Мощи Распутина. Проклятие Старца

Однажды вечером, когда она потеряла всякую надежду, Василий представил ее Полу Даниловичу, пригласив их обоих в ночной клуб. Она не помнила, что было после второго коктейля, но, проснувшись утром в мотеле, обнаружила у себя на пальце обручальное кольцо, на тумбочке возле кровати — свидетельство о браке, и рядом — Пола Даниловича, рассказывающего о том, как он горд, что стал ее мужем.

Сергий, внимательно слушавший ее, нарушил тишину:

— Этот Василий — он русский?

— Он из Москвы — по крайней мере, так говорят.

— Ты боишься его?

— Он меня защищал.

— Как ты думаешь, почему он хотел, чтобы ты вышла замуж за Пола Даниловича?

— Я не говорила, что он этого хотел.

— Но так и было, разве нет?

Вспоминая об этом теперь, прокручивая в голове последовательность событий, она осознала, что, возможно, священник прав. Для человека, который всегда относился к ней как к собственности и отбирал у нее все заработанные деньги, Василий был слишком доволен, увидев свидетельство о браке. Все это было подготовлено заранее? И если так, то как мог Сергий знать об этом, если даже Николь поняла это только сейчас?

— Возможно, тебе стоит больше рассказать мне о своей дружбе с этим Василием.

Николь уже поняла, что нет смысла скрывать что-то. Она рассказала, что Василий «выкупил» ее у прежнего работодателя. Николь знала, что сопротивляться бесполезно и даже опасно, поэтому всегда делала, что ей говорили. Василий одевал ее лучше, чем предыдущие владельцы, и, похоже, брал со своих клиентов больше.

— И сейчас этот Василий здесь, в Миддл-Вэлли? спросил Сергий.

— Да.

— Вчера ты пришла в мой дом напуганная. Я дал тебе убежище. А утром твой страх перед Василием заставил тебя бежать из моего дома. Ты надеялась, что найдешь защиту у него. Ты была слаба и одинока. Ты согрешила с хитрым шпионом — тем, кто зовет себя О’Мэлли.

— Как вы?.. — ну конечно, подумала она, он ведь может читать мысли. — Мне стыдно, — сказала она. — Я не хотела, сначала не хотела.

— Ты дала ему свое тело ни за что. Ты думала, что этим уладишь дела с Василием? Но твои попытки не увенчались успехом.

— Коронер сказал, что рука не у него. Он солгал?

— Нет, девочка моя. Он сказал тебе правду. Он никогда не видел святой реликвии.

— Святой?

— Ты и правда ничего не знаешь, девочка моя. Твои грехи, как у многих из нас — это грехи плоти. Но они от страха. И именно твой грех делает искупление возможным. Ты узнаешь Божью благодать. Тебе не понадобятся мужчины вроде Василия. Господь защитит тебя.

Сергий благословил ее, осенив крестным знамением, и прочитал молитву. Слова вновь были непонятными, однако они оказывали удивительное успокаивающее и гипнотическое воздействие. Наконец Сергий обратился к ней по-английски:

— Как ты приняла Господа, так и Он принимает тебя обратно в Его открытые и любящие объятия. Силой, которую Он дал мне, ты войдешь в Его святую церковь очищенная духом и телом. Его именем я прощаю твои грехи. Его именем я освобождаю тебя от уродства, порока и вины, которую мир вложил тебе в душу. И Его именем я избавлю твою плоть от проклятия Дьявола.

Она видела, как взгляд епископа опустился на ужасную гематому. Бедро распухло и стало в два раза больше по сравнению с нормальными размерами. Сетка вен под кожей набухла и пульсировала, нагруженная огромным количеством крови и другой жидкости. Врачи отсосали содержимое первой гематомы, но теперь формировалась новая. Николь не знала, что за обезболивающее ей давали, но сейчас их эффект словно бы разом прекратился. Она почти чувствовала, как кровь пробивается к поверхности кожи, как сердце выкачивает ее из глубины тела к опухшему бедру.

— Эта болезнь — последняя попытка дьявола завладеть твоим телом. Если ты помолишься со мной сейчас, я избавлю тебя от проклятья, как избавлял других.

Он вытянул руки над ее ногой. Раздался мощный голос, от которого по спине у Николь пробежал холодок:

— Я изгоняю тебя, нечистая и черная кровь, символ и проявление дьявола, земное воплощения ада! Изыди, злой дух и презренное дьявольское отродье! Я изгоняю тебя именем Господа! Изыди и покинь тело этой святой девы, которая своими словами вверила себя в защиту Господа!

Николь смотрела, как он кладет ладони на ее ногу. Она готова была вытерпеть любую боль, лишь бы это помогло. Она почувствовала его руки на бедре, но боли не было. Его прикосновение оказалось холодным, и этот холод давал удивительное облегчение.

— Сгинь же, сейчас и навсегда, покинь этот храм рабы Господней, — кричал Сергий, — Сгинь же, соблазнитель женщины, губитель всего доброго в ней. Ты унижен. Ты не одержишь победы. Метка твоего зла исчезнет с тела этой женщины. Иисус Христос и Его легионы и армии ангелов растопчут тебя, ты отправишься обратно в тело змея, где и есть твое место. Изыди же, приказываю тебе именем Господа!

Дверь вдруг распахнулась, и Николь вздрогнула от внезапного потока света из коридора. Чей-то силуэт стоял в дверном проеме, но священник, похоже, не замечал этого. Он продолжал:

— Пусть святой храм рабы Господней, Николеты Данилович…

Он перекрестил ее возле груди.

— …станет символом падения дьявола, и да увидят все. Пусть ее плоть…

Он перекрестил ее лоб.

— …станет в чистоте своей источником страха и ужаса для всей нечисти.

Он перекрестил ее ногу.

— Бог Отец повелевает тебе!

Снова крестное знамение.

— Бог Сын повелевает тебе!

Снова крестное знамение.

— Святой Дух повелевает тебе!

Снова крестное знамение.

— Святые русские мученики повелевают тебе!

С каждой фразой он неистово осенял Николь крестным знамением.

— Исцеляющая сила и святая русская церковь повелевают тебе! Неколебимая вера святых Кирилла и Мефодия повелевает тебе! Изыди!

Он схватил ногу Николь, сжал ее и начал кричать, изгоняя дьявола:

— Именем всей крови, пролитой последователями истинной веры, именем двадцати тысяч убиенных старообрядцев, я повелеваю тебе — изыди! Отступи, лукавый, источник похоти и искушения, князь лжи и гордыни, отступи, — повелеваю тебе властью, что уничтожила твое царство однажды и уничтожит снова. Приказываю тебе именем Господа покинуть тело этой девы. Я приказываю тебе именем Бога на Земле Данилы Филиппова, именем Григория Распутина, который тем же святым деянием изгонял тебя силой Господа много раз прежде, отступи! Изыди, Диавол!