Мощи Распутина. Проклятие Старца

— Однако Иван был русским. У него не просто были русские предки — он родился и вырос в России.

Последнее предупреждение, Чандхари, — сказал Шерман.

— Вы когда-нибудь слышали о фузарии? — спросила доктор Ростка.

— Нет.

— Эта информация касается национальной безопасности, — предупредил Шерман.

— Ее можно вычитать в любой книге по биологии, — возразила Чандхари. Она объяснила Ростку: фузария это грибковые образования. Существуют тысячи типов грибков. Плесень и съедобные — самые распространенные формы. Где-то в 30-х годах XX века русские ученые обнаружили два типа фузарии, обладающие уникальными свойствами. Они вырабатывают смертельные микротоксины — трихотецины. Сегодня они больше известны как токсины Т2.

— Здесь начинаются конфиденциальные сведения, — предостерег ее Шерман.

Чандхари проигнорировала замечание.

— Т2 — одни из самых сильных известных науке природных токсинов. Соприкосновение с ними вызывает тяжелую форму АТЛ с симптомами вроде тех, что вы видели у жертв в Миддл-Вэлли, и рядом других побочных эффектов. Все они ведут к мучительной и неизбежной смерти. Возможно, вам не захочется услышать подробности.

— Продолжайте, — слабым голосом сказал Росток.

— Кровотечения вы уже видели. Но вы даже не представляете, какого масштаба повреждения наносят эти токсины кровеносной системе. Внутреннее кровотечение затрагивает каждый орган тела, включая половые железы у мужчин и матку у женщин. Легкие наполняются кровью. В мозгу истончаются кровеносные сосуды. Повреждается костный мозг. Излишки крови могут вытекать из любого отверстия на теле, включая рот, нос, глаза, уши и анус. Если человек проживет достаточно долго, его конечности почернеют и лопнут, как при гангрене. Начнется омертвение. Наконец, пальцы рук и ног, а также яички просто отвалятся.

Она сделала паузу и повела плечами, как будто стряхивая неприятные воспоминания.

— Конечно, это случается только с теми, кто проживает больше двух суток. Большинство жертв умирает раньше.

У Ростка перехватило дыхание. Доктор описала нечто совсем иное, нежели мирная смерть Уэнделла Франклина или внезапные кончины остальных. Он пытался скрыть страх в голосе, говорить ровно и без эмоций.

— Значит, чем дольше я проживу, тем тяжелее будет смерть? — спросил он.

— Простите. Я не хотела сказать, что эти симптомы проявятся именно у вас. Я просто описывала обычное отравление Т2.

— Но мне вполне можно ожидать и такого?

Она печально кивнула.

— Если этот Т2 так смертелен, как получилось, что мы о нем никогда не слышали? — спросил Росток. — Все другие болезни получают широкую огласку. Почему не эта?

— Потому что до недавнего времени в США она не встречалась. Почти все умершие от токсинов Т2, а за последние сто лет их были сотни тысяч, жили в России.

— В России? — Росток был озадачен. — Но почему в России?

— Вспышки происходили в основном из-за особенностей русского сельского хозяйства. Вы, конечно же, знаете, какими примитивными всегда были процессы сбора и хранения урожая в России. Фузария — источник токсинов Т2 — растет преимущественно на зерновых: пшенице, просе и ржи. При небогатых урожаях русские всегда съедали запасы до последнего зерна. Зараженные зерна часто оказывались в одном мешке с чистыми и портили всю партию. А примитивные зернохранилища — идеальный рассадник для этого грибка. В результате самые опасные токсины Т2 обнаружены именно в России. Они распространялись по территории страны и веками заражали ее население. Очевидно, к некоторым видам у среднего русского человека выработался определенный иммунитет, однако остальные фузарии до сих продолжают убивать людей. Крупные эпидемии были зарегистрированы в 1916,1920, 30-х годах, во время Второй Мировой войны и даже в 1970 году. В этом году мы впервые зарегистрировали вспышку в Америке.

— К счастью, нам известен ее источник, — сказал Шерман.

— Вы уверены, что это реликвия? Но почему?

— Я думал, это очевидно даже для вас, — сказал Шерман. — Вы же сами сказали, что каждый, кто контактировал с кистью, умирал от кровотечения. Значит, она и есть разносчик.

— Но как рука вообще оказалась заражена?

— Все просто: токсины вырабатываются грибком на ней.

— Но она пролежала в сейфе почти полвека.

— Токсины Т2 очень стабильны. Их хранили годами, и после этого они не теряли своей убойной силы.

— Хранили? — в голосе Ростка появилось изумление. — Но зачем кому-то хранить настолько опасную вещь?

Шерман улыбнулся.

— Если бы вы потрудились прочитать статью о «Желтом дожде» полностью, то знали бы, что токсины Т2 применялись качестве биологического оружия У многих стран есть запасы Т2 наряду с нервными газами, фосгеном, адамситом, туляремией, спорами сибирской язвы, а также десятками других химических и биологических ядов.

— Я думал, они запрещены. Разве нет конвенций, ограничивающих их использование?

— В качестве оружия — да. Но в исследовательских лабораториях они не запрещены. И, конечно, нельзя забывать о нациях вроде Северной Кореи и Ирана, которые игнорируют конвенции. Мировой общественности известно, что русские увеличили производство биологического оружия, как только подписали соглашения. А пока хотя бы одна нация владеет таким оружием, остальным нужно уметь от него защищаться. По всему миру идут масштабные исследования в этой области. Большинство из них нацелены на разработку вакцин и противоядий, что не запрещено существующими конвенциями.

— Так вот почему профессор хотел, чтобы я связался с вами, — наконец понял Росток.

— Думаю, Альцчиллер увидел споры грибка на реликвии, — сказал Шерман. — Но, как я и сказал, он обыкновенный собиратель костей, а не биолог. Духовные аспекты якобы нетленной плоти слишком увлекли его: он забыл, что споры могут быть токсичной фузарией. Пока не узнал собственные симптомы.

— Вы до сих пор не объяснили, почему токсин не убил Даниловича. Он был рядом с реликвией дольше, чем кто-либо другой. Если токсин так опасен, как вы говорите, Иван должен был умереть пятьдесят лет назад в Австрии.

— Это классический пример работы теории Дарвина на практике, — объяснила Чандхари. — На протяжении веков сотни тысяч русских людей умерли от фузарии. Но постепенно у населения выработался иммунитет. Люди, заболевавшие АТА, умирали, а те, у кого был иммунитет, оставались в живых, пока вся нация не стала иммунной к определенным видам фузарии. Например, в эпидемии 1880 года уровень смертности составлял примерно 70 %. В 1920 году доля людей, умерших от заражения тем же видом грибка, упала до 10 %. Логично предположить, что русские выработали иммунитет к некоторым видам грибка. Так насекомые приобретают иммунитет к пестицидам, а бактерии — к пенициллину.

Ее рассказ прервал Шерман, который, похоже, решил, что раз уж все равно откроются все секреты, он расскажет самое главное:

— Видите ли, монахи Староконстантиновского монастыря знали о том, что существует уникальный вид грибка, к которому у русского народа выработался природный иммунитет. Вероятно, они прочитали о нем в трактате XIV века о пшенице, хранившемся в монастырской библиотеке. Эта информация не принесла им пользы, пока не появились мощи Распутина: тогда монахам пришлось искать способ защитить реликвию, ставшую для монастыря величайшим сокровищем. Этот давно забытый грибок оказался идеальным решением. Монахи поняли, что у иностранца грибок вызовет смертельное кровотечение, однако коренные русские смогут спокойно находиться рядом с ним. Покрыв мощи Распутина фузарией, монахи были уверены, что защитили свое сокровище от иностранных мародеров, оставив русским верующим возможность прикасаться к реликвии. И действительно: немцы, что разграбили монастырь и прикасались к мощам, умерли от АТА. Но кому было до них дело в военное время? Особенно при всех ужасах, что творились на русском фронте. Вот оно, ваше «проклятие» Распутина, — рассмеялся Шерман. — Сегодня оно известно как токсин Распутина. И в нем нет ничего мистического.

— Иван Данилович родился в России, — сказала Чандхари. — Он унаследовал природный иммунитет к токсину Распутина и вырос с ним. Но остальные — директор банка, налоговый агент, ваш патрульный и профессор Альцчиллер — не были русскими. Они не имели иммунитета, поэтому и умерли. Ваши же предки из России. Только потому вы до сих пор живы.

Пока она объясняла, как с поколениями ослабляется иммунитет, Росток осознал, что есть еще один человек, который тоже должен был умереть. Человек, тоже побывавший в хранилище. Все, кто заходили туда, включая Николь, были заражены или мертвы… кроме… кого? Росток не мог вспомнить. Он поморщился — его череп пронзила острая боль.