Мощи Распутина. Проклятие Старца
Шрифт:
Благодарность за то, что могла свернуться, подобно ребенку, в его сильных руках и не бояться, что кто-то причинит ей вред.
— В России есть древняя традиция, — мягким голосом проговорил он. — Старцы ложатся с женщинами, чтобы доказать свою праведность. Так делал митрополит Макарий. Так делал Данила Филиппов [27] . И даже великий старец Распутин, говорят, ложился с императрицей Александрой. Сегодня и мы осуществим древний ритуал. Мы ляжем Вместе, чтобы доказать нашу силу и праведность.
27
Данила
Он положил руку на ее обнаженное бедро.
От ладони исходило необычное тепло — и Николь чувствовала, что оно проникает в кровь, которая несла его к сердцу, а оттуда — по всему телу.
Ее охватило умиротворение. Она чувствовала, как пульс замедляется, дыхание становится глубже, мускулы расслабляются… От одеяния и бороды епископа пахло ладаном и потом. Она вдыхала этот запах полной грудью и была рада обладать даже столь малой частичкой этого святого человека.
— Мне не по себе, когда я представляю, что ждет нас, девочка моя, — его голос был глухим и печальным. — Святое место падет. Святые сгорят в адском пламени.
— Я не понимаю.
— Когда поднимется полицейский Росток, церковь падет. Мертвые начнут убивать живых.
Николь села на кровати, пораженная и озадаченная его фразой. Сергий обнял девушку и вновь прижал к себе.
— Ничего страшного, девочка моя. Не в моих силах изменить будущее.
— Но зачем Ростку делать такое?
— Я не вижу его мотивов, — сказал Сергий.
— Разве ты не можешь использовать свой дар? Загляни ему в душу, как сделал со мной, — шепнула она.
— У некоторых людей есть способность закрывать душу от взгляда старца. Росток — один из таких людей. Дед учил его никому не Доверять и всегда ожидать предательства, потому он закрывает свой разум.
— Но он пытался помочь мне. Даже приставил охранника к моему дому.
Епископ глубоко вздохнул.
— Лысый великан теперь никому не поможет, — устало проговорил Сергий. — Он мертв.
После долгого молчания мрачным голосом он произнес:
— А теперь расскажи мне, что лежало в сейфе старика Ивана.
35
Следующим утром, в 9 часов 42 минуты, на своем рабочем месте умер президент Государственного банка Миддл-Вэлли.
По словам посетителя, в этот момент обсуждавшего с ним условия займа, Гарольд Зиман внезапно нахмурился, поднял левую руку ко лбу, затем открыл, рот, словно хотел что-то сказать, и упал лицом на зеленое сукно стола.
По мнению лечащего врача Гарольда, банкир умер еще до того, как его голова коснулась стола. Причиной смерти, вероятно, стало кровоизлияние в мозг. Это тяжелая форма инсульта, объяснил врач Ростку, прибывшему в банк, едва услышав о происшествии. Инсульт, продолжал врач, весьма распространенная причина смерти у людей возраста Зимана, особенно если учитывать повышенное кровяное давление банкира. Кроме того, за несколько дней до этого Зиман жаловался на головную боль и утром чувствовал себя не очень хорошо. Смерть наступила внезапно, что подтверждало версию с инсультом. Единственная альтернативная возможность — обширный сердечный приступ — исключалась тем фактом, что не наблюдалось прерывистого дыхания и болей в груди.
Тем не менее, объяснение врача встревожило Ростка. — Кровоизлияние? — услышав это слово, он вспомнил о смерти Уэнделла Франклина. — Вы имеете в виду, у него лопнули сосуды?
— В общем-то, да, — ответил врач. — Кровоизлияние в мозг происходит,
когда лопаются мозговые сосуды. Оно могло быть вызвано истончением артериальной стенки или даже внезапной сильной эмоцией. Так или иначе, артерия лопнула. В случае Гарольда внутреннее кровотечение, вероятно, началось ранее тем же утром, что объясняло его головную боль и плохое самочувствие. К сожалению ничего нельзя было сделать, чтобы его спасти.— Вы уверены в диагнозе?
— Ну, чтобы подтвердить его на все сто процентов, потребуется вскрытие. Но я видел десятки таких случаев, Росток. В этом нет ничего необычного. У него налились кровью глаза, — это значит, что кровоизлияние было обширным. Это объясняет внезапность смерти.
— Вы будете делать вскрытие?
— Не вижу смысла. В кончине Гарольда нет ровным счетом ничего подозрительного. И мне совершенно не хочется подвергать его вдову эмоциональной травме.
— А анализ крови?
— Зачем, Росток? — в голосе врача появились нотки раздражения. — Смерть наступила от естественных причин. Не пытайтесь найти того, чего нет.
36
Николь проснулась с первыми лучами солнца.
Что с ней происходит?
Было время, когда она обладала властью над мужчинами и умела использовать красоту в выгодных целях. Танцуя на сцене «Миража», она видела подтверждение своей власти: в мужских глазах — желание, в женских — зависть. Даже во время ненавистной ей работы в эскорт-сервисе ее красоту ценили настолько, что доверяли важных клиентов — крупных игроков, директоров компаний и даже одну кинозвезду из Гонконга.
Как она могла так опуститься — ползать на четвереньках по комнате, словно сучка в период течки, и умолять дурно пахнущего приходского священника удовлетворить ее? И так расстроиться, когда он отказал?
Николь доводилось слышать о людях вроде Сергия — религиозных фанатиках, которые обретают полный контроль над мыслями своих последователей, обращая их в адептов, не способных действовать или мыслить самостоятельно.
До этой ночи она считала, что никогда не станет жертвой подобного внушения. Но, похоже, она все-таки ошибалась. Пусть то, что он с ней сделал, и не дошло до сексуального слияния, но теперь Николь чувствовала себя так, словно из нее высосали все силы и оставили как физически, так и морально опустошенной.
Проснувшись, она не услышала тяжелого дыхания епископа и не почувствовала запаха его тела. Николь поняла, что свободна от него — по крайней мере, на время.
Он не причинил ей вреда. Физического. Но то, что он сделал, казалось ей гораздо более пугающим: каким-то непостижимым образом он сумел вопреки ее желанию проникнуть в самые сокровенные уголки памяти. Она лежала бок о бок с Сергием и чувствовала, как он вторгается в ее разум, в самые интимные секреты женской сущности, сплетая ее мысли со своими, пока они не соединились. Не в силах сопротивляться его воле, она в конце концов поддалась и позволила делать со своим разумом все, что ему хотелось. Этот акт был хуже любого физического насилия, и даже при ярком свете утреннего солнца Николь чувствовала, что на душе остался уродливый отпечаток мрачной тени священника.
Еще больше ее беспокоили мысли о том, что он мог оставить в ней своего рода семя, которое теперь прикрепилось к плодоносящей стене ее подсознания и будет развиваться и расти, пока не станет сильным настолько, что лишит ее способности к ясному мышлению и принятию решений. Примером тому была женщина на первом этаже, Светлана. Николь боялась, что, оставшись здесь, превратится в такую же рабыню.
Этот дом казался ей святыней, но получилось, что он подверг ее новой опасности. Куда еще она могла пойти?