ты уже могла понять, что это не игра.

– Все игра, – убежденно сказала она. – Стоит только правильно понять это слово: игра – не обязательно развлечение.

– Допустим, что из того?

– Значит, нужно делать ходы и идти к цели.

– К какой? Мы же ничего до сих пор не знаем.

Потом я предположил:

– Может быть, это ковер-самолет?

– А может – вселенная?

Опять она меня переплюнула. И так легко.

Я забрался на кровать и стал снимать ковер со стены. Через минуту все было готово:

– Держи.

Ковер был небольшой – метра полтора на два, очень мягкий и легкий. Я свободно мог унести его один, но почему-то подал конец рулона Норд. Машинально, наверное. Раз нас двое…

И как только она взялась со своего конца, так мы почувствовали, как ковер поплыл. Правда: самолет.

– Давай за ним! – шепотом прокричал я.

Вот такая новая манера появилась в эти дни: кричать шепотом.

Норд кивнула. Но стоило нам остановиться, остановился и ковер.

Конец ознакомительного фрагмента.