Мощи Распутина. Проклятие Старца

Старуха колебалась, однако нож в ее руке не дрогнул. Она держала его так, Что одним движением могла перерезать Николь горло.

— Я слышала, что епископ говорил прошлой ночью, — сказала Светлана.

— Вы подслушивали?

— Я защищала его! Он сказал, что церковь падет — и все из-за тебя, шлюха!

Николь споткнулась о столик и уронила кувшин на пол. Дальше отступать было некуда, поэтому она упала на колени:

— Пожалуйста, прошу вас, умоляю, позвольте мне уйти. Я никогда не вернусь, обещаю, — затем, стараясь говорить вкрадчивым голосом, она добавила: — Если вы убьете меня, что скажет епископ?

— То же, что и всегда: без греха нет искупления, а без искупления нет спасения. Это будет мой грех, и значит, великим быть моему спасению, — занеся руку для последнего удара, Светлана добавила: — Я делаю это, чтобы спасти церковь Святой Софии. Ибо пока ты жива, ей грозит уничтожение.

— Нет! — закричала Николь. Нож опустился.

39

О’Мэлли приехал в дом Даниловичей полчаса спустя. Он шел, пробиваясь сквозь толпу любопытных соседей и представителей прессы. Росток заметил среди них светловолосую репортершу с «Канала 1». Она стояла в стороне, словно хотела, чтобы он ее заметил.

О’Мэлли выглядел уставшим и обеспокоенным. Казалось, что скоба на ноге тяготит его больше, чем обычно.

— Прежде чем вы пойдете наверх, мне надо кое-что вам сказать, — Росток провел О’Мэлли в гостиную — небольшую комнату, заставленную громоздкой кожаной мебелью. — Вы сделали анализ крови Уэнделла Франклина?

— Это не твой участок, Росток. Он умер в Скрантоне.

— Его смерть может быть связана с гибелью Отто.

— О, Господи, — О’Мэлли устало вздохнул. — Каждый раз, как я тебя вижу, ты раскрываешь какой-нибудь заговор. Постоянно.

— Вы сделали анализ крови или нет?

— Сделал.

— И что нашли?

— Ничего.

— Тогда почему умер Франклин?

— Не знаю.

— Говорите правду.

— Росток, ради Бога, — О’Мэлли, хромая, отошел в другой конец комнаты. Его шаги сопровождались стуком тяжелой скобы по деревянному полу. — Я и так говорю тебе правду. В настоящий момент я не знаю, от чего умер Франклин. То есть, это была смерть от кровотечения, но почему — не знаю, — после секундного колебания коронер признался: — В общем, его тело у нас, и мы назначили вскрытие. Может быть, удастся найти ответ.

— Вчера вы говорили, что причина — гемофилия.

— Так мне показалось, — О’Мэлли пожал плечами. — Это единственное известное мне отклонение, которое объясняет столь обильное кровотечение из небольшого пореза. Но теперь, откровенно говоря, мы имеем дело с медицинской загадкой.

О'Мэлли поставил дипломат и сел в кожаное кресло, положив изувеченную ногу на диван.

— В какой-то степени я даже рад, что вы попросили об анализе крови.

Настоял на анализе крови — так было бы правильнее, подумалось Ростку. Он вспомнил, как упорно коронер не желал его делать.

— Сначала результаты меня заинтриговали, — сказал О’Мэлли, облокотившись на подушки. — Действительно заинтриговали. Знаете, я ведь могу сделать новое открытие. Если повезет, эту болезнь даже назовут моим именем.

— Значит, он не был болен гемофилией.

— Именно. Может быть, он и умер от кровопотери, но гемофилией он не страдал.

— Вы уверены, что образец крови был чистым?

— Абсолютно. Я сам брал кровь, вы видели» Ничего перепутать я тоже не мог, так как образец был единственным в лаборатории.

— Должно быть другое объяснение.

— Конечно, должно быть, — согласился О’Мэлли. — Но какое именно, я не знаю. Мы проверили образец на болезнь фон Виллебранда, которая тоже может вызвать обширное кровотечение. Однако количество тромбоцитов в крови было нормальным. Афибриногенемию и тромбастению Гланцманна [28] мы тоже исключили.

— He понимаю, — нахмурился Росток. — He может из человека через такую маленькую царапину вытечь столько крови. Просто так — не может.

28

Болезнь фон Виллебранда — наследственное заболевание крови, характеризующееся возникновением эпизодических спонтанных кровотечений, которые напоминают кровотечения при гемофилии.

Афибриногенемия— отсутствие фибриногена в плазме крови.

Тромбастения Гланцманна — наследственная болезнь, характеризующаяся недостаточностью ряда ферментов в тромбоцитах и часто удлиненным временем кровотечения при нормальном или слегка пониженном количестве тромбоцитов.

— Вы были в банке, — сказал О’Мэлли. — И видели, как он порезался.

— Это случилось до моего приезда. Он сказал, что порезался о металлическую дверь сейфа.

— Того самого, в котором лежала отрезанная кисть?

— Да. Угол дверцы оказался острым. Франклин потом предупредил меня о нем и показал свой окровавленный палец. По его лицу нельзя было сказать, что он беспокоится.

То есть, он не выглядел взволнованным? Не посчитал это чем-то серьезным?

— Мне он показался немного раздраженным, и все, — сказал Росток. — Будь у Франклина какая-то болезнь, он поехал бы в больницу, верно?

О’Мэлли поерзал в кресле, передвигая ногу со скобой в более удобное положение.

— Это верно в том случае, если подобное происходило с ним раньше. Но когда я делал первичный осмотр его тела, то не нашел гематом, свидетельствующих о нарушении свертываемости крови. Обычно у больных гемофилией на теле полно синяков — это результаты подкожного кровотечения от небольших ударов, которые мы все получаем ежедневно. Я обнаружил четыре шрама, — один на голове, еще один на правом колене и два на левом предплечье — но ни на одном не было швов или других признаков особого лечения. Все говорит о том, что раньше у Франклина не случалось обильных кровотечений. Жаль, что у него нет лечащего врача, он мог бы что-нибудь рассказать.

— Что насчет лекарств? Вдруг они стали причиной?

— Мы сейчас делаем тесты на гепарин, декстран и кумадин — эти лекарства разжижают кровь и могли вызвать кровопотерю. Но только в том случае, если он пил их огромными дозами — а тогда они почти наверняка вызвали бы изменения в строении тромбоцитов. Однако при первом анализе тромбоциты были в полном порядке. В общем, не думаю, что тут дело в лекарствах.

О’Мэлли на секунду закрыл глаза, словно засыпая, но быстро пришел в себя и с трудом поднялся с кресла.

— Так что, вообще говоря, я не могу с медицинской точки зрения объяснить произошедшее с Уэнделлом Франклином. А теперь я хотел бы подняться наверх и осмотреть труп вашего патрульного.

О’Мэлли, похоже, не смутило количество крови, скопившееся вокруг трупа Отто Бракнера. Работники морга перевернули его на спину, чтобы коронер смог расстегнуть рубашку. Он натянул резиновые перчатки, после чего обследовал грудь, подмышки и пах.

Закончив осмотр, О’Мэлли с помощью Ростка поднялся на ноги. Сняв перчатки, он хриплым голосом заключил: