Мощи Распутина. Проклятие Старца
Шрифт:
— Я понимаю. Я знаю, как это тяжело… вдова, которой не к кому обратиться за помощью.
— Мне очень одиноко, — прошептала она.
Николь не удивилась, когда он наклонился поцеловать ее. Ей показалось, он стесняется, будто мальчик, который боится, что ему откажут. Поцелуй был очень мягким для мужчины его телосложения. Его губы едва коснулись ее, задержались на какое-то мгновение, будто впитывая вкус, а затем легким движением пробежали от одного уголка рта до другого. Она совершенно не ожидала такой нежности — и своей реакции тоже.
Она не отодвинулась, хотя пришла сюда, твердо решив не отдаваться ему. Теперь, когда наступил первый физический контакт, она не смогла сопротивляться.
Она расслабилась и приоткрыла губы, позволив его упругому языку проникнуть ей в рот.
Когда Николь наконец отодвинулась, О’Мэлли тяжело дышал.
— Лучше мне запереть дверь, — сказал он.
Он повернул ключ в замке, задвинул засов и подпер ручку стулом. Затем закрыл жалюзи, будто боялся, что кто-то будет подглядывать в окно третьего этажа.
Затем начал расстегивать платье, а она протянула руку к металлической скобе на его ноге. Дрожащей рукой Николь провела по стержню до шарообразного шарнира на бедре и вниз до шарнира на колене. Нога под металлом казалась больной и слабой, а сам металл — холодным, гладким и крепким.
Она думала о том, в какого одинокого человека превратила его это скоба. Каково это — хромать по жизни калекой? Танцевал ли он когда-нибудь с женщиной? Был ли на свидании с девушкой? Эти мысли возродили в ней давно забытые чувства. Она испытывала к мужчинам, что брали ее раньше — отвращение, презрение, горечь, но никогда — сочувствие.
— Тебе не больно? — спросила Николь.
— Сейчас ничего не болит, — сказал он. — Ты самая прекрасная женщина из всех, что я целовал, — сказал он, и в алкогольной дымке ей показалось, что она поступает на удивление милосердно, позволяя ему быть с ней так близко.
Было приятно вновь оказаться в объятиях мужчины. Хотя Николь уже зашла дальше, чем намеревалась, но все еще была уверена, что сможет остановиться. Немного удовольствия и утешения — вот и все, чего она хочет.
Чем-то компенсировать одинокие ночи после смерти Пола, слезы, горечь и страхи, одолевавшие во тьме старого дома. И которые, она знала, вернутся, как только она выйдет из кабинета О’Мэлли.
Когда его губы опустились к ее шее, приближаясь к томящейся по ласке груди, Николь задрожала и нежно обвила руками его голову. Вдыхая запах помады для волос и пота, она чувствовала, как ее тело страстно отвечает на ласки.
«Верни себе контроль над эмоциями, — думала она. — Пришло время вспомнить, зачем ты пришла».
— Извини, что так получилось, — сказала она, пытаясь отодвинуть его, хотя и не хотела этого. — Я просто пришла попросить помощи.
— Что угодно, — сказал О’Мэлли. — Все, что попросишь.
Его влажные губы целовали щеки, рот, лоб, глаза, а руки продолжали тискать грудь сквозь тонкую ткань.
— Я хочу, чтобы мне вернули кисть, — сказала она.
— Вернули что?
— Кисть… ту, что я обнаружила в банковском сейфе. Она принадлежит мне. И я хочу ее получить.
— He говори глупостей.
Он зарылся лицом в ее грудь.
— По закону, все, что находилось в том сейфе, принадлежит мне, — сказала Николь. — Кисть достали из сейфа моего мужа. Это моя собственность, и я хочу получить ее. Сейчас…
48
— Цианид? — переспросила Робин. Росток заметил, что ее глаза загорелись любопытством. — Вы ведь только что сказали, что он утонул.
— Как я и говорил, образец очень необычен.
Для Ростка все это звучало зловеще знакомым. Он уже слышал похожую историю: в тот далекий день на горном плато с видом на долину Лакавонны. Яд, который не подействовал… Тогда
он счел это сказкой.— Вы уверены насчет цианида? — спросил Росток. — Ошибки быть не могло?
— Не могло. Концентрация яда очень велика. Здесь не просто небольшая доза — уровня цианида в крови нашей загадочной жертвы хватило бы, чтобы убить двух или трех взрослых слонов. Оборудованию можно безоговорочно доверять: оно выявляет дозу один к миллиарду.
Альцчиллер подвел их к прибору. Развернул часть распечатки длиной около метра. Для Ростка она выглядела как ничего не говорящий непрерывный график. Однако некоторые сегменты были подчеркнуты карандашом.
— Можно определить химический состав любого образца, нагрев его до состояния свечения, а потом пропустить испускаемый им свет через призму. На распечатке вы видите результаты такого анализа в виде графика. Теперь посмотрите сюда, — он ткнул пальцем в участок графика, где кривая резко подпрыгивала вверх. — Это цианид. Его доза невероятно велика. Мы повторили тест трижды. Каждый раз получали одно и то же.
Альцчиллер снял очки и потер красные от усталости глаза.
— Вы принесли мне артефакт, полный удивительных загадок, — сказал он. — Загадок, которым у меня нет научного объяснения.
Когда он убрал руки от глаз, они стали еще краснее.
— А что во всем этом необычного? — спросила Робин.
— Ну, во-первых, неизвестный умер не от отравления цианидом, хотя попадание цианистого калия в организм всегда оканчивается смертью — всегда! Вы наверняка читали о знаменитых капсулах в шпионских романах и учебниках истории. Именно ее принял Герман Геринг во время Нюрнбергского процесса, чтобы покончить с собой. Капля этой жидкости вызывает мгновенную смерть. Противоядия не существует. Даже если бы и существовало — никто не успел бы ввести его вовремя, потому что смерть наступает в считанные секунды. Однако уровень цианида в образце крови, который мы исследовали, говорит о том, что наша жертва приняла количество этого вещества, равное шестидесяти или семидесяти капсулам Геринга.
— Тогда в чем загадка? — спросила Робин. — Этот человек умер от цианида.
— Сомневаюсь, — голос Альцчиллера был полон благоговейного страха. — Цианид, похоже, никак ему не повредил. Я же сказал, ваша загадочная жертва утонула.
— Откуда вам это знать? — спросил Робин.
Вот, теперь она снова в своем обычном настроении и со всем спорит, подумал Росток. Не то чтобы не верит, но испытывает профессора, проверяет…
— Если вы обнаружили в крови огромную дозу цианида, и если он настолько смертелен, как вы говорите, то как вы можете утверждать, что человек утонул? — настаивала Робин.
По правде говоря, Росток тоже находил такую версию неубедительной. Современная наука опровергла существование призраков и прочие предрассудки прошлого. С другой стороны, Альцчиллер был уважаемым судебным медиком и ученым, известным своей методичностью и скрупулезностью в работе — иначе говоря, не тем человеком, который может сделать неправдоподобное утверждение, не подкрепив его фактами.
— Достаточно было измерить уровень кислорода в венозной крови, — сказал профессор. — Цианид соединяется с цитохромоксидазой [31] и предотвращает проникновение кислорода в ткани. Таким образом, он останавливает аэробный метаболизм в клетках.
31
Цитохромоксидаза — фермент из семейства цитохро. мов (дыхательный фермент), локализованный в митохондриях, непосредственно взаимодействующий с кислородом.