Мощи Распутина. Проклятие Старца

B опасной близости к провалу стоял телеграфный столб. Росток заметил, что многочисленные провода туго натянуты, и только тогда понял, что столб на три метра ушел в землю.

— Электричества тоже нет? — спросил он.

— Отключилось пару часов назад. Энергокомпании сейчас пытаются провести провода другим путем.

— А что это за ужасный запах? — спросила Робин.

— Как в аду, да? — полицейский покачал головой. — Пары серы поднимаются из провала. Парень из агентства по охране окружающей среды сказал, что это из-за подземного пожара: загорелся угольный пласт в старой шахте.

— По крайней мере, метан не выходит, — сказал Росток.

Они сейчас пытаются это проверить, но точно ничего не известно. На их приборы не всегда можно надеяться. Для страховки закрыли университет и перекрыли подъезд к нему.

— А мы как раз туда едем. Я веду полицейское расследование.

— Здесь вы в любом случае не проедете. Дорога будет перекрыта еще дня два, пока не починят трубы и не засыплют провал гравием. До этого еще, наверное, водой зальют, чтобы охладить. Эта чертова дыра горячая: стоишь и чувствуешь, как лицо пышет.

— Нам нужно в здание факультета естественных наук, — сказал Росток. — Это вон то строение, со стеклянным фасадом.

— Туда как раз идет трещина от провала. Земля расходится. Здание, должно быть, уже эвакуировали.

— На верхнем этаже горит свет, — сказал Росток. — Нас там ждут.

— Это, наверное, аварийный генератор, — ответил полицейский. Он немного неуверенно посмотрел на окна верхнего этажа. Росток знал, что у него свои инструкции. Но еще он знал, что для коллеги-офицера можно ими пренебречь.

— А может, его и не полностью эвакуировали, — наконец уступил полицейский. — Я вам вот что посоветую: езжайте по Капоз-Авеню, откуда вы приехали, там сверните налево на улицу Спрюса, и затем еще раз налево, в первую же аллею, которую встретите. Это будет улица с односторонним движением. Она ведет от университета, но если через полквартала свернете направо, то подъедете к заднему входу факультета. Только будьте осторожны. Мы не уверены, что там внутри безопасно.

45

Задняя дверь здания факультета оказалась незапертой. В коридоре горела одна лампа с питанием от генератора. Лифты не работали, поэтому в лабораторию Уильяма Альцчиллера, находившуюся на пятом этаже, они поднимались пешком.

— Работает аварийное питание, — объяснил профессор. Он посмотрел на Робин испепеляющим взглядом, не успела та войти в лабораторию. — Там снаружи какая-то проблема, все электричество выключилось, — сказал он. — Генератор отвечает за все, кроме лифтов и вентиляции.

В лаборатории и впрямь было душно. Пахло дезинфицирующими средствами и химикатами. И потом, подумал Росток, прочищая нос.

— Вы бы открыли окно, — сказал он. — Проветрилось бы немного.

— Я бы открыл, — согласился Альцчиллер, — но в этих новых зданиях все окна запечатаны. Весь день сидим без вентиляции.

— А где ваш ассистент — тот молодой гений, которого вы взяли в помощники?

— Он проработал всю ночь, а утром почувствовал себя неважно, так что я отправил его домой.

— Все должно быть конфиденциально, — напомнил Росток профессору. — Надеюсь, вы не забыли его предупредить?

Если это так секретно, зачем вы привели с собой журналистку? — Альцчиллер повернулся к Робин. — Я видел вас по телевизору. Не знаю, что вам наговорил Росток, но я скажу одно: что бы вы здесь ни услышали, это не для эфира. Не хочу, чтобы меня цитировали или даже просто упоминали в новостях, — он повернулся к Ростку. — У нее есть с собой диктофон?

— Я уже все забрал: и диктофон, и мобильный. Они внизу, в машине.

Робин переводила взгляд с полицейского на профессора.

— Да что с вами? Вы в курсе, что вы параноики?

— Я сделал тебе одолжение, допустив сюда, — укоризненно произнес Росток. — Теперь будь добра, помолчи немного. Можешь узнать много интересного.

О да, — сказал внезапно повеселевший Альцчиллер. — У нас тут в высшей степени необычный артефакт. Никогда не видел ничего подобного.

Он подвел их к столу в дальнем конце комнаты, возле окон. Рука лежала на стеклянном подносе, накрытая прозрачным колоколом, ладонью вниз. Пальцы касались стекла.

— Так вот она где, — сказала Робин, наклонившись, чтобы рассмотреть руку поближе. В ее глазах теперь было больше интереса, чем в прошлый раз, подумал Росток.

— Разве кисть не нужно держать в морозильнике? — спросил он. — Или он тоже не работает?

— Честно говоря, я держу ее здесь намеренно, — признался Альцчиллер. — Как вы думаете, сколько она пролежала в сейфе?

— По словам банкира, все пятьдесят лет. Но такого же не может быть, верно?

Альцчиллер изогнул бровь, однако прямого ответа не дал.

— Как думаете, у него была цель обмануть вас?

— Вряд ли кто-то вам ответит. Гарольд Зиман умер этим утром. Его лечащий врач сказал, что от кровоизлияния в мозг, — Росток заметил, что Робин испуганно смотрит на него. Очевидно, она не слышала о смерти Зимана. — Но рука не могла пролежать в сейфе больше пары часов. Иначе она начала бы разлагаться, верно?

— Верно. Этот процесс начинается очень быстро, особенно при комнатной температуре.

— Поэтому я и удивлен, что вы ее не заморозили. Без вентиляции здесь довольно жарко.

— Да, сейчас почти тридцать три градуса. Я слежу за температурой с тех пор, как вы уехали. Ночью было двадцать градусов, и как только взошло солнце, лаборатория начала прогреваться. Сначала от солнечных лучей сквозь стекла, затем еще электричество отключилось. К полудню здесь было тридцать четыре градуса.

У Ростка создалось ощущение, что профессор хочет что-то сказать, но ходит вокруг да около. Возможно, его смущало присутствие репортерши и то, с каким интересом она рассматривала кисть. Они оба наблюдали за Робин, пока та ходила вокруг стола и изучала руку так, словно видела ее впервые.